Ретро-Детектив-4. Компиляция. Книги 1-10 (СИ) - Погонин Иван

– Боюсь, долго скучать по ней нам не придется.

Заплатив таможеннику налог на водку и сунув носильщику полуфранковую монету, они уселись в экипаж.

Извозчику Кунцевич велел ехать на rue du Helder, в Hotel du Tibre, в котором он всегда останавливался, когда бывал в Париже. Сняв два номера по 5 франков в день, они помылись с дороги и пошли обедать. Пригубив вина, следователь с подозрением посмотрел на бокал:

– Мечислав Николаевич, а вам не кажется, что это бордо разбавлено?

– Так оно и есть, здесь принято разбавлять вино.

– Вот те на! Как же им тут плохо живется! Что, везде-везде разбавляют?

– В Ницце неразбавленное подают. Но там и некоторые официанты по-русски говорят. Это же русский город, в нем от соотечественников спасения нет. Французы под наших и подстраиваются.

Утром поехали на rue de Grenelle в русское посольство. Посол – действительный тайный советник Нелидов – принял их любезно и дал рекомендательное письмо директору Сюрте Женераль – французского департамента полиции. Оттуда их направили к месье Себилю – руководителю генеральной дирекции розысков.

– Слава, как я рад вас видеть! – Из-за стола роскошного кабинета поднялся маленький кругленький человек и протянул Кунцевичу обе руки.

– Добрый день, Жюль! Разрешите представить – судебный следователь по важнейшим делам Московского окружного суда господин Шабельский.

– Ананий, – представился коллежский советник.

– Очень рад, очень рад. Прошу, – Себиль показал гостям на кресла у камина в углу кабинета.

Следователь опустил руку в принесенный с собой небольшой саквояж и, как фокусник, достал оттуда бутылку казенной.

– О! Eau-de-vie![34] Вот это подарок так подарок! Я сейчас распоряжусь насчет zakouski!

Когда бутылка была наполовину пуста, начальник дирекции розысков вздохнул:

– Какой все-таки прекрасный напиток и как жаль, что мне так редко его приходится пробовать! Интересно, почему наши коммерсанты никак не наладят поставки? Почему водки в Париже, столице мира, днем с огнем не сыщешь?

Кунцевич улыбнулся:

– Не знаю, Жюль. Наверное, боятся, что не будет спроса. В Париже множество других прекрасных напитков. Я, например, предпочитаю водке коньяк.

– Нет, Слава, не прогорел бы тот коммерсант, который бы вздумал нам водку поставлять, я уверен. Ну, Бог с ней, с водкой, рассказывайте.

Выслушав русских гостей, начальник уголовного розыска Французской Республики откинулся на спинку кресла:

– В мае к нам прибыл, говорите? Наверняка он ехал в Ниццу через Париж. Если в столице он регистрировался под своим именем, то через час я сообщу его адрес.

Шабельский спросил:

– Интересно, а как у вас ведется регистрация прибывающих в город?

– Все отели, меблированные комнаты и пансионаты ведут особые журналы, куда вносят всех прибывших и выбывших. Даже если гость ночевал одну ночь. За несоблюдение этого правила – арест до трех месяцев. Причем арестовывается хозяин заведения. Поэтому журналы ведут даже в самых грязных притонах. Только паспорт у нас спрашивать не принято. Содержатели гостиниц верят людям на слово. В журнале на каждое лицо отдельная страница с двумя отрывными талонами. Когда гость прибывает, заполняют журнал и отрывной талон о прибытии, талон по почте отправляют нам. Когда гости выбывают, заполняют другой талон – о выбытии, и тоже отправляют нам. Это касается добропорядочных заведений. Ну а во всякие темные места, кроме этого, мои люди ходят сами, практически ежедневно.

– Это сколько же людей надо иметь?

– Надзором за гостиницами и меблированными комнатами занимается сто одиннадцать человек.

– Надо же! А всего у вас в сыскной сколько человек служит?

– Более девятисот.

– А у нас в Питере – около ста балбесов, – сказал Кунцевич. – Да-с. Населения в Париже в два раза больше, а сыщиков в десять раз. А следственные власти еще и нас упрекают в нерасторопности. – Мечислав Николаевич с улыбкой покосился на соотечественника.

