Золотой сокол - Елизавета Дворецкая

— Врешь, — хмыкнул Радоня.

— Не вру. Вот такую бочку за ночь втроем. — Хродлейв еще раз изобразил размеры бочки. — На Середине Лета было дело, праздновали с конунгом в святилище в Болле. Песни пели и все пили, пили... А утром я хотел надеть шлем, но голова распухла, и шлем налез только досюда, — Он провел рукой по лбу над ушами.

Радоня еще раз недоверчиво хмыкнул и покрутил головой.

— Кстати, тот парень из дружины Эгиля был славянином, — вспомнил Хродлейв. — Я даже помню, что его звали Годослав.

— Почему-то меня это не удивляет, — сказал Зимобор.

Едва Хродлейв успел собрать руны и платок обратно в мешочек, как из храма-пещеры вышел князь Столпомир. С первого взгляда было видно, что побывал он здесь не напрасно: его лицо просветлело, в глазах появилась бодрость.

— Ну, соколы мои ясные, не заскучали? — спросил он, подходя. — Да ты никак сам гадал? — Князь заметил в руках Хродлейва мешочек, который тот еще не успел спрятать. — Ну, и что вышло? Старик-то мне сказал: правдив мой сон. Сказал, что дочь моя не умерла, а ушла под землю, как зерно, которое предают земле, чтобы оно возродилось колосом. И семь лет назад гадали о ней, только тогда не находили: нет, мне говорили, дочери твоей среди живых. Семь лет провела она под землей, теперь в белый свет вернется.

— Но не сказали, где ее искать? — уточнил Зимобор. Имея по Смоленску опыт общения с предсказателями, он знал, что они почти никогда не дают точных указаний.

— Сказали, ищи там, где потерял. То есть надо там начинать, где ее в последний раз живой видели.

— Где же? — в нетерпении спросил Зимобор.

— В тот раз родич мой Порелют меч принимал, мы всем домом к ним ездили.

— Куда?

— Туда, где отец его тогда жил. В Радегощ.

Услышав это слово, Зимобор пошатнулся, застыл и чуть не сел на землю. Князь Столпомир и двое кметей в недоумении смотрели на него.

— Э, что с тобой? — окликнул его Хродлейв. Зимобор пытался сказать хоть слово, но не мог.

Мало сказать, что он был потрясен. Земля и небо для него перевернулись. Его пробирали сразу жар и озноб, волосы шевелились, в глазах выступили слезы. Перед ним стояло лицо Дивины. Ему больше ничего не нужно было знать — он все знал. Иначе и не могло быть. Никак иначе!

— Радегощ, значит? — едва выговорил он.

— Да. — Князь кивнул. — Это на самой меже со смоленскими землями. Да ты знаешь его, через него, поди, проезжал, когда сюда ехал. Теперь сам Порелют там сидит. А место там не простое. Не зря она именно там пропала. Там Ярилина гора, на ней когда-то святилище стояло, старше здешнего, а теперь один бурьян да бузина.

Зимобор слушал, укрепляясь в своей уверенности. Ведь Дивина сама сказала ему: она не родная дочь Елаги, она пришла к зелейнице из леса, а перед этим жила у Леса Праведного... пять... да, пять лет. С тех пор прошло два года, значит, она ушла в лес семь лет назад. Княжна Звенимира пропала семь лет назад, и ей тогда было двенадцать. И Дивина не знала, не помнила своей прежней семьи. Но она не могла быть никем другим, кроме...

Зимобор с трудом поднял глаза и посмотрел на Столпомира. Теперь ему виделось сходство между ними — примерно тот же овал лица, черные брови, темно-голубые глаза... Может быть, по этому князь Столпомир так понравился ему, что напоминал о Дивине, хотя сходство было настолько отдаленное, что Зимобор его не осознавал. И тот красивый, гордый, упорный воин, готовый погибнуть, но не отступить от своей любви, что умирал у него на руках со стрелой в груди, — он был ее родным братом...

А еще... Однажды он видел... видел у нее в ожерелье, среди простых железных оберегов, всех этих бубенчиков и бронзовых уточек, которые носит каждая женщина, маленький золотой обрубочек... полоску, согнутую в полукольцо... Еще удивился, как кусочек золота мог сохраниться в такой небогатой семье после голодного года. И даже не заметил тогда, до чего это похоже на половинку разрубленного перстня. Обручального перстня, похожего... Не просто похожего, а тогожесамого, свою половину от которого он, Зимобор, уже семь лет носит на поясе. Тогда он не узнал этот кусочек золота, потому что за семь лет сам напрочь забыл обо всем. А теперь вспомнил и готов был рвать волосы от досады на собственную тупость. Казалось бы, он еще там, в Радегоще, должен был все понять. Если не сразу, то через несколько дней. Когда узнал, что она не дочь Елаги. Но кто же мог подумать, что... что его невеста не умерла?

— Постой, а ты там был? — спросил князь, пристально глядя ему в лицо.

— Был. — Зимобор кивнул.

— Так, может, ты что-то слышал...

— Я... — Зимобор не мог сообразить, что из всего этого можно открыть сейчас князю — ее отцу! — Там... да, княже. Там есть девушка, про которую говорят, что она пришла из леса. Я ее там видел. Но твоя ли она дочь... она и сама не знает. Она рассказывала, что не помнит, откуда родом и чья дочь, сказала, что ее вырастил Лес Праведный, а два года назад к людям вывел. Ее зовут теперь Дивина, она живет в дочках у тамошней зелейницы, Елаги. Ее весь Радегощ знает.

— Ну, посмотрим! — только и сказал князь и двинулся к воротам. — Пойдем. Дел еще сколько.

Сейчас, когда уже все готово было к отъезду в полюдье, снаряжать какие-то особые дружины для поисков не было смысла: князю Столпомиру и так предстояло объехать свои земли. Новость весьма оживила город, в посаде и в детинце много говорили о пропавшей княжне.

— А во всех кощунах говорится, что кто девицу спасет, тот на ней и женится! — мечтал уже вечером Буденя, лежа на полатях и глядя в черный, закопченный потолок.

Кмети вокруг смеялись, но с явным сочувствием: жениться на найденной княжне никто всерьез не мечтал, но что отличившийся будет богато вознагражден князем, было очевидно.

Зимобор молчал. Нет, одинчеловек в этой старой дружинной избе действительно мог рассчитывать взять в жены спасенную княжну. Это он, Зимобор Велеборич из рода смоленских князей! Ему, единственному здесь, происхождение позволяло требовать этой чести. И ведь сейчас он с ней обручен! Заново обручен со своей же прежней невестой! И даже когда она узнает, что происходит из рода полотеских князей и является сейчас единственной наследницей Столпомира, он, которого она знала просто как Ледича, не покажется недостойным ее женихом...

И тут ему пришла в голову еще одна мысль. Казалось бы, после всего случившегося его уже ничто не удивит, но...

Все эти годы он думал, что его невеста, княжна Звенимира, умерла. Некий злобный призрак приходил ко всем девушкам, с которыми он сближался, давил, душил, угрожал... Все думали, что это приходит, ревнуя, его мертвая невеста. Но она, невеста, все это время не была мертвой! Она была жива, а значит, душить по ночам Щедравку, Стоянку и прочих никак не могла! Стоянка пострадала от злобной мары совсем недавно, в ночь уже после смерти князя Велебора. Дивина тогда уже года два жила в Радегоще, не менее живая, чем сама Стоянка. Понятно, что она тут ни при чем. Но тогда кто это был?