Шкатулка рыцаря (сборник) - Геннадий Прашкевич

Положив трубку, я еще раз удивился пружине.

Лифт вознес меня на пятый уровень, оказалось, я вышел прямо в комнату.

Других выходов из нее не было, только лифт. Кстати, дверь в шахту лифта открывалась свободно, и я поразился ее глубине – здание явно имело еще и несколько подземных этажей.

Но комната мне понравилась.

Стол, стул, два кресла, кожаный диван.

В застекленном буфете кофе и сыр. Кофейник стоял тут же за горкой салфеток.

Я включил кофейник в сеть и побрел в ванную, на ходу срывая с себя грязное белье.

Теплая вода усыпляла. Спать… Спать… Спать… Но я не позволил себе уснуть, крутанул вентиль, и меня обдало холодом. Натянув оранжевый махровый халат, висевший на стене ванной, я перенес телефон в кресло, отхлебнул кофе и нажал на сигнал.

– Да, – раздался тот же ровный голос.

Обладатель его, наверное, был неимоверно толст.

– Где я нахожусь?

– Поселок Либейро. Обсерватория «Сумерки».

– Сумерки? Что означает такое необычное название?

– Возможно, имеется в виду некое геофизическое понятие.

– Спасибо, я понял. Соедините меня с редакцией «Газетт», Бразилиа. Я – журналист, потерпевший аварию в районе вашего поселка. И будьте добры прислать ко мне человека с одеждой. Банк Хента.

Я назвал номер счета.

Прошло томительных полчаса.

Телефон зазвонил. Я поднял трубку и услышал голос шефа.

– Ну, что за новости? – спросил он. – Как это ты умудрился попасть в сельву?

– Авария самолета. Сейчас я в поселке Либейро, обсерватория «Сумерки». Так мне сказали. Думаю, геофизическая обсерватория, телескопов я не видел и не вижу. Но, честно говоря, я вообще тут еще ничего не видел. Мой самолет пытались угнать. Много жертв. Да, завтра попытаюсь добраться до Манауса.

– Не отвлекайся на чепуху. Твое задание – Трансамазоника. Вот что сегодня интересует всех, – сказал шеф и повесил трубку.

Ладно. Не стоит нервничать. Но – Либейро… Поселок Либейро… Карты под рукой не было. Кажется, это где-то на западной границе Бразилии… Ладно, успеется. Это все потом…

И я провалился в сон.

И проснулся только глубокой ночью.

Я сварил кофе и освеженный устроился на теплом каменном подоконнике.

Узкое окно выходило в ночь. Я видел смутные очертания веток внизу, и вдруг все это исчезло, будто вырванное бесшумным взрывом. Вместо глубокой тьмы лиственных сплетений – звездное небо, низкие, сияющие по всему горизонту звезды, будто я был в прерии, а не в джунглях.

Чашка выпала из моих рук и разбилась.

Звезды казались просто пронзительными.

А потом все исчезло, и напрасно я всматривался в тьму.

Торопливо я вызвал дежурного, и мой голос его, кажется, обеспокоил.

Минут через пять он сам появился в комнате. Как я и думал – крупный, плечистый, мускулистый. Странно было слышать от него слова «обсерватория», «геофизика», «звезды» – с такими ребятами обычно говорят о профессиональном боксе, в крайнем случае о лошадях.

– Вы переутомлены, – сочувственно сказал он, выслушав меня. – Прислать вам вина?

– Нет, не хочу. Я действительно видел звезды… – Сейчас за окном, конечно, не было ничего, кроме смутной массы ночных ветвей. – Как часто к вам сюда прибывают рейсы? Я имею в виду местную линию.

Он рассмеялся:

– Наша посадочная полоса похожа на царапину в джунглях. У нас два собственных самолета. Их водят специально обученные пилоты, знающие каждую излучину реки, каждый перекат, каждое высокое дерево.

– А чем занимается обсерватория?

– Я всего лишь занимаюсь гостями.

– И много гостей тут у вас бывает?

– Когда как.

– Наверное, есть бар?

– К сожалению, нет. Обычный деловой пункт. Персонал обсерватории невелик. Есть комната для гостей, ее можно было бы назвать клубом, но она сейчас на ремонте. Сами понимаете, климат. В этом климате влага одинаково быстро съедает сталь и дерево. Но, – успокоил он меня, – завтра вы будете в Манаусе.

– Соедините меня с «Газетт».

Дежурный удалился.

Пока шел вызов, я подошел к зеркалу.

Лицо мое явно нуждалось в бритве, но загар был великолепен!

Загар?! Какого черта! Не обрел же я его в сельве? Я невольно распахнул халат и удивился еще больше: все мое тело было покрыто ровным слоем необыкновенно плотного золотистого загара.

В этот момент зазвонил телефон.

Шеф явно был раздражен:

– Где ты все-таки находишься?

– Поселок Либейро, обсерватория «Сумерки»!

– Продолжаешь шутить? – Шеф понизил голос. Я знал эту его неприятную привычку почти замолкать перед взрывом. – В поселке Либейро находится сейчас твой напарник Фил Стивенс. Я попросил его разыскать тебя, но он утверждает, что нет тебя в Либейро. Более того, он утверждает, что в Амазонике вообще нет никакой геофизической обсерватории с таким дурацким названием.

– Но…

Связь прервалась.

Одновременно раздался стук в дверь.

Это опять оказался дежурный. На этот раз он держался весьма сдержанно.

Может, потому, что вместе с ним в комнату вошел человек, с которым когда-то я точно был знаком.

Любитель цапель эгрет

Впрочем, о любом военном можно сказать, что где-то ты с ним встречался.

А это действительно был военный, никакой костюм не скроет офицерскую выправку.

Тем не менее он представился: «Инспектор… Просто инспектор… Не задержу вас… Всего лишь пара вопросов…»

– Слушаю вас.

– Кто были люди, доставившие вас к обсерватории?

– Не знаю. Я наткнулся на них, блуждая в сельве. Они были добры ко мне.

– А их имена? Можете назвать их имена?

– Они не назвали своих имен.

«Так же, как и вы», – подумал я.

– Но они как-то обращались друг к другу?

– Я бы запомнил. Нет, никаких имен… Вот, правда…

– Ну, ну? – поощрил он меня.

– Впрочем, ничего существенного…

– Ну, ладно, – сменил тему инспектор. – Расскажите о том, что произошло в самолете. Всю правду, как было, ничего не преувеличивая и не скрывая. Даже если есть детали, которые причиняют вам боль. Нас интересует некий Хорхе Репид, уругваец, человек вам доверившийся.

– Это не так, – возразил я. – У меня нет ничего общего с этим…

– …кубинцем? – закончил за меня инспектор.

– Нет. Он назвал себя уругвайцем.

– Вы журналист. Наверное, хотите писать об этом?

– Конечно. И как можно подробней. Такие вещи нельзя забывать.

– Итак?

Я рассказал все. Инспектор слушал внимательно. Он уточнял, переспрашивал, а дежурный тем временем стоял у окна, и бог его знает, что он там видел.

– Значит, вы все-таки разговаривали с этим Хорхе Репидом?