Кошка, которая умела плакать… - Аникина Наталия

Давно, очень давно Бриаэллар и Элаан перестали быть добрыми соседями. Если подумать, то Элаан не был добрым соседом ни одному городу, ни одному государству во всём Энхиарге. Ну, не считая временных союзов, заключённых против кого-то третьего… И всё же сейчас главной угрозой Бриаэллару и всему кошачеству были не светлые эльфы, а некто иной, доселе неведомый…

Пока Кеан размышлял о судьбе Энхиарга, члены Совета, вдоволь наговорившись, занимали свои места в креслах. Верховный жрец мысленно вздохнул. Пора было начинать словесную битву за будущее Бриаэллара. Кеан махнул рукой и иллюзия растаяла. Он помолчал ещё некоторое время, давая тишине устояться, а потом заговорил:

– Итак, для начала хочу ещё раз обрисовать ситуацию с Серебряными скалами, – холодным, деловым тоном сказал Верховный жрец. – Четыре дня назад от тал сианай Эталианны ан Бриаэллар мы узнали о благополучном разрешении конфликта в Канирали. Третьего дня мы получили официальные извинения правительства Элидана, от имени самого Веиндора, разумеется, с заверениями, что насильственно удерживаемые в их землях эалы будут освобождены и доставлены домой. Но на данный момент мы имеем следующее: это было последнее сообщение из Тир-Веинлон. Элидан тоже потерял с ними всякую связь. Л'аенор, правитель Элидана, молчит.

– В городе на Тириале знают не больше нашего, Кеан. Л'аенор поделился беспокойством со своей… тайной советницей, а она всегда была хорошей дочерью своей матери, – довольно промурлыкала Аэлла ан Камиан, откидываясь на спинку кресла и медленно проводя средними пальцами по ключицам. Её вторая дочь Лаа вот уже четвёртое столетие прочно удерживала позицию фаворитки правителя Элидана, причём так, что во всём Энхиарге о самом существовании таковой не знала ни одна душа. Репутация Л'аенора была почти такой же безупречной, как и у его соседей – обитателей Серебряных скал.

– Такое впечатление, что они тянут время, – задумчиво проговорил Малаур. – Но как им удалось ввести в заблуждение нашего посла в Элидане и Эталианну… Да и вообще, ложь и дети Веиндора – вещи несовместимые, враньё – привилегия других народов…

– Посягнули на твою территорию, а, Малаур? – поинтересовалась Эйтли, ехидно сощурив глаза. Алай промолчал, но вместо него ответил Верховный жрец Кеан:

– Действительно, в последнее время наши методы становятся слишком популярными: сначала этот некто, устроивший переворот в Канирали, теперь вот – призрачные драконы.

– Это не кажется мне возможным, Кеан, – возразила до этого молчавшая Алия Аэн, – существа, сотворенные Веиндром, подобны ему, а он – воплощение благородства и милосердия. И действительно не приемлет лжи, – на этом последнем слове её нежный голос зазвенел, – мы не всегда понимаем это, но и отрицать этого нельзя.

– Быть может, ты и права, моя юная кошка, но гадать сейчас нет ни смысла, ни времени, – вздохнул кто-то. Алаи обернулись к стене, где стояло кресло под синим балдахином. В нём сидел седовласый алай с длинной белоснежной бородой. Его звали Тейнлаан, в незапамятные времена он был Верховным магом Бриаэллара, но давно отдал своё кресло в Совете сыну. И хотя делами Бриаэллара он интересовался уже не так, как прежде, к его словам тем не менее прислушивались.

– По ночам на небе светят по-прежнему тысячи звёзд, зажжённых Аласаис в дни моей юности, но я не вижу их. Словно их скрыла черная туча, еще незримая для остальных… Да, я стар, конечно, но старость моя – цена мудрости. Я не одряхлел и не ослеп… Но нет больше радости, – грустно покачал головой алай. – Раньше ветер перемен, веявший над городом, согревал мои старые кости, он приносил новые истории, новые песни – многое, что делает жизнь жизнью. Он звал нас в неизведанные земли и сулил нам новые встречи и приключения… Но теперь он леденит мне кровь, словно хочет содрать кожу с костей своими бесплотными, но сильными от злобы пальцами. Грядёт большая беда, кошки, тяжёлая грозовая туча ползёт по небосводу, и как бы не настал тот день, когда у Аласаис и Лайнаэн не найдётся больше поводов для ссор. Потому что звёзд уже не будет видно вовсе и нечего будет делить, – с сожалением закончил волшебник. Он вновь прикрыл глаза, так что между веками едва виднелись две тоненькие ниточки синего света, и замер. Как снежное изваяние.

