Уроки разбитых сердец - Кэти Келли

— А я бы купалась в роскоши, живи я здесь, — вздохнула Мейзи, с любопытством открывая один за другим ящики комода.

— Потому-то мы с тобой никогда и не станем женами богатых хлыщей, — рассмеялась Лили. — Нам захочется иметь круглосуточное отопление, шелковые постельные покрывала, как у Греты Гарбо, и свой «роллс-ройс», а шикарные мальчики предпочитают старые занавески, обходятся без отопления да еще заставляют тебя штопать им носки, вместо того чтобы купить новые. Богатым людям нет нужды выставлять свое богатство напоказ.

— Странные они какие-то, вот что я тебе скажу, — покачала головой Мейзи, и подруги начали спешно приводить себя в порядок, готовясь к встрече с матерью Дайаны и остальными гостями.

— Мама в малой гостиной, — предупредила Дайана, когда все трое тронулись вниз по широкой мраморной лестнице. — Ей не терпится познакомиться с вами, она так много о вас слышала.

Дайана сменила дорожный костюм на пару стареньких брюк для верховой езды и легкий свитер. В этом наряде она казалась совсем юной, и Лили поймала себя на мысли, что дома Дайана выглядит немного иначе, чем в Лондоне. И в который раз за этот день Лили вспомнила Тамарин. Она представила себе, как привозит туда на свадьбу Дайану с Мейзи и показывает им все заповедные уголки своего детства. Лес, где они с Томми когда-то играли в прятки, ручей, вблизи которого лежали на животах, болтая руками в студеной воде. Она познакомила бы подруг со своей мамой, и она бы им непременно понравилась. Лили мечтательно улыбнулась. Маму все любят, она такая добрая и приветливая. Но возможно, с Дайаной мама держалась бы по-другому, более церемонно, ведь Дай — одна из тех, других. Почему люди придают так много значения подобным вещам? Разве это так важно?

Малая гостиная помещалась в левой части дома, рядом с покоями хозяев, а все восточное крыло было отдано под санаторий.

Увидев девушек, мать Дайаны встала и с улыбкой протянула руки им навстречу.

— Как замечательно, что вы приехали. — В ее голосе слышалась искренняя радость. Леди Белтон была точной копией Дайаны, только постарше, с тем же милым лицом и живой улыбкой, и с волосами, тронутыми сединой.

— Здравствуйте, леди Белтон, — чопорно поздоровалась Лили.

— У меня такое чувство, словно я давно вас знаю, девочки. Вы были очень добры к Дайане. Я никогда не устану вас благодарить. — Мать Дайаны улыбалась так тепло и приветливо, что Лили вздохнула свободнее. «Может, все не так уж плохо», — с надеждой подумала она.

Сэр Арчи при всем своем дружелюбии был джентльменом старой закваски: он умел быть очаровательным и радушным, но ни на минуту не забывал о своем положении. А леди Белтон больше походила на Дайану и была добра ко всем, независимо от их происхождения и социального статуса. «Леди Айрин она бы не понравилась», — с удовольствием отметила про себя Лили.

Обед проходил «в узком семейном кругу», как простодушно выразилась Дайана. За столом к Лили, Мейзи, Дайане, Эванджелине Белтон и сэру Арчи присоединилась Сибил со своим женихом, капитаном Филиппом Стэнхоупом, молчаливым молодым человеком с тяжелым квадратным подбородком.

Сибил хотя и была всего на два года младше сестры, характером резко отличалась от Дайаны. Весь вечер она говорила только о предстоящей свадьбе, брюзжала насчет платья и цветов и жаловалась, что из-за «этой ужасной затянувшейся войны» бракосочетание не будет таким пышным, как могло бы быть.

