Мир приключений 1983. Ежегодный сборник приключенческих и фантастических повестей и рассказов - Александр Беляев

Молодой полковник с седой головой взглянул на часы и нерешительно взял ладью пешкой — 38.gh.

Собственно, ничего другого ему и не оставалось. И совершенно напрасно возвышавшийся над зрителями наш Поэт внятно, с расстановкой по слогам произнес:

— Не вижу здесь ладья.

— Коль гибнет так ладья!

Я взглянул на Гурвича. Он был непроницаем, но мне показалось, что он укоризненно качнул головой.

Я не давал опомниться загнанному в цейтнот противнику.

Вот позиция, стоявшая тогда на доске. Ход черных. (Диаграмма 2.) Но есть ли у белых выигрыш? Неужели моему дерзкому плану оживления пешки g можно противопоставить другой план?

И я стал выполнять свой план: 38…g4+ 39.Kph5!

Противник сыграл быстро. У него не было времени. Я и теперь не знаю, почему он двинул короля вперед, а не отошел назад? Тогда не получился бы финал, который он не мог — честное слово! — не мог видеть в цейтноте! — 39…gh.

Я осуществил свой замысел. Пешка g превратилась в грозную проходную, но… нашла коса на камень. На доске, по существу, завязалась не только борьба фигур, но и борьба планов! Чей план окажется дальновиднее и результативнее? Конечно, король мой открылся. Ладья могла его шаховать. Но я предвидел это и считал, что закроюсь от шаха конем, который надежно подкреплен пешкой f5. Так оно и случилось. Партнер мой сделал последний до истечения времени ход: 40.g7+Kg4! — как и было задумано!

Казалось, все в порядке! Моя ожившая пешка на h3 доставит белым достаточно хлопот. Как они теперь пойдут, какой ход будет записан при откладывании партии? Ждать придется до завтра!

Я осмотрел зрителей. Жена улыбнулась мне, и я был вознагражден за свое шахматное ухарство. Капитан А.А. хлопнул меня по плечу и, наклонившись к моему уху, шепнул:

— Ничья! Молоток! Правда, не капабланковская. Вычурная…

Моей ничьей было достаточно для выигрыша матча.

Я встал и вместе с друзьями отошел к камину, огромному, глубокому, где когда-то завораживающе пылали угли. Гурвич захватил шахматную доску и, засунув ее в камин, поставил ее там на решетку (наверно, чтобы не видны были варианты), расставил отложенную позицию.

— Ничья, говорите? — обратился он к А. А. — Подождите, как бы атака не привела к мату.

— К мату? — презрительно усмехнулся Капитан. — Ваши маты бывают только в задачах. Ллойд там… или, куда ни шло, наш Петров. Еще Пушкину понравилась его задачка — «бегство Наполеона из Москвы». Здесь Наполеоном, извините, не пахнет. Анахронизм это, с позволения сказать!

— Но позволения как раз и нет! — отпарировал Гурвич. — Все результативные партии заканчиваются матом. Правда, не все доводятся до него. Но мат венчает удачную атаку на короля.

— Атака, говорите? Так она захлебнется, как котенок в колодце! — продолжал Капитан. — Одна пешка h чего стоит!

Жена понимала, что спорят из-за меня, что я взбудоражил всех, но что все равно пора идти домой. И она передала мне это взглядом. Но я сделал вид, что не понял.

К камину подошел Поэт и продекламировал, глядя на мою жену:

— А как он ловко съел ладью! Пешченкой раз — и нет, адью!

Капитан наблюдал, как полковник заклеивает и передает судье конверт:

— Интересно, какой ход он записал?

— Скорее всего 41.Л4+, - отозвался Гурвич.

— Что? Жертва качества! — удивился Капитан. — Зачем? — И он взял белую ладью черной пешкой: 41…fg. — И что же? (Диаграмма 3.)

— А вот теперь шах слоном, чтобы затормозить пешку h, — показал Гурвич: 42. Сс5+Kph2.

— Собака не лает, когда зарыта. Так где? — спросил Капитан.

