Ласточка на запястье - Даша Моисеева

Зоя застонала, снова ощутив его поцелуи на своих ключицах. Всё казалось таким тесным, таким интимным. И эта квартира, и этот мужской запах, берущий её в свой приятный плен. Сильный руки, слегка колющийся подбородок. Она позволила ему снять с неё колготки. Позволила гладить свои коленки и бёдра.

— Я знал, что ты поймёшь меня. — горячие дыхание обожгло её живот. Поцелуи снова поднялись к вздымающейся груди. — Я ведь тоже хотел исправить. Хотел очистить мир от этого мрака и даже придумал способ. У меня были сомнения, но, думаю, я услышал твой ответ. Эти существа не имели права на жизнь, после того что сделали с ней. Я поступил правильно.

Зоя замерла, кажется, даже забыв, как дышать. Возбуждение сменилось страхом. В жарких объятиях стало тесно и страшно. Она взглянула в его холодные глаза. Задрожала, как пойманная руками птичка.

— Что значит «Я поступил правильно»? — осипшим голосом спросила она.

— Неплохая идея с сайтом, не так ли? — губы снова прикоснулись к ключицам. — Я задумал её ещё очень давно. Мне потребовалось много времени на то, чтобы воплотить её. Была отличная возможность проверить своё создание тут, на школьниках и выпускниках. Он хотел наказать обидчиков, я хотел опробовать свою задумку. Поэтому и попросил Олега кидать ссылки всем, кому он мог написать. Разумеется, в пределах школы, так чтобы если что, все подумали на охранника, начавшего убивать учеников своей школы. Думал, что останусь, но сейчас… С тобой…

Зоя дрожала, но не от холода, а от страха. Крепкие руки стали тисками. Квартира — клеткой. А она — бабочкой, пойманной в сети. Он нависал над ней, улыбаясь, словно последний безумец. Но даже так он казался ей красивым. Страшно красивым. Та самая обжигающая красота. Холодная, словно замёрзшая Нева зимой. Он смотрел на неё с жадностью и ликованием, а она — с ужасом и непониманием.

— Со мной?

— Поехали со мной в Питер? — мужчина провёл рукой по её лицу. — Мы продолжим то, что начали.

— Это ты убил всех моих одноклассников?

— Мне было всё равно, кто умрет. Меня заверили, что они виноваты, и я дал своё согласие на то, чтобы сначала расправиться с ними. Скоро дело закроют, и мы можем ухать в Питер. Мы будем вместе менять этот мир. Вместе!

Горькие слёзы сожаления и боли потекли по её щекам. Она любила его. По-настоящему любила. Сейчас, смотря в глаза безумца, сердце рвалось на части. Её возлюбленный — монстр, возомнивший себя богом.

— Ты не имел право их убивать. — прошептала она. — Даже прикрываясь справедливой местью. От вашего сайта пострадали и те, кому случайно попала в руки та визитка.

— Из-за твоих одноклассников, хоть и косвенно, но погиб человек. — заметил он, наклоняясь ближе к её лицу и всё с такой же тёплой улыбкой добавил: — Признаю, что не всегда был прав, но на то ты мне и нужна. Ты поможешь мне. Будешь сама выбирать тех, кто достоин смерти. Дети — наше будущее, а если убрать всю тьму, тогда останутся только те, кто будут вершить светлое будущее. Разве Мария или Олег достойны жизни? Они ни о ком не думают, они никого не любят сильнее самих себя. Разве ты не думаешь так же, как и я? К тому же, мне действительно жаль тех, кто попался на мою удочку будучи непричастным ко всему этому. Но, если честно, не думаю, что в этом есть моя вина. Я лишь создал сайт. Это тот старик превратил его в платформу для заработка и напечатал эти визитки.

Зое стало холодно от осознания того, что в чём-то она согласна с ним. Что тёмная часть её души согласна с тем, что без некоторых личностей мир был бы лучше. Что она хочет пойти с ним. Хочет просыпаться каждое утро в одной кровати с Егором, любоваться видами Питера, вершить справедливость. Она хотела быть с ним. Хотела принять его, как принимали героини любовных романов своих плохих избранников. Хотела попробовать изменить его. Только прекрасно знала, что, если человек сам того не захочет, он не изменится. Что не стоит строить ложных надежд. Что это всё не игра и не роман о сложной и преступной любви.

Она хотела согласиться, но каждый раз перед глазами вставали лица её одноклассников. Ангелина, которая несмотря на всё, что натворила, искренне раскаивалась. И тут же в противовес ей в голове возникал образ её брата. Она хотела согласиться и быть с Егором. Столько раз мечтала, что сбежит из этого города. И сейчас, когда ей представилась такая возможность, колебалась. Это была её мечта. Он стал её желанием. Сладким, пьяным, желанным. Только определённо ложным. Каждая жизнь имеет ценность. Даже если и не для мира, то для кого-то другого. Егор, кем бы он не был, не вправе принимать подобные решения, ведь в конце концов чужая душа — потёмки. Порой, человека нельзя назвать полностью плохим или хорошим.

— Наше поколение хорошо тем, что мы можем меняться. — ответила она, дрожа уже больше от переполняющих её душу эмоций, чем от страха. — И знаешь, хоть в мире и много свиней, большинство всё равно люди. И эти люди могут построить хорошее будущее, если захотят этого. Не тебе решать кто достоин жизни, а кто нет. Кто-то может стать другим. Ты не можешь знать, чистая душа у человека или нет. Быть может, он сильно будет раскаиваться спустя время? Скажи, если среди тех убитых были хорошие люди, тебе будет от этого грустно?

— Нет. Лучше избавиться от двух плохих и одного хорошего, чем оставить этих двух в этом мире. Ты же сама хотела изменить мир, разве нет?

— Каждая жизнь имеет ценность. — ответила она. — И я хотела изменить мир, отдавая своё тепло и творчество, а не обманом истреблять тех, кто оступился.

Противоречивые эмоции разрывали её душу на части. Моральный выбор, представший перед ним, казалось, был простым, но таким сложным для выполнения. Она знала, как правильно поступить, но сделать это было сложно. Легче было бы выпить керосина или зашить себе глаза. Она сильная. Она справится. Отец всегда так говорил. Её друзья в неё верят. Она сама в себя верит. Она знает, как правильно. Но почему так сложно? Если выбор правильный, то почему ей так плохо? Почему ей так хочется кричать, ударять кулаками по стенам, пока на них не окажется красных следов? Почему так хочется прикоснуться к этому холодному огню? Почему так хочется разорвать себя на части.

— Зоя. — его глаза резко стали жестокими,