Школа Лысой горы. Мой прекрасный директор (СИ) - Елисеева Валентина

– За себя я сам скажу, – проворчал волк голосом Яна Вольфовича. – Василиса, я провожу тебя до дома. И мне директор велел тебе передать, чтобы ты одна в город на каникулах не ездила. Хочешь, я с тобой съезжу?

– Я сама с ней съезжу, – вмешалась Мара, – мы давно хотели вместе по магазинам походить. Правда, в Энске магазинов не густо, но можем телепортироваться в областной центр. Что скажешь, подруга?

– Что пока не готова «телепортироваться», – честно призналась Василиса.

Мара стала уверять, что это секундное и совершенно безопасное дело, что ее отец – Афанасий Кощеич – присмотрит за тем, чтобы ее не расщепило на атомы и не закуклило в пространственных пустотах, но после всех заверений Василиса еще крепче стояла на своем – магазинов Энска им вполне хватит. Намерение Яна Вольфовича их сопровождать не пришлось Василисе по душе, но она не знала, как вежливо отказаться от такого эскорта и стоит ли отказываться, если ищущие ее бандиты не дремлют.

– Мальчикам нечего делать на девчачьем шопинге, – пропел мелодичный голос и появилась… появился… или все-таки появилась… дамочка-демон, та, которая Дамиан. – Елисей меня попросил за девочками присмотреть.

Черноволосая красавица игриво подмигнула, Василиса покраснела, не зная как реагировать на такое заигрывание – вроде знаешь, что перед тобой мужчина, но видишь-то женщину!

Протесты Яна не были приняты во внимание. Праздник подходил к концу. Мара отправилась провожать гостей, а Василиса в сопровождении крупного волка пошла домой. Полпути промолчали – Василиса не могла найти подходящую нейтральную тему для беседы, а Ян был погружен в раздумья. На выходе из леса волк уселся на траву и спросил:

– Тебе настолько неприятен волчий облик?

– Что? – растерялась Василиса. – Вовсе нет, с чего ты взял?

– Раньше я думал, что как-то не так за тобой ухаживаю. Потом выяснилось, что ты боишься собак, а еще чуть позже – что ты все это время всё про нас знала и давно поняла, что тем волком у твоего дома был я. Следовательно, я сделал вывод, что ты меня избегаешь по причине моей двуликости.

– Это не так, – отвергла Василиса такой вывод. – Сейчас я не боюсь тебя в волчьем облике – я же знаю, что ты не дикое животное и не нападешь на меня, так чего бояться? Я отношусь к тебе, как к человеку, в обоих твоих видах.

– Тогда что не так? Цветы ты принимаешь неохотно и всегда ставишь их в вазу в учительской, чтобы они «радовали всех», как ты выражаешься. Конфеты опять-таки раздаешь к чаю всем желающим, в гости к тебе не пускает твой полтергейст, вечно сообщая, что ты занята: готовишься к урокам, проверяешь тетради, читаешь книгу и так далее. На выходных ты постоянно уезжаешь к знакомым в Верный Путь. В итоге школа – единственное место, где я могу проявить свой интерес к тебе, так надо мной уже все ученики посмеиваются. Василиса, мне уже сто двадцать лет, хоть по официальным документам в два раза меньше, я ухаживаю за тобой так, как было принято ухаживать за девушками во времена моей молодости – проблема в этом? Мне стоит поступать на современный лад, как пишут в многочисленных новомодных романах: проявить агрессию и напористость, принудительно целовать и вообще похитить тебя на каникулы и запереть в пещере?

– Нет, по новомодному не надо! – отреклась Василиса от перспективы быть поцелованной и похищенной столетним оборотнем. – Как вам удается переделывать документы, интересно?

– Неуклюжая попытка перевести разговор на другую тему, – вздохнул волк. – Тебя смущает разница в возрасте? Оборотни живут до двухсот лет, это хорошо, что мне уже сто двадцать – наши старости совпадут и тебе не придется переживать, что ты состаришься, а я все еще буду молод.

– Ян, до возраста мне дела нет, я знаю, что моей ровесницей в школе является только Мара и близко к тому – физик. Просто… ты замечательный, красивый, умный, но я не увлечена тобой и не хочу внушать напрасных надежд на возможность близких отношений.

