Отцы Ели Кислый Виноград. Первый лабиринт - Фаня Шифман

Моти вздохнул с облегчением: «Вот и отлично!! Он пошёл к двери, бросив на ходу:

«Дочка, пошли скорее».

Подъехав к Парку, Моти притормозил и попросил дочку, придержав в ладонях её руку:

«Ширли, сразу, как окончится концерт, позвони. А кого-нибудь из Доронов попроси тебя довести до входа в Парк. Всё-таки темно будет. Да и сейчас уже начинает темнеть…» — «Ну, папуля, разве мне не приходилось возвращаться из Парка совсем поздно? Я же обычно не одна хожу в «Рикудей Ам», а с девочками, один раз с мамой ходила… Да и вообще!.. Смотри, как у нас в Эрании освещены улицы! А до входа мы все и так вместе пойдём, нас будет много!» — «Ну, хорошо, Бубале… Что-то сегодня мне не по себе… Или это меня мальчики с Тимом расстроили?.. Машина у меня, видите ли, маленькая! Цвета, видите ли, не того…» — пробурчал он как бы про себя. — «Папа, ну, зачем ты его принимаешь? И ещё внимание обращаешь на то, что он мелет!.. На что он тебе нужен?» — «Доченька, постарайся понять… Его мои боссы любят, и я не могу с ним ссориться. Ты же видишь — он сам к нам приходит.

И Галь с Гаем его любят…» — «А я терпеть не могу!.. Ну, пока, папуль! Не грусти!» — и чмокнув отца в щёку, Ширли выбралась из машины, помахала ему рукой и пошла, оглядываясь во все стороны в поисках юных Доронов.

И тут она увидела братьев Дорон, весело несущихся по прилегающей улице на велосипедах ко входу в Парк. Близнецы Дорон увидели её и громко, весело завопили:

«Шир-р-ли-и! Привет! Мы ту-у-т!» Девочка увидела, как Ноам укоризненно, но и ласково одёрнул своих неугомонных братьев: «Ну, что вы, ребята! Разве можно так вопить на всю улицу? Всех собак распугаете!» Спустя считанные минуты из подкатившей машины Ирми вышел Бенци, подал руку Нехаме, которая осторожно выбралась из машины, а за ними выскочила малышка Шилат, следом вышел Максим. Последними вышли Ренана и сразу же за нею Ирми, на ходу проверяя двери. Оба они улыбались, не глядя друг на друга. Увидев Ширли, Ренана кинулась к ней, подруги обнялись и расцеловались. Тут же, оглянувшись на мальчиков Дорон, Ширли смущённо опустила глаза.

Весёлой, шумной компанией Дороны с друзьями подходили к Лужайке «Цлилей Рина».

Ноам шёл с друзьями несколько сбоку и украдкой поглядывал на Ширли. А та шла рука об руку с Ренаной и тоже украдкой поглядывала на Ноама, но встретиться взглядами им никак не удавалось. Разумеется, Ширли не видела, что так же украдкой её подруга поглядывала на Ирми, но тот был слишком увлечён беседой с друзьями и только разок полуобернулся и ласково подмигнул ей. Ренана расплылась в радостной улыбке, и её беседа с Ширли приняла куда более оживлённый характер.

Когда они подошли к «Цлилей Рина», Ширли вытащила из сумочки несколько купюр и протянула Нехаме: «Нехама, возьмите, я не могу так, не заплатив…» — «Ничего не надо. Спрячь деньги, девочка — мы тебя пригласили! У нас тут билеты гораздо дешевле: это тебе не элитарная «Цедефошрия»! А ты ещё зачем-то мне хочешь дать та-акую сумму!» — замахала руками Нехама.

