Спин - Роберт Уилсон

Лицо его кривилось, он не вполне успешно попытался усесться. Но глаза ясные, глядят на мать:

— Почему бы тебе не помочь Тайлеру? Он знает, что делает. И я знаю, что он делает. А делает он все, что нужно.

Кэрол глядела на него:

— Но я… я не должна… То есть я не могу…

Она отвернулась и неуверенным шагом, придерживаясь за стенку, вышла.

Я остался с Джейсоном. Утром Кэрол вошла в спальню, хмурая, но трезвая, и предложила меня подменить. Джейсон провел мирную ночь, ухаживать за ним особой нужды не было, и я оставил его на попечение матери.

Я на двенадцать часов провалился в сон. Проснувшись, отправился проведать больного. Кэрол все еще сидела возле его кровати, держала Джейсона за руку и гладила его лоб с нежностью, которой я за ней прежде не замечал.

Фаза восстановления заняла полторы недели. Никаких «магических мгновений», никакого внезапного перехода. Периоды просветления удлинялись, давление крови вернулось почти к номиналу.

Перед выступлением Вана в ООН я перетащил обнаруженный в служебной половине «большого дома» портативный телевизор в спальню Джейсона. К нам присоединилась Кэрол, которая, кажется, вообще не верила в существование марсиан.

О присутствии на Земле посла Красной планеты объявили лишь в последнюю среду. Фото Ван Нго Вена появилось во всех газетах мира, по телевидению транслировали его проход по газону перед Белым домом в сопровождении лучезарного хозяина — действующего президента Соединенных Штатов. Белый дом объявил, что Ван прибыл, чтобы нам помочь, но что у марсиан нет готового решения проблемы «Спина» и что они ненамного больше нас знают о гипотетиках. Реакция публики оказалась не слишком оживленной.

И вот Ван выступает перед Советом Безопасности, подходит к трибуне, приспособленной к его росту.

— Глянь-ка, совсем кроха, — удивилась Кэрол.

— Этот кроха представляет цивилизацию, намного более древнюю, чем земная, — заметил Джейсон.

— Надо же. Я бы сказала, что он лигу лилипутов представляет.

Кадры ближнего плана восстановили достоинство инопланетного гостя. Опытные операторы умело подчеркивали его глаза и ловили ускользающую улыбку. Очень хорошо Ван говорил, мягко, негромко, совсем по-земному.

Ван знал — его подготовили к этому, — насколько невероятным кажется его появление на Земле среднему жителю планеты. Представляя его, Генеральный секретарь ООН заметил, покачав головой:

— Воистину, мы живем в век чудес.

На добротном англо-американском Ван поблагодарил землян за гостеприимство, рассказал о причинах своего появления и с любовью описал родную планету. Марс в его представлении хотя и непривычное для землян место, но весьма привлекательное, о котором приятно вспомнить; люди там дружелюбные, пейзаж живописный, хотя зимы и холодные в сравнении с земными.

— На Канаду, стало быть, смахивает, — сделала вывод Кэрол.

По основной теме Ван мало чего добавил. О гипо-тетиках марсианам тоже почти ничего не известно, они окружили Марс оболочкой, когда Ван летел на Землю, и марсиане перед ними так же беспомощны, как и жители Земли.

О мотивах, движущих гипотетиками, он тоже ничего не мог сказать. Этот интересующий всех вопрос обсуждался веками, но для решения его отсутствуют основные исходные посылки.

Ван подробнее остановился на том, что как Земля, так и Марс оказались в оболочках накануне глобальных катастроф:

— У нас, как и у вас, численность населения приближается к верхней возможной Гранине. Ваша экономика базируется на нефти, запасы которой подходят к концу. На Марсе нефти нет, но мы зависим от другого жизненно важного элемента, от атомарного азота. Он определяет развитие сельского хозяйства и налагает ограничения на численность населения. Мы справляемся несколько лучше вас, но лишь потому, что распознали проблему с самого начала. Обе наши планеты вплотную подошли к реальности промышленного и сельскохозяйственного краха, всеобщего экономического кризиса, голода, вымирания населения. Обе планеты попали в оболочки, едва не достигнув критической точки.

Возможно, гипотетики понимают нашу ситуацию и приняли ее во внимание, но мы можем это лишь предполагать. Нам неизвестно, чего они ожидают от нас и ожидают ли они от нас вообще чего-то. Пока непонятно, следует ли прогнозировать снятие «Спина». Мы не можем узнать этого, пока не получим достаточно информации о гипотетиках.

К счастью, — камера дала лицо Вана крупным планом, — существует способ сбора информации в межгалактическом масштабе. Я прибыл на вашу планету с конкретным предложением, которое уже обсуждал с президентом Гарландом, с избранным президентом Ло-максом и с рядом глав других государств Земли. — И Ван кратко остановился на сути проекта применения репликаторов. — Если повезет, мы узнаем, установили ли гипотетики контроль над другими мирами, узнаем о реакции этих миров, узнаем, что ожидает Землю.

Далее Ван развил репликаторный план несколько подробнее. Когда он упомянул облако Оорта и «автокаталитическую технологию с обратной связью», глаза Кэрол остекленели, она замотала головой.

Ван под аплодисменты ошеломленной публики покинул трибуну, медиагуру телевизионной сети тут же принялись кромсать, пережевывать, глотать, отрыгивать и снова пережевывать текст выступления гостя с Марса.

— Бррр, — Кэрол замотала головой. — Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. Джепсон, что ты скажешь? Неужели это все правда?

— Как минимум, почти все. Насчет погоды на Марсе я в деталях не осведомлен.

— И мы действительно па грани катастрофы?

— Мы на грани катастрофы с того момента, как погасли звезды.

— Я имею в виду нефть и все такое. Если бы не «Спин», то народ бы с голоду вымер?

— Народ уже вымирает. Народ вымирает, потому что мы не в состоянии поддерживать семь миллиардов человек на уровне жизни Северной Америки без совершенного истощения ресурсов планеты. С цифрами не поспоришь. Да, все верно. Если «Спин» нас не убьет, то мы убьем себя сами.

— И… это как-то связано со «Спином»?

— Возможно. Но этого не знаем ни я, ни этот марсианин.

— Джейсон, ты надо мной потешаешься.

— Ничего подобного.

— Еще как потешаешься. Но я не обижаюсь. Я и вправду отстала от жизни. В газеты не заглядывала уж лет десять. Там того и гляди на твоего папашу нарвешься, глаза б мои на него не глядели. А по телевизору я только вечернюю драму смотрю. А там никаких марсиан. Я как Рип ван Винкль. Слишком долго проспала. И мир, в котором я проснулась, мне не нравится. Те его части, которые меня не пугают, — она махнула рукой на телеэкран, — поражают абсурдностью.