Волк задумался. Было странно видеть на звериной морде совершенно человеческое выражение и вертикальные насупленные морщинки на лбу.

– Ты увлечена кем-то другим? – прямо спросил Ян.

Побагровев, Василиса кивнула. Сказать это вслух было выше ее сил, но острое ночное зрение оборотня позволило ему увидеть это безмолвное подтверждение: волк тяжело вздохнул, встал, пошел вперед по лугу.

– Если соберешься уехать из нашей деревни, директору придется почистить твою память, – предупредил Ян. – Или взять магическую подписку о неразглашении – тогда даже при большом желании что-то рассказать или написать у тебя не получится это сделать.

– Я не собираюсь уезжать, – резко ответила Василиса.

– А твой мужчина готов тебя долго дожидаться? – удивился Ян. – Или ты планируешь его сюда переселить? Это не так-то просто, сама понимаешь, он влияние полога при проезде через лес будет ощущать постоянно, поскольку не будет учителем школы.

– Ян, я никого не собираюсь привозить в Лысую Гору, никто нигде меня не ждет, не придумывай небылиц. Давай останемся добрыми друзьями и не будем возвращаться к разговору на эту тему, – попросила Василиса.

Волк фыркнул и ничего не ответил. У самого порога Василисиной избы оборотень вдруг обернулся человеком – обнаженный Ян крепко обнял Василису, прижал к себе и прошептал:

– Из твоих слов я сделал вывод, что ты связала себя чувствами к человеку, который не готов ответить тебе взаимностью или не дорожит вашими отношениями. Ты – умная девочка и быстро сообразишь, что на такую увлеченность не стоит тратить свою юность, а тем более – всю жизнь. Я подожду. Мне уже много лет, я был женат, не раз любил: и взаимно и безответно – и точно знаю: мои чувства к тебе – не временная блажь, они стоят ожидания. На моей родине старухи говорят молодым девушкам: «в браке куда важнее, чтобы любили тебя, нежели любить самой». Когда и ты поймешь это – я буду рядом, Василиса, солнышко мое нежное.

Губ Василисы мимолетно коснулись твердые сухие губы. Ян рыкнул, отступил – и через миг пушистый хвост мелькнул за углом соседнего дома.

– Эх, зря горшок с фиалкой притащил, – пропищал с чердачного оконца Глюк. – Фиалка хоть и меньше фикуса, но если прицельно кинуть…

Василиса вышла из оцепенения, велела нежити не разбазаривать цветочную коллекцию и вскипятить горячего чая – после слёта ее бил озноб.

Глава 40. Ловля на живца

Утром первого ноября Василисе показалось, что она сбросила с плеч тяжелый груз: впервые она спокойно проспала оставшуюся половину ночи, и покойные родители не тревожили ее в тяжких кошмарах. Почему именно сегодня? Этого Василиса не знала, но на сердце было удивительно легко, и тоска по директору была светлой тоской. Отступили тревога, повышенная подозрительность, вспыльчивость – Василиса впервые за последний месяц почувствовала себя самой собой, такой, как раньше. Что с ней творилось в течение октября? Как бы то ни было, хорошо, что все прекратилось!

––

– Полог поднимайте, герр директор, – районное начальство опять пожаловать к нам хочет! – прогремел скрипучий голос фантома Готфрида по школьным коридорам и кабинетам, достигнув и столовой, где отдыхали от трудов праведных Мара с Василисой.

– Елки-палки, а так прекрасно начинался день, – сморщилась Василиса. – Теперь до ужина будем про новые вектора в образовательных реформах слушать. Тебе хорошо – ты студентка ОМИИ ПАСК, а не учительница школы, сейчас компот допьешь – и сбежишь в питомник дракончикам хвосты крутить, а мне сидеть и пальцы загибать – сколько сверхважных мероприятий нам начальство запланировало на все оставшиеся каникулы и после них.

– Предлагаю сбежать вместе – и не в питомник, а на намеченный шопинг в Энск, – ответила Мара. – Руки в ноги – и к директору отпрашиваться, полдня мы уже отработали, можем со спокойной совестью исчезнуть до приезда районного начальства. Каникулы должны быть и у учителей, хотя бы в половинном размере!