На Лужайке Бенци заботливо усадил Нехаму с Шилат на их обычные места, поближе к сцене, и направился к мальчишкам, которые уже стояли в толпе друзей возле ракушки. Ренана и Ширли стояли возле Нехамы с Шилат, всё так же держась за руки и оживлённо переговариваясь. Шилат гладила маму и снизу вверх любовно заглядывала ей в глаза. Ширли то и дело бросала украдкой взоры на стоящих кучкой мальчиков Дорон и на Ирми и Максимом. Она робко спросила Ренану: «А папа и мальчики что, решили не садиться? Может, посторожить им места?» — «Близнецам не нужно: они участники концерта. А остальные… Как-нибудь устроимся…» — и она указала на пенёчки возле Нехамы и Шилат.

Ракушка осветилась ярким мягким светом, который залил всю Лужайку. Шум начал стихать. Откуда-то сверху полилась тихая нежная мелодия, исполняемая дуэтом скрипки и флейты. Люди подпевали про себя, вторя нежным переливам мелодий. Когда на сцену вышли два бородатых крепыша с гитарами, Ширли удивлённо улыбнулась: артисты неуловимо походили на Бенци буйными гривами и улыбкой на круглых лицах.

Правда, ростом они были явно пониже, не было дороновских пухлых щёчек с ямочками, да и темные гривы нисколько не похожи на «сверкающую медь», осеняющую головы Бенци и его троих средних детей. Артисты приходились друг другу двоюродными братьями, Ронен на 2 года младше Гилада. Их сходство друг с другом потрясало — не всегда родные братья так бывают похожи. «Вот такими, наверно, Шмулик и Рувик будут, когда вырастут!» — почему-то подумалось Ширли.

Неожиданно Ширли обратила внимание на костюмы близнецов: поверх ослепительно белых рубашек красовались светлые жилетки интересного покроя в неравномерную, изысканную клетку нескольких переливающихся один в другой оттенков фиолетового, с глубокими разрезами по бокам. По уголкам жилеток свисали цицит. Она тут же заметила, что точно такие же жилетки поверх сверкающих белизной рубашек были и у обоих артистов — и не только у них, а ещё у полутора десятков мальчиков и подростков.

Это её заинтересовало, и она спросила у Ренаны: «Это что — и в вашей среде молодёжь старается следовать стилю одежды, задаваемому кумирами?» — «Это не совсем то, что ты думаешь, не так называемый модный стиль, и уж во всяком случае, никак не преклонение перед кумирами. Хотя… почему бы и нет?… Как последний писк моды — не самое, мягко говоря, плохое!» — «Красиво! И фасон интересный, и сочетание цветов красивое. Как вечернее небо перед закатом…» — она пристально посмотрела на головы Гилада и Ронена: их гривы увенчивали глубокие кипы красивого темно-фиолетового оттенка с затейливым более светлым и ярким орнаментом.

Ренана усмехнулась: «Шмулик надоедает мне, чтобы я ему связала такую же кипу, а-ля Ронен. Как только у того появляется новая кипа, так у меня появляется работа.

Ведь надо вязать для обоих! Рувику надо связать зеркально-отражённую. Но сейчас я никак не могу усечь рисунок орнамента, а Шмульке надо в точности а-ля Ронен.

Хоть подходи и попроси кипу, чтобы рисунок снять! И никак не могу подобрать нитки нужного тона». Ширли засмеялась и предложила: «Пойдём, вместе поищем нитки, может, вместе легче будет найти! Я знаю один магазинчик в Эрании-Бет, рядом с рынком — там чего только нет. А насчёт рисунка… Кажется, я поняла, в чём тут хитрость. Потом скажу…» На них зашикали, потому что в этот момент раздались первые звуки песни, которую запели Гилад и Ронен. И сразу же началось!..

Ширли казалось, что никогда раньше она не слышала и не видела такого искреннего веселья, такой чистой, гордой радости, с какой артисты исполняли свои песни, а присутствующие их подхватывали. Вся Лужайка, казалось, на едином дыхании воспринимала возносящиеся ввысь чарующие мелодии. Ширли с интересом смотрела, как подростки, обняв друг друга за плечи, образовали кружок и пустились в пляс.