Дело вкуса - Колетт Кэддл

Шон уставился на свои ботинки:

– Посмотрим. Карен вздохнула:

– Поговори с бедной девушкой, ради всего святого! Вам нужно во многом разобраться, Шон.

– Ладно.

Карен рассмеялась.

Он взглянул на нее с недоумением:

– Что?

– Просто подумала, что не мне давать вам советы насчет личной жизни.

Шон тоже рассмеялся:

– Не знаю.

К ним подбежал Билли:

– Я готов.

– Отлично, тогда поехали.

Шон отнес вещи в машину, поцеловал Карен и обнял сына. Пристегнув Билли, он наклонился к окну:

– Осторожнее за рулем.

– Конечно. Пока!

Он помахал на прощание бывшей жене и сыну, и машина их влилась в поток автомобилей. Шон пошел к своему БМВ. Поговорить со Стефани? Не так это просто, как кажется на посторонний взгляд. Если подумать, нет ничего сложнее.

Он планировал объясниться со Стеф вечером того дня, когда они с Карен и Билли обедали в «Ше ну». Но Стефани валилась с ног от усталости. Какие тут разговоры?

На следующее утро Шон предпринял еще одну попытку. Попробовал рассказать о разводе. Она лишь отмахнулась. Буркнула, что ее это не касается. Не касается? Ради бога, они ведь живут вместе! Иногда Шону казалось, что рядом незнакомка, чужая женщина.

Сердито барабаня пальцами по рулю, он снова и снова проигрывал в голове тот разговор. Шон был на пределе. Когда Стеф переехала к нему после выкидыша, между ними все складывалось намного лучше. Теперь ресторан открылся, и их отношения должны бы совсем наладиться. В чем же проблема на сей раз? Может, Стеф нервничает из-за того звонка? От матери Рут. Похоже, он не дает ей покоя.

Шон вздрогнул – водитель едущей следом машины нажал на гудок. На светофоре горел зеленый свет. Махнув рукой в знак извинения, Шон вдруг включил фары, перестроился в другой ряд и свернул в противоположном направлении. Он должен поговорить со Стеф. Более удачного момента не представится.

– Стеф! Стеф! Я только что поняла, откуда знаю того парня.

Оторвавшись от груды счетов, Стеф попыталась сосредоточиться на телефонном разговоре:

– Да, Лиз. Помедленнее, пожалуйста. Ты о ком говоришь?

– О том загадочном незнакомце из ресторана – мистере Джонсе.

– Ну и?..

– Это мистер Годфри Джонс, ни больше ни меньше. Бог желтой прессы. Ты наверняка о нем слышала, Стеф. Его все время показывают по ящику. Раньше он вел колонку в одном из британских таблоидов.

– Ну да! Теперь я вспомнила: у него был британский акцент. Но мне-то какая разница? – Стеф не интересовали бывшие журналисты, особенно иностранцы.

– Нет, ты не понимаешь. Пару месяцев назад он переехал в Уиклоу. Из-за налогов, наверное. И устроился в одну из воскресных газет. Ресторанным критиком.

Стеф навострила уши:

– В ирландскую газету?

– Угу, только не знаю, в какую именно.

– Значит, «Ше ну» – его новая жертва?

– Откуда такой пессимизм? Во вторник все прошло безупречно. Уверена, ты получишь прекрасные отзывы.

– Надеюсь.

– Неважно, что он напишет, – со знанием дела заявила Лиз. – Если начнет восхвалять, посетители повалят из желания отыскать изъян. Станет критиковать, придут из патриотизма – доказать, что британец неправ.

Стеф рассмеялась:

– И то правда!

– И потом, любая реклама…

– …хорошая реклама, – закончила Стефани. – Это точно.

– Естественно. Ладно, мне пора бежать. Работы море. В воскресенье созвонимся. Удачи!

– Спасибо, Лиз. Пока! – Стеф повесила трубку и задумалась.

Какие огрехи могли броситься в глаза прославленному мистеру Джонсу? Ничего не приходило на ум. Стефани нетерпеливо тряхнула головой. Нет смысла терзать себя. Пусть пишет что вздумается: она уже привыкла читать нелицеприятные отзывы. Такая работа. Строчите что хотите, мистер Джонс! Что хотите…

Выругавшись, Конор отправил содержимое сковороды в мусорное ведро. Он уже в третий раз пробовал приготовить соус и каждый раз оставался недоволен результатом. В день официального открытия все должно быть идеально. Это замечательный шанс продемонстрировать свежие идеи. Вытянув сигарету из пачки, он закурил.

Стеф не позволила ему внести значительные изменения в стандартное обеденное и вечернее меню. Как-никак именно эти рецепты принесли «Ше ну» звезду Мишлена. Стеф сказала, что новые блюда придется вводить постепенно, чтобы не растерять клиентуру. Признавая ее правоту, Конор все же не мог не испытывать некоторого разочарования. Он-то надеялся, что положение шеф-повара полностью развяжет ему руки, даст карт-бланш. Такая тоска изо дня в день готовить блюда Криса! Сделав несколько затяжек, он снова принялся за работу. Время поджимает. Скоро придут остальные и начнутся приготовления к ужину. Услышав стук в дверь, он чертыхнулся. Может, уйдут? Но стук повторился, и Конор пошел открывать, честя настойчивого субъекта, явившегося так некстати.

– Привет, Конор. Стеф у себя?

– Загляни наверх, – буркнул Конор. – Не заблудишься? Я занят.

Шон с любопытством оглядел парня, обычно такого приветливого.

– Хорошо. Спасибо! – Перепрыгивая через две ступеньки, взлетел по лестнице и толкнул дверь кабинета.

Стефани его даже не заметила. Пиджак от черного делового костюма болтался на спинке стула, верхняя пуговица серой шелковой рубашки расстегнута, волосы заправлены за уши. Она с головой ушла в свои мысли, рассеянно покусывая кончик ручки.

– Привет!

Стеф подпрыгнула, голубые глаза округлились от испуга:

– Шон! Что ты здесь делаешь? Все в порядке?

– Да. – Он опустился на стул напротив. – Я просто хотел поговорить.

У Стеф засосало под ложечкой.

– А мы не можем поговорить дома, Шон? – спросила она, надеясь, что выдерживает легкий, дружелюбный тон. – Я очень занята.

– Извини, что отрываю тебя от работы, но разговор срочный.

Уловив решимость на его лице, Стефани со вздохом отложила ручку. Похоже, столкновения не избежать. Чего он хочет? Собирается сообщить, что все кончено? Снова предложит собирать манатки?

– Ладно, – произнесла она еле слышным шепотом.

– Тогда я начну, хорошо? Насчет моего развода…

– Я же сказала, не надо ничего объяснять…

– Мой развод, – продолжал он, игнорируя ее слова, – был официально оформлен через неделю после того, как ты сказала, что собираешься сделать аборт. Тогда мне почему-то казалось, что не стоит тебе об этом рассказывать.

Стеф поежилась: его голос сочился сарказмом.

Он вздохнул. Ему вовсе не хотелось быть язвительным.

– Когда я увидел тебя в следующий раз, ты лежала на больничной койке. Разумеется, я собирался все рассказать, но тогда подумал, что это неважно.

– С тех пор прошло два месяца, – дрожащим голосом заметила Стеф.