Повседневная жизнь московских государей в XVII веке - Людмила Черная

К охоте на крупного зверя наследника престола стали приучать после совершеннолетия. В 15 лет он уже ходил на медведя, причем делал это довольно часто. В 1644 году царевич пригласил на медвежью охоту датского королевича Вальдемара, жившего тогда в Москве в качестве жениха царевны Ирины Михайловны. Обычно охотились с длинной, в человеческий рост, рогатиной. Нужно было вонзить рогатину точно в горло поднявшегося на дыбы зверя и держать, пока он не ослабеет от потери крови. Если же медведь двигался на четырех лапах и бросался всем телом, охотнику надо было попасть рогатиной в медвежью грудь. Только очень смелый и уверенный в своих силах человек мог совершить короткий, без замаха, но очень мощный удар рогатиной.

В первые годы своего царствования Алексей Михайлович тоже выезжал «тешиться на медведя». Существует предание, согласно которому в одну из таких охот в звенигородских лесах вышедший из чащи медведь бросился к царю, оказавшемуся в одиночестве, без свиты, отправившейся искать медвежье логово. Алексей Михайлович чуть не простился с жизнью, но в это мгновение рядом с ним возник чернец, при виде которого зверь ретировался. На вопрос царя, как его зовут, старец ответил: «Савва»; но в близлежащем Сторожевском монастыре не оказалось ни одного монаха с этим именем. Тогда-то все поняли, что спас государя святой Савва. Якобы после этого знамения произошло обретение честных мощей Саввы Сторожевского…

Сохранилось шутливое письмо Алексея Михайловича, датированное 1646 годом и адресованное «старым» боярам Б. И. Морозову, Н. И. Романову, Я. К. Черкасскому и другим, с приглашением приехать в село Озерецкое и принять участие в медвежьей охоте. Послание царь написал собственноручно от имени своих «полчан» — компании молодых друзей, в основном сыновей старых бояр, оставшихся в Москве; «полчане» же — Ф. М. Ртищев, Ю. А. Долгоруков, Ю. И. Ромодановский и др. — «приложили руку», то есть подписали царскую «челобитную». Государь как будто упрашивал стариков уважить его и присоединиться к охотничьему «полку»: «Пожалуйте, поступитеся, о чем я вас со своими полчаны прошу». Царь предлагает два варианта времяпрепровождения в Озерецком. Первый вариант: в среду он едет «брать медведя», а «как Бог даст изымет», будет «кушать» с гостями, ночевать отправится в деревню Козловскую, а в четверг снова на охоту. Второй вариант был проще и безопаснее: из Озерецкого ехать в дворцовое село Павловское, «приехавши б в четверг мне кушить, и кушавши б мне с тупными медведями тешится старыми, а послать по них заранее», а в пятницу всем вернуться в Москву. Чтобы убедить бояр приехать, царь прибегает к характерному приему — напоминает, какие их личные просьбы (о пожаловании в чин, воеводстве, отпуске со службы, отсрочке в судном деле) он не оставил без внимания. Так, к князю Федору Семеновичу Куракину обращены слова: «А ты боярин… бивал челом почасту в деревню и я тебя всегда жаловал, отпускал». К сожалению, неизвестно, приехали ли к молодому монарху его старые бояре «тешиться на медведя» или отписались, сославшись на государственные дела.

В зрелые годы Алексей Михайлович переключился на соколиную охоту, которой отдавался со всей страстью. Он внес в эту потеху элементы «чина». Соколиная охота была подчинена приказу Тайных дел. Сокольники стали приближенными слугами, особо доверенными людьми царя — им поручалось немало государственных дел, явно не входивших в их компетенцию. Соколы превратились в самый дорогой подарок государя своим придворным в знак отличия и особого поощрения. Так, за заключение договора с Польшей об избрании Алексея Михайловича на польский престол после смерти Яна Казимира глава Боярской думы Никита Иванович Одоевский получил в награду аж четырех кречетов! Царь также дарил ловчих птиц персидскому шаху. 15 мая 1672 года он указал отправить «к Сулейману Шохову Величеству в подарках с Андреем Приклонским 5 кречетов со всем птичьим нарядом». Руководство своими любимыми птицами царь доверил самым близким друзьям детства — Афанасию Матюшкину (1650) и Василию Голохвастову (1674). Сохранилось письмо, в котором государь наставлял Матюшкина, как организовать дело: «..да однолишно б вам с Васильем для Бога и для меня быть в совете и любви; а будет вы Бога и меня не послушаете, и вы да будете прокляты в сей век и в будущий… И сокольником приказать, чтоб они так же были в совете меж себя и в дружбе и раздору б меж их не было никакова». В конце обстоятельного письма монарх демонстрирует принцип кнута и пряника: «Я тепере кладуся на вас во всём, как лутче так и делайте; а будет вашим небрежением Адарь или Мурат, или Булат, или Стреляй, или Лихач, или Салтан умрут, и вы и меня не встречайте, а соколыциков всех велю кнутом перепороть, а если убережете, и вас милостиво пожалую, а сокольников также пожалую».