— Все дело в том, знает ли он этюды, есть ли у него эстетический шахматный глаз? — загадочно произнес Гурвич.

— Что за «клеточная эстетика»? — возмутился А.А.

— Надеваю «эстетические очки», не подыщу рифмы. Что надо увидеть? — спросил Поэт.

— Блестящую матовую комбинацию, — заверил Гурвич.

— Да что он, Алехин, что ли? — возмутился Капитан. — Или все мы тут слепые котята?

— Просто вам нужна ничья, вот ее вы и видите. Алехин, конечно, разгадал бы позицию! Решил этюд!

— Он не Алехин, а Сахаров, Борис Андреевич, — вмешался я. — Мы прежде с ним не встречались. Не знаю его отношения к этюдам, но нам с Абрамом Соломоновичем, этюдистам, в отложенной позиции действительно видится мат.

— «Видится, кажется»! Раньше в таком случае крестились. А теперь все — басурмане. Так что за нечистая здесь сила? Покажите, — потребовал Капитан.

— Покажем? — спросил меня Гурвич.

Я молча кивнул и двинул вражеского ферзя, грозя матом, на gl — 43.ФШ

Капитан оттеснил меня от камина и стукнул фигурой по доске:

— Есть защита! — 43…Cg2! Нате, выкусите! Пожалуйте бриться! Какой уж тут выигрыш! Не до жиру…

Друзья впоследствии подтрунивали над ним, говоря, что он потому отказался от газовой плиты, что грел чайник темпераментом.

Все смотрели в камин на «пылающую там позицию» и переглядывались.

— Так ради какой псевдоэстетики жертвовали вы ладью на g4? Покажите нам, несмышленышам, — требовал Капитан.

— Покажем? — опять спросил меня Гурвич.

Я снова молча кивнул и дал шах конем собственному королю: 44. Kf3 +. (Диаграмма 4.)

— Ну уж позвольте, мушкетеры! — возопил, втискивая свое громоздкое тело в камин, Поэт. — Знаем мы этих этюдистов, стрекулистов. У них все построено, как у рыбаков, на приманке. Клюнет рыбка, и он ее вытащит. А мы не клюнем — и тогда «дырка» — опровержение этюда!

— Бывает, конечно, — согласился Гурвич. — Хотите отойти королем, пойти на размен? Пожалуйста.

— Хода обратно не попрошу, — заявил Поэт и сделал ход: 44. Kpg3.

Гурвич усмехнулся и показал вариант:

— 45.К:d2 С: fl 46.К: fl Kpf3! 47.Kph4! — это очень важный ход! (Диаграмма 5). - 47…Kpg2 48.Ke3+ Kpf3 49.К: g4 Kpg2 50.Cd6 — и белые выигрывают!

— Ишь какой хитрец! Беру ход обратно после вашего важного хода королем: 47…g3! — попробуйте-ка взять пешку? А?

— А мы другую возьмем, — улыбнулся Гурвич. — 48.Kp:h3 g2 49.Kh2+ (Диаграмма 6), — и вы, черные, проиграли.

— Черные не вы, а мы! — неожиданно вмешался Капитан. — Вернемся назад. Благо шахматисты — единственные, кто владеет «машиной времени» и может начинать сначала, при анализах, разумеется. Значит, придется после шаха конем на f3 брать его пешкой.

— Тогда последует заключительная фаза комбинации, — показал я: — 44…gf 45.Фг1+ Kpg3 46.Of2 +.

— Ферзя-то зачем зевать? — крикнул Поэт и, дотянувшись длинной рукой до доски, схватил белого ферзя.

Я поставил на его место черного и объявил:

— Cd6 — мат! (Диаграмма 7.)

— Обратите внимание, — заметил Гурвич. — Все фигуры передвинулись. Целых четыре поля вокруг черного короля заняты его пришедшими на эти места фигурами: двумя пешками, слоном и даже ферзем — четыре активных блокирования! И белый король оказался на месте, чтобы принять участие в матовой картине.