– Для организации розысков мне необходим запрос русских следственных властей и разрешение директора общественной безопасности. У вас эти документы с собой? – спросил Себиль.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Запрос я привез. А вот разрешения у нас нет, – растерянно сказал Шабельский.

– Мне необходимо разрешение директора, без него я ничего не смогу предпринять. Официально. А неофициально… Зайдите через пару часов, и я сообщу вам адрес разыскиваемого. Но с разрешением поторопитесь.

– Жюль, а нельзя ли узнать, останавливался ли кто-нибудь из моих соотечественников одновременно с Дунаевским в одном отеле?

– Ну это уже наглость, Слава!

Выйдя на улицу, Шабельский кликнул извозчика и велел везти их в российскую миссию.

Посол обещал свое содействие в ускорении всех бюрократических процедур.

Вечером они узнали, что Дунаевский посещал столицу Франции. 3 мая он был зарегистрирован в пансионате на rue Lafayette, дом 86. Оттуда он выписался через четыре дня. По словам наводившего справки агента, в пансион русские вселились большой и шумной компанией. В нее, кроме m. Nicolas Dunaevsky и его подруги m-lle Nathalie Saiyanin, входили: m. Robert Lewenthal, m. David Rohlin и m-lle Emilie Volodko, которая поселилась в одном номере с господином Левенталем. Мужчины каждый день уходили из дому с утра пораньше и возвращались во второй половине дня. Дамы спали до полудня. Вечером вся компания уезжала в увеселительные заведения и возвращалась глубоко за полночь. Пансион они покинули 11 мая, сполна расплатившись и оставив прислуге щедрые чаевые. Мадемуазель Володко обмолвилась одной из горничных, что компания собирается в Ниццу.

Глава 3

– Да-с, после путешествий по Европе поневоле станешь адептом русских железных дорог, – бурчал Шабельский, зажатый между какой-то тучной мадам и не менее тучным месье. – Это надо же, во втором классе шестиместные купе устроить! Да еще такие узкие. Ни ноги вытянуть, ни повернуться лишний раз. Четырнадцать часов едем, и ни одной большой остановки! Ни чая тебе, ни буфета. У меня в желудке уже революция началась. Хорошо хоть сельтерской догадались с собой захватить, а то бы от жажды погибли. И за этакое безобразие с нас слупили почти шестьдесят рублей!

– А я вам предлагал ночным ехать, в спальном вагоне. День бы в Париже провели, а ночь проспали бы в поезде. Все равно сегодня мы ничего полезного сделать не сможем.

– Мечислав Николаевич, у нас денег в обрез, и лишние сорок рублей за два места в спальном вагоне я платить не готов! Эдак мы, батенька, к концу командировки милостыню начнем просить.

На главном вокзале Ниццы, куда поезд № 64 Париж – Генуя прибыл в 11 часов ночи, их встречал сам бригадный комиссар каннской летучей полиции месье Рауль Дароль.

– Как добрались, господа? – поинтересовался он после процедуры знакомства.

– Спасибо, ничего, – растянул губы в улыбке Шабельский.

– Прошу вас, – комиссар указал на стоявший на привокзальной площади голубой «Форд». – Я забронировал вам номера в русском пансионе «Rodnoy ygol» мадам Соколовой.

– Странное название для пансиона, – обратился Шабельский к Кунцевичу по-русски. – Хозяйка что, из углекопов?

– Простите? – Надворный советник не сразу понял смысл сказанного, а когда понял, заулыбался. – Не уголь, а угол. «Родной угол», комнаты по десяти франков, с пансионом.

– По три рубля в день? С человека? Да это же форменный грабеж!

– Дешевле мы найдем только где-нибудь на окраине. А пансион Галины Ивановны в самом центре на Английской набережной. Да и кормят там славно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Да, перекусить не мешало бы. Я, наверное, сейчас бы собственную подметку съел!

– К сожалению, теперь все рестораны закрыты, но думаю, что какие-нибудь бутерброды нам соорудят.

– Бутерброды? Мадам Соколова разве не держит повара?

– Держит, но в половине двенадцатого ночи он уже спит.

– Так пусть разбудит!