Дом душ - Артур Мэкен

что сегодня мы будем так счастливы вместе. Внезапно, движимая сама не знаю каким порывом, я резко обернулась, и как же описать вам изумление, охватившее меня в тот самый момент, когда я увидела, что мой брат медленно приближается с южной стороны площади в сопровождении чужака? Помню, первой мыслью было что-то вроде негодования по поводу того, что этот незнакомец, кем бы он ни был, вторгся на нашу встречу; я гадала, кто же он такой, ибо мой брат ни с кем не водил близкой дружбы. И вот, пока я наблюдала за приближающимися мужчинами, во мне пробудилось иное чувство: жгучий страх, словно я была ребенком во тьме; страх неразумный и беспричинный, но ужасный, сжимающий сердце, будто жесткими и хладными пальцами трупа. Все же я поборола это чувство и пристально взглянула на брата, ожидая, когда тот заговорит, а заодно присмотрелась к его спутнику. Тогда-то я и заметила, что этот незнакомец вел моего брата, а не шел с ним под руку; он был высоким мужчиной, одетым совершенно заурядно. На нем был высокий котелок и, несмотря на теплый день, простое черное пальто, наглухо застегнутое, а еще я подметила его брюки в неброскую черно-серую полоску. Лицо тоже показалось мне заурядным, не припоминаю никаких особых примет или необычных гримас; видите ли, пусть я и смотрела на него, пока он приближался, его черты совершенно не запомнились – словно вместо лица я узрела хорошо сделанную маску. Двое прошли передо мной, и, к моему невыразимому изумлению, я услышала голос брата, обращающийся ко мне, хотя его губы не шевельнулись и он не взглянул мне в глаза. Этот голос я не в силах описать, хотя он мне и знаком, ибо слова достигли моих ушей, смешиваясь с плеском воды и журчанием неглубокого ручья, текущего среди камней. Вот что я услышала: «Не могу остаться» – и на мгновение небо и земля словно содрогнулись, прозвучали раскаты грома, и меня вышвырнуло из мира в черную пустоту без начала и конца. Ибо, когда брат мой проходил мимо, я узрела руку, коя держала его и направляла, и испытала приступ ужаса, осознав, что эта оплывшая конечность много лет разлагалась в могиле. Плоть сползла с костей и обернулась сухими, зернистыми лохмотьями, а пальцы, сковавшие руку моего брата, выглядели бесформенными и смахивали на когти, один почти целиком истлел, от него остался лишь пенек. Когда я пришла в себя, мой брат и незнакомец как раз исчезли вон в тех воротах. Я на миг застыла, а потом меня захлестнула волна пламенно-жгучей уверенности в том, что ни один кошмар на свете меня не остановит – я должна последовать за братом и спасти его, даже если весь ад будет мне препятствовать. Я выбежала на улицу, окинула взглядом тротуар и увидела их посреди толпы. Перебежала дорогу и заметила, как они свернули в переулок; спустя мгновение уже была на углу. Но напрасно я вертела головой, моего брата и его странного спутника и след простыл; только двое пожилых мужчин шли под руку, да мальчик-телеграфист бодро шагал, насвистывая. Я задержалась ненадолго, сама не своя от трепета, а затем вернулась сюда, понурив голову. Итак, сэр, вы изумляетесь моему горю? О, скажите, что случилось с моим братом, иначе я сойду с ума!

Мистер Филлипс, выслушав рассказ с образцовым терпением, недолго поколебался, прежде чем ответить.

– Многоуважаемая мадам, – сказал он наконец, – вы как будто знали, что я могу помочь не только как человек, но и как адепт науки. Глубоко сочувствую вам как ближнему своему; вы, должно быть, испытали сильные муки от увиденного – или, скорее, от того, что как будто бы увидели. Ибо я ученый человек, и мой долг – говорить чистую правду, которая, надо заметить, не только истинна, но также утешительна. Пожалуйста, опишите внешность вашего брата.

– Разумеется, – с готовностью откликнулась дама. – Я вам его опишу в мельчайших подробностях. Мой брат довольно молодо выглядит; он бледен, у него небольшие черные бакенбарды и он носит очки. У него до чрезвычайности робкое, почти испуганное выражение лица, и он нервно озирается. Думайте, думайте! Конечно, вы должны были его увидеть. Возможно, вы завсегдатай этого привлекательного квартала; вы могли повстречаться с ним в какую-нибудь предыдущую субботу. Возможно, я ошиблась, предположив, что он свернул в переулок; он мог пойти дальше, и вы столкнулись. О, скажите мне, сэр, вы его видели?

– Боюсь, я не очень внимательно смотрю по сторонам, когда прогуливаюсь, – проговорил Филлипс, который мог бы и собственную мать не заметить. – Но я не сомневаюсь, что ваше описание заслуживает всяческих похвал. А теперь не могли бы вы описать мужчину, который предположительно держал вашего брата за руку?

– Я не могу этого сделать. Я же сказала, что его лицо показалось мне лишенным выражения или примечательных особенностей. Оно походило на маску.

– Вот именно; нельзя описать то, чего не видел. Вряд ли мне нужно указывать вам на вывод, который напрашивается сам собой; вы стали жертвой галлюцинации. Вы рассчитывали увидеть брата и встревожились, потому что он не появился, – несомненно, в вашем мозге начался некий бессознательный процесс, вследствие чего вы узрели простую проекцию собственных мучительных мыслей: отсутствующего брата и воплощение ужасов, не поддающийся описанию образ. Разумеется, что-то помешало брату встретиться с вами в привычный час. Думаю, через день-два вы получите от него весточку.

Дама бросился на мистера Филлипса серьезный взгляд, и на миг в ее глазах как будто бы промелькнуло веселье, но потом лицо омрачилось от догматических выводов, к коим ученый подводил с таким железным упорством.

– Ах! – сказала она. – Вы не понимаете. Я не могу сомневаться в том, что видела собственными глазами. Со мной, знаете ли, случались вещи и пострашнее. У вас веские доводы, но женская интуиция не знает промаха. Поверьте, я не страдаю истерией; пощупайте мой пульс – он довольно ровный.

Она протянула руку изящным жестом и бросила взгляд, который против воли очаровал Филиппса. Рука оказалась мягкой, белой и теплой, и, в некотором замешательстве коснувшись пурпурной вены кончиками пальцев, он почувствовал себя глубоко тронутым этим зрелищем любви и скорби.

– Да, – проговорил Филлипс, отпуская ее запястье, – вы, очевидно, вполне владеете собой. Но вы же понимаете, что у живых людей не бывает мертвых рук. Такого рода вещи попросту немыслимы. Существует некоторая вероятность, что вы видели брата с другим джентльменом, они спешили по какому-нибудь важному делу, оно-то и помешало им приостановиться. Что касается фантастической руки – возможно, у незнакомца имеется