Мертвый кролик, живой кролик - Елена Ивановна Михалкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Илюшин хотел приехать в больницу, как только Нина пришла в себя. Но со свойственной ему категоричностью Ратманский заявил, что не желает в палате своей дочери потенциальных источников заразы. «Старый хрыч зрит в самую суть, – заметил Бабкин. – Потенциальный источник заразы – это ты и есть».
– Будьте здоровы оба! Кстати, в следующую субботу жду вас в моем сигарном клубе, начиная с шести! Чтобы были как штык!..
Ратманский крепко пожал им руки, похлопал Бабкина по плечу, чему-то рассмеялся – и сбежал по лестнице, не дожидаясь лифта.
Они миновали коридор, пересекли просторный холл и зашли в кафе.
Нина Ратманская помахала им из-за металлического серебристого столика. «Очуметь, кафетерий в больнице!» Сергей огляделся. Пациенты, посетители, медики в зеленых костюмах… Пахло сардельками и кофе. За большими прозрачными окнами виднелись ровные, точно колосья, молодые сосны.
Издалека Бабкину показалось, будто Ратманская выглядит так же, как в день их октябрьской встречи. Но подойдя ближе, он увидел, что она сильно похудела. В волосах была заметна седина, лицо осунулось.
– Здравствуйте! – Она вышла из-за стола, осторожно обняла сначала Илюшина, потом Сергея. На ней были светло-бежевые брюки, такой же джемпер и нежно-голубой шарф.
Бабкин заметил, что ногти у Ратманской накрашены. Месяца не прошло, как ее, полудохлую, вытащили из квартиры, где Вера Шурыгина продержала пленницу четверо суток, – Сергей был уверен, что скорая не довезет Нину до реанимации, та помрет на полдороге! – и вот пожалуйста: уже сидит в маникюре и кольцах. Наверняка ее папаша притащил из «Синей вербы» в больничную палату специалиста с оленьим взглядом.
– Спасибо вам за все, что вы для нас сделали, – сказала Нина. – Для меня и особенно для Егора! Я никогда этого не забуду. И отец тоже.
Бабкин понял, что это не пустые слова. Старый Ратманский и его дочь отныне у них в союзниках.
– О чем вы собирались расспросить меня, Макар Андреевич? Кажется, вы обо всем осведомлены лучше, чем я.
– Как дошло до того, что Шурыгина попыталась вас убить?
Это был главный вопрос, с которым приехал Макар.
Вера молчала с той минуты, когда ее вывели из квартиры в наручниках. Она молчала на допросах, ни слова не сказала в камере… Илюшин поговорил со следователем сразу, как только того пустили к Нине, но этого было недостаточно. Макар хотел услышать объяснение из первых уст. В том, как он рвался к Ратманской, было что-то маниакальное. Бабкин заподозрил, что Илюшин попросту не верит, что Нина жива.
– А прикинь, как будет забавно, если Ратманская исчезнет из больницы! – вдохновенно нафантазировал Сергей накануне поездки.
Выражение илюшинской физиономии несколько компенсировало ему боль от потери сигарет, которые Макар продолжал изобретательно тырить из его карманов.
– Я позвонила Вере в понедельник днем и договорилась о встрече, – сказала Нина.
– Зачем?
Ратманская помолчала.
– Ничего нельзя исправить, – сказала она после недолгой паузы. – Но я перестала об этом думать после исчезновения Егора. Моему сыну было так плохо, что он сбежал. Я считала, что у мальчиков все в порядке, и не ставила под сомнение слова Веры, когда она говорила, что без меня им лучше. Оказалось, Вера понятия не имела, как на самом деле обстоят дела у Егора. Если бы я знала, как Юрий обращается с ним…
– Вера вам не рассказывала? – спросил Макар.
– Никогда! Она постоянно подчеркивала, как им хорошо с отцом и бабушкой. В понедельник утром я проснулась с мыслью, что знаю, как вернуть Егора домой. Если Леня сообщит ему, что я жива… В моем плане было слишком много допущений, но это не имело значения. Вот это, собственно, я и выложила Вере.
– Я так и предполагал, – кивнул Илюшин. – А почему вы встретились именно в квартире Горчаковой?
– Вера была совсем замученная. К тому же я обидела ее, когда мы виделись в субботу. И в понедельник она заявила, что у нее нет времени: после работы она хочет не протирать задницу в машине, выслушивая мое нытье, а отправиться домой. Если мне угодно, я могу подъехать, когда она будет заниматься одной подопечной… Пациентка практически не приходит в сознание, мы ей не помешаем. Выбор места встречи выглядел странным, но не мне было ставить условия.
– Вера просила вас оставить телефон в машине? – вмешался Бабкин.
Нина отрицательно покачала головой:
– Нет, я забыла его.
«Шурыгина не планировала ее убивать», – подумал Сергей. Они спорили об этом с Макаром. Что ж, Илюшин оказался прав.
– Все-таки аффект, – в тон его мыслям сказал Макар. – Вы помните, Нина, как все произошло?
– Я поделилась с Верой своим планом. Вера начала отговаривать, и в какой-то момент мне почудилось, что она ненавидит меня. Это довольно странное ощущение. Мне стало не по себе. Я сказала, что все решено, пошла к выходу, и тогда она на меня набросилась. Последнее, что я помню, – как Вера бьет меня по лицу.
– Попытка убийства, может, была и в аффекте, – не выдержал Сергей, – зато все остальное Шурыгина отлично обдумала.
– Что вы имеете в виду?
– Когда мы расспрашивали Веру о Горчаковой, она очень аккуратно изобразила свою пациентку старухой в деменции, умолчав о том, что та фактически лежит, как овощ. Рыдала вовремя… Инструментами запаслась опять же.
Илюшин едва заметно качнул головой, и Бабкин прикусил язык. Вряд ли Нине сейчас пригодится знание о том, что в машине Шурыгиной был найден топорик для разделки мяса – такого размера, словно Вера планировала рубить на части быка.
Молодой медбрат, по виду студент, подошел к их столу и положил перед Ниной документы в прозрачной папке. Пожелав ей окончательного выздоровления, он исчез.
– Вера понимала, что мы запросим распечатку телефонных переговоров, – добавил Макар. – Но узнать содержание разговора мы не могли. Она придумала довольно правдоподобную ложь: будто бы вы звонили в понедельник, чтобы сообщить, что наняли для поисков Егора частных детективов. Это звучало убедительно. Все, что она делала, было хорошо продумано.
– За исключением кулона, – пробасил Сергей.
– Да, с кулоном Вера промахнулась!
– О чем идет речь? – Нина непонимающе переводила взгляд с Бабкина на Илюшина.
– Егор искал вас по старой фотографии, где вы изображены с большим кулоном-локетом в виде сердца, – объяснил Макар.
– Да-да, точно! Отец мне говорил!
– Вера довольно неуклюже пыталась подбросить нам идею, будто вас убили из-за кулона. Намекала на его ценность. Утверждала, что украшение досталось вам в наследство от матери.
– Что-о?
– Это было опрометчиво с ее