Лили подумала о тех, кто на себе испытал ужас войны, о Мейзи, потерявшей мать, и молодых людях в отдаленном крыле дома, чьи тела и души навсегда искалечены тем, что им пришлось пережить на линии фронта. Здесь, в тихом мирке Белтонуорда, война казалась чем-то далеким и нереальным. Сибил была членом местной «Земледельческой армии»[11], организовывала работу девушек-дружинниц, и Лили невольно задумалась, как же она обращается с несчастными девятнадцатилетними девчонками, вызвавшимися помочь фронту и оказавшимися за много миль от родного дома, вынужденными вставать в пять утра, чтобы доить коров или садиться за руль трактора.

— Вы выросли на ферме. Вам бы следовало вступить в «Земледельческую армию», — вдруг резко сказала Сибил, обращаясь к Лили, как будто прочитала ее мысли.

— Выходит, я зря училась на медсестру? — невозмутимо откликнулась Лили.

— Но вы ведь работали медсестрой еще в Ирландии, — возразила Сибил обвинительным тоном, словно этот факт перечеркивал все заслуги Лили. — Не здесь, не в Англии.

Лили почувствовала, как в душе ее закипает гнев. Знакомое ощущение. Она давно научилась справляться с ним.

— Нет, — произнесла она будничным тоном. — Я не работала медсестрой в Ирландии. Я только помогала местному доктору.

— Сибс! Лили прирожденная медсестра, не то что я, — воскликнула Дайана.

— Что ж, раз ты так говоришь, — пробормотала Сибил, грозно нацелив на Лили свой длинный нос.

— Так откуда, говорите, вы приехали, дорогая? — поинтересовался сэр Арчи.

Лили окаменела. А вдруг отец Дайаны знаком с Локрейвенами? Сейчас он заведет разговор о них, и сразу же выяснится, что Лили работала горничной в Ратнари-Хаусе. При одной мысли об этом ее передернуло от отвращения.

— Из Уотерфорда, — ответила она, что было чистой правдой. Тамарин принадлежал к графству Уотерфорд.

— Да-да, конечно, — благодушно закивал сэр Арчи.

После обеда все вернулись в малую гостиную. Эванджелина опустилась в кресло у пустого камина и продолжила работу над гобеленом, где среди зеленых деревьев пасся белый единорог, а Дайана, Сибил, сэр Арчи и Филипп уселись играть в карты. Мейзи и Лили, равнодушные к карточной игре, устроились у окна и тихонько разговаривали, глядя на парк за окном. Вообще-то Лили ничего не имела против карт, но отказалась играть, опасаясь, что Белтонам вряд ли знакомы игры, к которым она привыкла дома.

Готовясь к свадебному торжеству, Уилсон, Филипп и сэр Арчи собрали все садовые стулья на маленькой террасе рядом с розарием. Двери на террасу решили держать открытыми, чтобы гости могли выйти на воздух подышать и вернуться в салон, когда им захочется. Сибил была в ярости, что руководство санатория не предоставило ей для торжества бальный зал.

— Они не могут, дорогая, ты же знаешь, — успокаивала ее Эванджелина. — Нам не на что жаловаться. Каждому приходится вносить свою лепту в общее дело.

— Думаешь, они с капитаном уже делали это? — шепнула Мейзи, наклонившись к Лили.

— Сибил? — Лили неопределенно пожала плечами. — Не знаю. Что-то непохоже, чтобы они с ума сходили друг по дружке.

Филипп и Сибил были знакомы с детства и отнюдь не пылали друг к другу бешеной страстью. Лили знала, как выглядят влюбленные. Она не раз видела, как девушки возвращаются в сестринский дом под утро с горящими щеками, со смазанной помадой и растрепанными прическами. Они тихо крались по лестнице, зная, что если матрона их обнаружит, скандал будет грандиозный. Лили всегда было интересно, что значит испытывать нечто подобное к мужчине. Случится ли когда-нибудь и с ней такое? Конечно, у нее бывали свидания с молодыми людьми, но ни один из них не пробудил в ней нечто хотя бы отдаленно похожее на страсть.