Вечерняя песня - Кэндис Кэмп

— И каким, интересно, образом тебе это удалось? Посредством блуда и пьянства? Ричард писал, как ты напиваешься почти каждый вечер.

— Нет, с этим я покончил. И блуд меня тоже не занимает. Я посвятил себя королю и политике. К счастью, Генри использует каждую минуту, которую я провожу с ним. Эта дружба стала полезной нам обоим.

— Я не верю тебе. Я не имею в виду твои отношения с Генри. Думаю, король не дает тебе скучать. Я говорю о твоих чувствах к Алине.

— Я не испытываю к ней никаких чувств! — взорвался Джеймс, стукнув кружкой по подлокотнику кресла с такой силой, что вино выплеснулось через край.

— Тогда почему разговор на эту тему выводит тебя из равновесия? Ты с трудом заставляешь себя произнести имя этой женщины. Ты не вел бы себя так, будь она тебе безразлична.

— Ну, хорошо, она мне небезразлична. Я ее ненавижу.

— Джеймс, Алина мне все рассказала, и хотя я по-прежнему не одобряю ее поступков, но понимаю, как все произошло.

— Не сомневаюсь, что рассказ этой особы прозвучал в высшей степени логично. Ей ведь не впервой обводить вокруг пальца мужчину, — ядовито заметил Джеймс. — И теперь, когда я нахожусь вне ее досягаемости, она решила заманить в свои сети тебя.

— Ничего подобного она не делает! — вспыхнул Стивен. — Да как ты мог подумать, что я… Алина мне, как сестра. Она твоя жена. И любит только тебя! Джеймс, если бы только видел, как она печальна, как плачет, стала такой худой и бледной…

— Да она, просто-напросто, работает на публику! Хочет, чтобы ее пожалели, и ты скоро в этом убедишься. Если бы я тебя не любил, то сказал бы: вот тебе мое благословение, можешь взять эту женщину себе.

— Черт возьми, да ты, оказывается, невозможный человек! — воскликнул Стивен, вскакивая на ноги. — Алина права. Ты совсем меня не слушаешь. И не хочешь знать правду. Тебя заботит только твоя гордость!

Круто развернувшись, Стивен зашагал к лестнице, но Джеймс окликнул его.

— Стивен! Постой! Не уходи таким сердитым.

— Ничего не могу с собой поделать, — зло посмотрел на Джеймса юноша. — Ты ведешь себя, как самый настоящий осел. Завтра утром я уеду и молю Бога, чтобы в следующий приезд мне удалось достучаться до твоей упрямой головы.

— Стивен, нет, не уезжай так скоро. Ты ведь не успел даже отдохнуть с дороги.

— Отдохну в Бофорт Плейсе, — резко ответил Стивен. — Тем более, что хочу успеть туда до рождения ребенка.

— Ребенка? — Джеймс тупо уставился на юношу. — Какого ребенка? Ты имеешь в виду ребенка Элизабет?

— Нет, Алины. Твоей жены. Именно с этим известием я приехал к тебе. Алина носит твоего ребенка и через несколько недель должна родить. Но не беспокойся, не надо. Оставайся здесь и играй в свои игры с Генри и его двором. Мы с Гвендолин позаботимся и об Алине, и о ребенке.

Джеймсу показалось, что его чем-то ударили по голове и земля уходит из-под ног. Стивен направился к лестнице. К лицу Джеймса то приливала, то отливала кровь. Наконец, он очнулся от столбняка, уронил кружку и бросился вслед за юношей.

— Стой! Подожди!

Стивен обернулся и холодно посмотрел на Джеймса.

— Ты не можешь обрушить на меня такое известие, а потом просто взять и спокойно уйти.

— Я не спокоен, — напомнил юноша, — я рассержен.

— Ради всех святых, вернись и все расскажи. Вздохнув, Стивен подошел к Джеймсу.

— А что ты хочешь узнать? Джеймс был явно озадачен.

— Даже сам не знаю. Эта новость буквально выбила почву под ногами, — отвернувшись, он нервно взъерошил волосы. — Это правда? Она, в самом деле, носит моего ребенка?

— Да.

— И когда ей рожать?

— Гвендолин думает, что через несколько недель, так же считает и мать Алины, — помолчав немного, Стивен добавил с юношеской непосредственностью. — Но мне кажется, она выглядит так, словно это может случиться в любую минуту.

Джеймс улыбнулся. Сейчас ему хотелось, и смеяться, и плакать. Прочные стены, которые все эти месяцы он так старательно воздвигал вокруг своего сердца, рухнули в один миг. Ему стало так же не по себе, как и в тот день, когда он отправил Алину в Бофорт Плейс.

— Но все ли у нее в порядке? Она хорошо себя чувствует?

— Да, если не считать меланхолии. Но только ты можешь положить этому конец. Поначалу Алина очень похудела. Она почти ничего не ела, и мы с Гвендолин даже стали беспокоиться, как бы она не умерла.

Джеймс закрыл глаза от захлестнувшей его боли.

— Нет. Это обычное притворство. Она нисколько по мне не скучает.

— Притворство? — спросил Стивен. — Неужели ты считаешь меня таким глупцом? И свою мать? Неужели мы не понимаем, почему так осунулось ее лицо, и под глазами появились черные круги? Разве можно назвать притворством, что она превратилась в самый настоящий скелет? Или ты думаешь, что она морила себя голодом, чтобы сделать вид, что любит тебя и скучает? Зачем ей притворяться?

— Не знаю. Но не могу поверить…

— Скажи лучше, что не хочешь поверить. Черт 'возьми, я никогда еще не встречал такого упрямого, толстокожего человека, как ты.

— Ты думаешь… это действительно мой ребенок? — спросил Джеймс, и только боль в его глазах помешала Стивену взорваться.

— А Алина была уверена, что в этом-то ты как раз не будешь сомневаться. Я не знаю. Могу только поклясться, что она уже была беременна, когда приехала в Бофорт Плейс. Должно быть, — наморщив лоб, он подсчитал в уме. — Должно быть, где-то на втором месяце.

Значит, Алина забеременела в марте, в Чесвике, в один из тех долгих зимних дней, когда они только и делали, что занимались любовью. На лице Джеймса едва не появилось чувственная, самодовольная улыбка.

Он отвернулся, охваченный бурей эмоций. Мысли о ребенке, которого Алина носит под сердцем, наполняли его гордостью и радостью. И все равно, все его существо охватил страх, черный, давний страх, появившийся еще в детстве. Алина может умереть при родах, как это случалось нередко. А еще она будет испытывать ту же боль, что и Маргарет, и Элизабет. Джеймсу очень хотелось увидеть беременную жену, взять на руки ребенка и почти так же горячо он желал, чтобы ничего этого не было.

Снова повернувшись к Стивену, Джеймс сказал:

— Завтра утром я еду вместе с тобой. Юноша улыбнулся.

— Я знал, что ты так решишь.

Глава 23

Джеймс открыл глаза. За окном было темно, но он знал, что больше не уснет. В противоположном углу комнаты на узком диванчике, свернувшись калачиком, спал Стивен, беззаботно отставив в сторону меч. Джеймс сел в постели, сонно протирая глаза. Ему хотелось, чтобы поскорее рассвело, и они снова тронулись в путь.