– Мастер Тейн, мы все стараемся уделять как можно больше внимания безопасности города. И уверяю тебя, мы защищены сейчас лучше кого бы то ни было в Энхиарге, – заверила мага Верховная жрица.

– Я не уверен, Гвелиарин, что это так. Щит, который накрыл весь Элаан, поражает своей мощностью, – вернул разговор в угодное ему русло Верховный жрец.

– Эльфики занервничали? – ввернула Аэлла, насмешливо пошевелив ушами.

– Элаан выслал из своих пределов всех иноземных дипломатов, а также множество существ, не принадлежащих к подвластным Лайнаэн расам, – холодным, деловым тоном продолжал Верховный жрец, не давая алайке сесть на любимого конька и посмеяться над лучезарными детьми Лайнаэн. Матриарх ан Камиан считалась автором большинства наиболее остроумных шуток на эту злободневную во все времена тему.

– Разрыв дипломатических отношений можно расценить как объявление войны, – пожал плечами Малаур, – но объявить войну всему Энхиаргу? Это самоубийство даже для Лайнаэн.

– Выколупать эту к'эдан элт-меер из её скорлупы да расспросить по-тагарски, – не сдержался Селорн. Эльфы Лайнаэн принадлежали к числу излюбленных мишеней для гнева патриарха. После этих слов взгляды членов Совета дружно метнулись к пустующему сегодня креслу Верховного мага, который должен был знать, возможно ли совершить то, о чём говорит Селорн? Но, не обнаружив Фейнлаана, вернулись к бесстрастному лицу Кеана.

– Объединившись с союзными нам народами, мы, безусловно, сможем пробить щит, – заявил тот, – но затраты сил будут колоссальными, и вряд ли мы справимся с новым врагом, – Кеан отметил про себя, что на многих лицах мелькнула тень недоверия – новый враг… какой новый враг? да это всё те же эльфы светлые, – но Верховный жрец затем и занимал свой пост, чтобы знать больше других.

– У кого, кроме Элаана, хватит сил, чтобы сотворить то, что было устроено в Канирали? – просто, как всегда, спросила Эйтли Тинойа.

– У того, кого мы не знаем, – вкрадчиво проговорил Кеан, – ведь мы не можем знать всех и все. Но… – договорить Кеан не успел – в этот момент дверь зала бесшумно отворилась и в образовавшуюся щель проскользнул кот. Белый домашний кот, с длинными усами, ярко-синими глазами и кокетливо-розовыми подушечками лап, носом и внутренней поверхностью ушей.

Он не прошёл через зал, а прошествовал, исполненный даже не королевского, а божественного величия. Белоснежная шерсть искрилась в лучах светильников, а гордо поднятый пышный хвост развевался как знамя победителя. Он вспрыгнул на колени к пожилому алаю и приветственно потёрся мордой о его седую бороду. Глаза у кота и алая были совершенно одинаковые.

Фейнлаан, Верховный маг Бриаэллара, патриарх ан Меанор всегда был… таким, вне зависимости от того, в каком обличий он представал и какой была сложившаяся в этот момент ситуация.

Роскошный зверь легко вспрыгнул на пустующее кресло и в мгновение ока обернулся алаем с белоснежной гривой длинных волос.

– Миледи, милорды, у меня тревожные новости, – сказал он, когда остальные члены Совета кратко поприветствовали его. – Несколько минут назад я говорил с Зиэлой и Орином…

– С братцем и сестрицей Энбри? – заинтересованно подалась вперёд Эйтли. – Тревожные? О! – она с притворным ужасом завела вверх глаза. – Полуэльфа растерзало неведомое чудовище?

– Увы, миледи, Тиалианна не была к нам столь благосклонна, – опечаленно проговорил бывший кот.

– Мы ждём с нетерпением, милорд Фейнлаан, – промурлыкала Аэлла ан Камиан, краешком глаза ловя брошенный в ее сторону злобный взгляд Эйтли. В ответ на него роскошная алайка улыбнулась еще более пленительно – ей нравилось играть с этим котёнком-тенью, но она вовсе не желала ей зла. Наоборот, Аэлле очень нравилась эта дерзкая и умная девочка, но… она получала такое удовольствие, когда злила ее… Когда-нибудь потом она, возможно, сама поможет Чутколаповой дочке заполучить Верховного мага… но только когда вдоволь наиграется… с ними обоими.