Хозяйка волшебного дома. Книга 1 - Мартиша Риш

места под окном. Но ведь потревожу раненого, если не сейчас, когда стану перелезать, так позже во сне.

И все же осторожно перебрался через него. Мягкий матрас, лёгкое дуновение ветерка, колыхание штор над головой. Настоящее счастье.

Сквозь открытые створы видны темные ветви деревьев, кусты. Слышна мягкая поступь зверя ведьмы. Вышел в дозор, чтоб ее охранять. Умный фамильяр, сильный. На рассвете приготовлю ему особое кушанье за старания на благо нашей хозяйки.

Мне отдан приказ отдыхать, вот только на душе все равно не спокойно. Слышатся шорохи, голоса и писк. Окно в спальне Анестейши распахнуто настежь. Что, если чужак проберется к нам в дом, убьет ее или ранит? Во сне девушка так беззащитна. На одного зверя надежда плохая.

Отдыхать я обязан. Приказа хозяйки ослушаться не посмею, но как же мне за нее стало страшно!

Последнее сокровище мира может погибнуть, исчезнуть навсегда этой ночью.

Одним ловким движением перекатился через подоконник, обогнул дом по кругу. Здесь ее окна. Спать на земле привычно. Я вполне могу отдыхать и тут. Но терраса! Дверь в дом слабо закрыта. Что если через нее враг проберется в дом? Нужно изобрести другой способ сохранить жизнь хозяйки в эту лунную ночь.

Завтра, да будут боги ко мне милосердны, я схожу в город. Воровством, уговорами, чем угодно раздобуду почтового голубя. Отправлю птицу на родину. Пусть там поет о найденном счастье.

Вот только одежды, достойной мужчины, у меня нет. Только один розовый халатик мне преподнесла дочь Морриган. Он почти ничего не скрывает. Как в таком виде показаться кому-либо на глаза? Нет, перед другими берсерками я был бы счастлив ходить и в нем, с гордостью, будто в лучшем доспехе. Но простые люди мой вид не примут.

Да и черт с ними! Считаться с мнением чужаков — глупость, когда речь идёт о защите сокровища.

Уже через несколько дней наши суда войдут в порт. Или же сюда придут караваны. Вот оно счастье.

Осталось раздобыть ее локон, почтового голубя и как-то продержаться в эту ночь. Подумав, вернулся в дом, ещё раз перелез через спящего Лео, захватил с кухни огромный тесак, предназначенный для рубки костей. Вот теперь я готов биться за прекрасную Анестейшу с любым, кто посмеет нарушить ее благополучие. И ничто меня не остановит. Даже браслет каторжника, будь он сто крат проклят. Одолею любого на подступах к дверям дома.

Осталось выбрать место для отдыха. Я же ещё и о дохнуть должен. Н-да. Что, если… Стена не слишком высокая. Крыша дома пологая. Может на ней провести эту ночь? Влезу с краю фасада.

Но есть же еще тайные ходы в дом через подземелье, этого сразу я не учел. Дверей там много, видел, все заперты. Ручки я подёргал как следует ещё вечером. Нет, крыша не лучшее место для меня. И где тогда мне заночевать с тесаком под подушкой? Черт, как мерзко вонзают комары свои хоботки мне в колени.

Глава 38

Настя

Открыла заспанные глаза. В комнате так уютно. Мягко парят на окне тонкие шторы, кресло подпирает дверь. Пахнет чем-то необычным: тимьяном, мятой, чуточку ванилью и мне так хорошо!

Сонно потянулась на мягкой перине, скинула с себя ногой одеяло. Дом опять обо мне позаботился. Спать ложилась нагая, а сейчас одета в ночную рубашку.

Как же здорово, что никуда не нужно спешить. Прикрыла глаза и свесила руку на пол.

Пальцев коснулись мягкие губы моего зверя. Он ласково потерся щекой, надо же. Интересно, что успело сотворить за ночь это шипастое чудо, что так ластится ко мне? Пальцами зарылась в мягкую длинную шерстку. Странно, подшёрстка совсем не осталось. И шипов тоже нет. Моих бесценных шкатулок нет вовсе! А ключи от дверей тогда где? Я же на ночь их все спрятала по местам. Все же в доме каторжники и неизвестно, чего от них ожидать. В ужасе ощупала морду. Гладкая! Бритая! И губы теперь значительно меньше. Нижняя так вообще ни на что не похожа.

В ужасе распахнула глаза. Чупокабр устроился на кукольном домике. Тогда кто на полу? Кто сейчас трётся щекой о мою ладонь так преданно и ласково?

— Госпожа, чего-то изволит? — бархатный голос мужчины вмиг содрал с меня всю негу утра.

— Что ты здесь делаешь? — больно ударилась я пятками о пол, вскочив сразу на ноги.

— Я выполнял ваш приказ госпожа, — донеслось из-за постели, — Отдыхал этой ночью.

Первой из-за кровати показалась взлохмаченная голова. Это его волосы я сейчас перебирала? Хоть вой от стыда, да все равно не поможет! Впрочем, Далет сам виноват.

— Как ты пробрался в мою спальню? Кто тебе разрешил?

— Запрета не было, госпожа, — поднялся он на ноги, учтиво склонил спину. Розовый халат туго натянут на смуглой груди, в руках молодой мужчина сжимает огромный тесак, по его губам гуляет улыбка. Беззаботная, как у ребенка, и оттого особенно жуткая.

Змейка шипит и мечется на браслете, чует мой страх.

Нельзя поддаваться этому чувству. Звать на помощь? Кого? Никто не придет. Анджей удрал на свою шхуну, Лео ранен и ещё не известно, кому из нас двоих он решит помогать. Лора, увы, бесполезна, даже вооруженная сковородой. Чупокабр так и лежит на кукольном домике, не принимая всерьез опасности, исходящей от берсерка.

Это все моя доброта! Или глупость. И зачем только я привела в дом двоих, без сомнения, опасных мужчин? Зачем во все это ввязалась? Лучше бы котят подбирала у подъездов, все спокойней. Худшее, что может случиться — лишай! Так и его можно вывести. Все лучше, чем тесак.

Нужно Далета как-то отвлечь, заговорить зубы и, самое главное, выставить из своей спальни.

— Как там Лео? Ты его проверял? Может быть, ему нужна твоя помощь?

— Волноваться не стоит, хозяйка. Вашему рабу значительно лучше исключительно благодаря вашей доброте. Раны не греются, от них пахнет только зельями.

— Что у нас на завтрак? — мягко спросила я, отступая к стене.

— Все, что пожелает хозяйка. Я многое умею готовить. С вечера остался пирог. Девушки любят такую пищу, насколько мне известно.

— Ясно.

— Позвольте, я помогу вам одеться, — сделал каторжник шаг ко мне и вытянул вперёд руку. Огромным усилием воли я осталась на месте. Нельзя паниковать.

Зато змейка решила иначе. Вытянулась почти вертикально, щёлкнула пастью. Каторжник совсем не похож на крысу, и все же я зажмурилась на секунду, отчётливо представив серебряную статую невольника посреди комнаты. Из ступора меня вывел все тот же бархатный шепчущий голос.

— Благодарю, госпожа, —