В 1656 году по приказанию царя была составлена «Книга глаголемая Урядник: новое уложение и устроение чина сокольничья пути». В работе над ней, несомненно, участвовал сам Алексей Михайлович, поскольку в подлиннике есть приписки, сделанные его рукой, а многие положения этого объемного труда перекликаются с идеями, изложенными в царских письмах. В частности, в наставлении сокольникам, процитированном в «Уряднике», царь указывал их обязанности: «…тешить нас, великого государя, от всего сердца своего до кончины живота своего, и во всём нашем государеве повелении быть готову с радостию, и во всякой правде быть постоянну, и тверду, и однослову, и ото всякова дурна быть чисту, и за нашею государевою охотою ходить прилежно и безскучно, с радостною охотою…» Он внес в «Урядник сокольничья пути» собственноручную правку — после слов, призывавших не забрасывать из-за соколиной охоты важных дел («Правды же и суда и милостивыя любве и ратного строя николи же позабывайте») — добавил: «Делу время и потехе час». Царь заменил в известной поговорке противительный союз «а» на соединительный союз «и», чем в корне переиначил ее смысл, поскольку теперь явственно проступало равноправие дела и потехи. Тем самым государь защищал свое право на потеху как закономерную часть царева чина, в котором всё должно быть в меру Правда, Алексей Михайлович мог заниматься охотой целыми днями, забывая обо всём на свете, даже в период паломнических поездок, не говоря уже о военных походах во время русско-польской войны, когда сокольники с птицами сопровождали его постоянно.

В «Уряднике» подробно описывались действия сокольников (с указанием имен и фамилий), их слова, костюмы и обувь. Сначала шли три статьи, посвященные подготовке к охоте («Статьи до государева пришествия ко устроению, ко уряжению, к славочестию нововыборному»), а затем описание сокольничего чина «по прибытии государя» — например: «…приняв кречета, мало подступает к царю и великому князю благочинно, смирно, урядно; и станет поодоле царя и великого князя человечно, тихо, бережно, весело и кречета держит чесно, явно, опасно, стройно, подправительно, подъявително к видению человеческому и х красоте кречатье». Почти в каждой статье упоминаются чин и красота, становясь рефреном: «Время чина и час красоты».

«Урядник сокольничья пути» подробно описывает поставление в «начальные (главные. — Л. Ч.) сокольники». Для совершения церемонии специально приготавливали сокольничью избу: в переднем углу на лавке оборудовали место для царя (стелили ковер, на него клали пуховую подушку), напротив обустраивали «поляново» для посвящения — в центре клали сено и покрывали его попоной, а по углам ставили четыре стула, на которых сажали соколов — двух самцов («челигов») и двух самок-«дикомитей»). На отдельном столе позади «полянова» лежали наряды сокольника и птиц. Для сокольника предназначались горностаевая шапка, перевязь через плечо с небольшой бархатной сумкой, на которой золотыми нитями была вышита райская птица Гамаюн, а также рукавица с особыми «притчами» (по мнению И. Е. Забелина, под «притчами» подразумевались изображения поощрения — в виде богатого кафтана — и наказания, которое символизировала тюремная решетка). Кроме того, сокольник должен был иметь «кречатьи вабила» (два связанных крест-накрест гусиных пера на длинном шнурке с крюками и с «кляпышами» на вертлюгах-шарнирах — перья подбрасывались вверх для приманки птиц), а также «тулунбас» — маленький барабан или бубен — и серебряный рожок. Для птиц изготавливались клобучки, закрывавшие голову, колокольцы, «обнажцы и должики» (ремешки). Около стола выстраивались рядовые сокольники в «лучших платьях», чтобы подчеркнуть торжественность момента. Новоизбираемого начальника обряжали в дарованные царем цветной кафтан и желтые сапоги. Когда всё было готово, государь входил в избу и садился, а подсокольник, ведущий церемонию, обращался к нему с вопросами, испрашивая разрешение начать то или иное действие: «Время ли, государь, образцу и чину быть?»; «Время ли… по нововыборного посылать и украшения уставлять?» и т. п. Весь процесс наряжания птиц детально изложен в «Уряднике». Особо подчеркивалось, что сокольники должны обращаться с птицами «тихо и стройно», «премудровато и образцовато», а к царю подступать «благочинно, смирно, урядно, становится поодаль человечно, тихо, бережно, весело».