Марш Обреченных. Финал - Вадим Климовской

И вот мы покинули поселок Вольный в количестве чертовой дюжины в пятый месяц зимы. Предпоследний. Хотя зима в этих краях держится до глубокой весны, и даже лета — дождливого и холодного. Собрав припасенные у Руфа манатки-обновки, двинулись в дальнейший путь. Лесничий Валек еще на скором совете предложил гнать аж до хутора Дикое без стоянок и перекусов, и уже на день-два заночевать на последнем посту перед Гранитной Балкой, конечно, он еще раз напомнил, что после хутора они скоренько с нами расстанутся, и дороги наши расходятся на неизвестное никому время. Я ни стал никого, ни о чем упрашивать и подкупать, денег и так осталось на дне мешка горсть, а впереди поджидал форт Балки с аппетитным на поживу капитаном Рогвиком. На мое усмотрение Валека с ребятами и за это стоило горячо поблагодарить, что не преминул я осуществить. К такому ходу событий остался беспристрастным десятник наш Рейван, скорее всего, берег свое самолюбие и репутацию. Хальма еще с самого начала пути я не замечал. Нет, конечно, он высказывался, но делал это тайно и тет-а-тет…

И снова скачка: аллюром, рысью, галопом — как хочешь! Выбирай и гони вперед! Одно нас останавливало: треклятая дорога. Снег и мороз. Мороз и снег. Сумасшедшие условия и много-много… очень много снега.

Снежные сугробы опротивели мне на всю оставшуюся Аллоном жизнь. Метровые и двухметровые навалы снега. Жаль рядом нет герцогских писак из канцелярии, вот бы они удивились, понаблюдав, откуда я черпаю "материалы" для своих хроник. Естественно не с потолка и не после ночных попоек на светских приемах. История дается мне через трудности и борьбу. А в Свергилле — через отмороженные конечности и постоянную дрожь в теле от каждодневных переохлаждений. Перо скачет в пальцах как очумелое, и только магия справляется с судорогами и параличом. Я борюсь с непогодой силой воли, а в крайних случаях призвав на помощь жалкие ростки внутренней силы. В моем теле ее осталось совсем немного. Старость накатывает на мое дряблое тело с упорством морской волны. С каждым ударом сердца я опасаюсь, что меня не хватит пережить этот поход, что меня сломят не стрелы и вид страшных гоблинов, "серых" тварей, а каждодневная боязнь замерзнуть или попасть в поле "колючих" морозов. Старуха-Смерть! Она ждет, не дождется, когда я отброшу копыта, словно мой шатающийся от усталости конь и упаду в ее костлявые, жадные объятия… Аллон спаси и сохрани меня от столь губительного ужаса!

Наши переживания и страхи — наши первые враги!

Валек мимоходом на третий день пути от поселка Вольный притормозил посреди раздолбанной и придавленной со всех сторон снегом дороги нашу группу и, дождавшись, мое величество со спокойствием указал на северо-запад. При этом сообщив: "Вон!" — я слегка испугано на него вылупился, он же продолжал с тем же хладнокровием указывать кожаной перчаткой направление, объяснил: "Там хутор Радушный". Я с печалью проследил за его ориентиром. Мда. Что с этой колокольни увидишь? А ничего! Дорога шла в гору, как по косогору и если когда-нибудь отсюда, с худого тракта вела к хутору, то сейчас в ненастную погоду ее по горло завалило снежищем. А что было дальше за тем самым косогором не только меня, но и всех остальных членов моего отряда мало интересовало. И я просто полюбопытствовал, чтоб хоть что-то сказать: "Дикое — это, случаем не от названия повелось? А Радушное звучит более обнадеживающе". (Я понимал, что к временной стоянке все мы чертовски устанем, а кони свалятся с копыт). Валек изобразил на лице полукислую улыбочку и промолвил: "Радушный за географией расположен более удачливее чем Дикий, возле кольца реки Сорки, в менее суровые зимы мы добирались до него на лодках, но в последние годы их охотники перестали расчищать дорогу, а реку затянуло льдом и сугробами, — связь оборвалась с хутором на два месяца. Поэтому приходится сообщаться с Диким. Он на прямом пути, тракт разрезает хутор на две улочки по центральной, так сказать, магистрали (ага, как в вашем поселке), затем идет ровная дорога до самой Балки. Миль двадцать-двадцать пять. (О, за день можно пройти!) Это сообщение меня обрадовало и несколько приободрило. С нами поравнялся Рейван с Хальмом на пару, озадаченные и чем-то встревоженные, я почувствовал растущую в груди тревогу, ну не бывает, чтоб постоянно везло! Чтоб было все гладко!

"Рыжик с Юлом насторожены, говорят уж больно на дороге подозрительно…"

Я таращился на Рейвана не отрываясь, ожидая продолжения его догадок.

"А Юл, что говорит?" — посерьезнел мгновенно предводитель лесничих.

"А что… молчит". "Понятно" — Валек пришпоривает жеребца, я гоню за ним, мне до смерти интересно, что же все-таки стряслось? Авангард отряда притаился в седлах, словно партизаны, затаились и мы. Невесть что ожидало нас впереди? Я ждал самого худшего, но надеялся естественно на удачу и как говорится, накликал на задницу беду.

День близился к концу. Сумерки опускались на Приграничье Свергилля, будто темные шторы на окна. В миг — и хоть глаза выколи! Ни хрена не видно! Лесничие и наемники то понятное, дорогу по нюху чуют, а мы с Хальмом и резервистами, как девственницы в портовом квартале после полуночи — срам!

Но через пару десятков минут я пожалел, что судьба надо мною не смилостивилась и что ночь медлила, вступая в свои законные права. Первым следы посреди узкого тракта увидел Рыжик, свесился с седла и внимательно до настырности впивался очами в громадные пятерни. Юл ему аккомпанировал, то есть всячески подсказывал и поддакивал. Остальные бойцы нашего отряда застряли за их спинами, как велели следопыты, я продрался на передок, расталкивая собравшихся в кучу господ. Лучше б мне запретил тогда высовываться Рейван или Валек, так нет остолопы, наверное, успели порядком замерзнуть в седлах и только тупо пялились на следопытов…

И тогда я тоже различил те самые, чудовищно-пугающие следы и в который раз за день ужаснулся всем кошмарам Свергилля. Оборотни! Зверюги где-то рядом? Я остро почувствовал, как по спине галопом промчался рой мурашек. А Рейван с Валеком не сговариваясь, в унисон скомандовали: "Оружие к бою!" Лесничие и наемники, как один вооружились шустро и торопливо. Лязг хорошо смазанного оружия и стрекот арбалетных механизмов. Наш отряд ощетинился, изготовившись к поединку. Веселье начинается!..

"Юл, зверье ушло или рядом?" "Ушло, Валек". "Далеко?" "К хутору. Еще утром".

Хм, а кто-то говорил, будто оборотни охотятся лишь по ночам? Или это особенные оборотни? Околдованные до мозга и костей?

"Значит, можем продолжать путь?" "Вполне". "Тогда вперед и тихо". Рейван, конечно же, с Валеком был согласен. Хоть в чем-то они сошлись — так это уступать друг другу в командовании отрядом.