Дочь мадам Бовари - Наталия Миронина

– Это хорошо, что вы любите меня. – Берта спокойно посмотрела на него. – И об этом сказали. Потому что я в вас влюбилась в нашу первую встречу, на вашем юбилее…

– Господи, да вы просто образчик дипломатии, – Костин шутливо застонал, по привычке обратившись к ней на «вы», – не могли не упомянуть юбилей.

Но упрекнул он ее только для того, чтобы скрыть смущение и восторг – с этой молодой красивой женщиной все было не так, как обычно. Даже объяснение в любви.

А Берта влюбилась в Костина потому, что пришла пора наконец влюбиться. Одиночество, которое сопутствовало ей и которое она воспринимала как неотъемлемую часть своей судьбы, «поизносилось», и пребывать в нем стало почти неприлично. Берта, работая у Лили Сумароковой, поглощенная работой и подстегиваемая стремлением побыстрей оправиться от суда и его последствий, почти не оглядывалась по сторонам. Но жизнь ее больше не подчинялась тем грандиозным целям, которые ею некогда ставились. В этой жизни хватало места для воспоминаний, сожалений и вздохов. Хватало места тому, что Берта так тщательно ранее изгоняла. «Если бы Саню я встретила сейчас, мы жили бы счастливо», – думала она и внимательно присматривалась к окружающим ее мужчинам. Увидев Вадима Костина, высокого мужчину пятидесяти пяти лет от роду, с породистым лицом, она влюбилась. Этот ее поступок противоречил всей ее натуре, ее характеру, жесткому и настороженному, но время и обстоятельства совершили почти невозможное.

Случайная смешная встреча на углу Дмитровки и Столешникова переулка и короткая прогулка в сторону Кузнецкого Моста позволили им познакомиться поближе еще до всех деловых переговоров. В тот октябрьский день Берта надела рыжую куртку, мягкие замшевые сапожки, повесила сумку через плечо и, предвкушая прогулку по осеннему городу, отправилась гулять. Выйдя из метро, она поднялась вверх по Тверской, не доходя до Моссовета, она повернула направо, прошла мимо памятника Юрию Долгорукому и стала спускаться к Большой Дмитровке. Берта шла, щурясь от солнца, вдыхая запахи листвы, она хотела было уже перейти улицу, как вдруг в небольшом закутке, там, где стояли баки с мусором, увидела фигуру. Берта нечаянно шаркнула ногой, фигура оглянулась, и в ней Берта узнала писателя-классика Вадима Костина.

– Добрый день, – вежливо поздоровалась она.

– Добрый, – отозвался классик, – я вот тут кое-что нашел… – добавил он, роняя какую-то старую книгу.

– Наверное, очень нужная вещь, – нашлась Берта.

– Еще не знаю, но на всякий случай возьму, – ответил Костин и для солидности добавил: – Я, знаете ли, коллекционер.

– Вам дать пустой пакет, чтобы до дома донести?

– Спасибо, не надо, мой дом вот, – Вадим Костин показал старый огромный дом, – подождите меня, я только домой сбегаю, вымою руку, и мы с вами попьем кофе.

Берта на минуту задумалась, а потом улыбнулась:

– С удовольствием вас подожду! Тем более что я в понедельник собиралась вам звонить…

Вернувшись вечером этого дня домой, Берта вдруг поняла, что, если он не позвонит сам, она первой сделает этот шаг. И еще она удивлялась собственным ощущениям – тревожное ожидание звонков, излишнее внимание к словам и интонациям. В Костине ей нравилось многое, но больше всего его стремление получать удовольствие от всего – книги, картины, старинного здания или просто от чашки свежего чая. Берта, не умеющая, а точнее, разучившаяся ценить мелочи, с радостью позволила себя увлечь.

После объяснения в любви прошло неcколько дней без звонков и встреч – так получилось, что самые главные слова они произнесли почти сразу и, объяснившись, замерли в тревожном ожидании, словно испугавшись собственной торопливости. Костин не выдержал первым:

– Привет, я за тобой заеду, хочу показать тебе, где мы будем жить, после того как я разведусь и мы поженимся.

– Хорошо, – просто ответила Берта. Она, как только услышала в трубке голос Вадима, поняла, что уже все решено, а ей остается только с радостью подчиниться. Костин был у нее через час.

– Уходя, я все оставлю жене, – поцеловав ее, с порога начал он, – думаю, это будет справедливо. У меня большие гонорары, и обеспечить тебя я смогу. А вот жить мы будем… Видишь ли, есть одно замечательное место, я его очень люблю и проводил бы там большую часть времени, но… Теперь я думаю, что мы поселимся там. Поехали…

Берта сидела рядом, слушала его и почти ничего не слышала – она вдруг впервые в жизни получила удовольствие от того, что будет следовать не своим планам, а тем, которые уже успел выстроить ее будущий муж. Берта с удовольствием откинулась в кожаном автомобильном кресле – машина у Костина была большая, дорогая, комфортная, ровно такая, какую должен иметь известный писатель и сибарит.

– И все-таки куда мы едем?

– Увидишь, – ответил Костин, а Берта, внимательно приглядевшись, обнаружила, что они свернули в проезд Соломенной Сторожки.

– Знакомые места, – Берта в окно машины разглядывала недостроенный «Алмазный полумесяц».

– Знаю, – со значением ответил Костин.

– Если ты мне хочешь сделать сюрприз – то лучше не надо. Вряд ли я захочу пережить то, что уже пережила.

– Успокойся, у меня нет таких денег, чтобы вернуть твое детище. Правда, я тут наводил справки, цена упала сильно – кто-то играет на понижение, видимо, хочет купить… Нет, я хотел тебе предложить другой дом. Но он не хуже, а в чем-то даже лучше. – С этими словами Костин остановил машину у знакомого Берте старого забора.

– Вот в этом доме мы будем жить. Конечно, предварительно отремонтировав. – Костин открыл знакомую Берте калитку.

Берта увидела старые березы и кирпичные дорожки, расчерчивающие участок. Она почувствовала, как кровь хлынула к щекам.

– А здесь сейчас кто-то живет? – спросила она, оглядывая двор.

– Уже нет. Жил парень, вроде сторожа был. Но он женился, уехал… Пойдем, я тебе покажу дом…

Они поднялись по старым ступеням, Костин открыл дом:

– Вот, здесь большая комната, можно из нее сделать гостиную…

На Берту пахнуло старым немецким мебельным лаком. «Так пахло печенье «Привет», – подумала она и пошла на кухню налить стакан воды.

– Ты как будто здесь уже была! – удивился Костин.

– Что ты! – ответила из кухни Берта. – Это было бы уж очень невероятным совпадением!

А про себя подумала: «Какое счастье, что в тот день, когда она была здесь с Романом, Костин приехал поздно и из деликатности не стал разглядывать гостью сторожа».

– А что на втором этаже? – Берта вышла из кухни.

– Пойдем покажу.

Они поднялись на второй этаж. В небольшой холл выходили три двери.

– Смотри – эти две ведут в маленькие комнаты. А эта дверь – в спальню.