Отцы Ели Кислый Виноград. Первый лабиринт - Фаня Шифман

Но он-то что может сделать! Босс усердно обхаживает Тима Пительмана. Выставить его из своего дома?! Да вы с ума сошли: Моти не самоубийца! Как он, Моти, может отказать от дома любимчику босса!.. Тем более его сыновья так и вовсе души в этом увальне не чают. Наверно, не забыли дорогие подарки, которыми он их заваливал в детстве… Как они с Рути могут указывать взрослым сыновьям, кого им приглашать, а кому отказывать от дома!..

Близнецы с шумом вывинтились из своей комнаты, а за ними, изображая заботливого друга, вразвалочку следовал Тимми, на лице его мерцало выражение приторного высокомерия и скрытого торжества. Мальчишки, как всегда, в своих любимых рваных джинсах, по щиколоткам полощется лохматая бахрома, в которую они превратили низ брюк — наверняка, очень постарались!.. Причём у одного бахрома игриво полощется по мускулистой икре чуть не от самого колена на левой ноге, а у другого то же самое — на правой.

Пёстрые рубахи модного среди молодых элитариев оттенка зыбучих топей, который неожиданно пронзает красная искра, завязаны узлом на животах. Приглядевшись, Моти обратил внимание, что рубахи расписаны словно бы сплетёнными то ли в китайские, то ли в японские иероглифы сухими травинками. У обоих холодные глаза сверкают возбуждённо и торжествующе. У Моти иногда мелькали опасения, что мальчишки время от времени основательно подпитывают своё возбуждение. Неужели это их силонокулл, которым они много месяцев терроризируют всю семью! А причёски!

Ох уж, эти их причёски! А от раскраски прямо-таки в глазах рябит… Колечки, которыми они украсили свои уши и ноздри!.. Этого им показалось мало, и в один прекрасный день родители, оторопев, увидели на их губах и даже щеках по паре колечек.

Что-либо говорить на эту тему Рути давно уже не пыталась, опасаясь снова нарваться на презрительно-свирепый взгляд её ненаглядных мальчиков. Моти же, как бы мимоходом, как-то раз спросил: «А это что, пирсинг как модификация малого силонофона или ботлофона на лице?» Близнецы чуть не упали от хохота: «Ну, daddy, ты и шутник! А мы и не знали, что у тебя ещё и чувство юмора есть!» В таком затейливом прикиде близнецы с криком скатились в салон. «Dad! Нам нужна твоя машина! Немедленно!» — громко и надрывно затараторили Галь и Гай. — «Но меня уже Ширли попросила отвезти её в Парк. Вы, ребятки, припоздали!» — возразил Моти. Гай возмутился: «Вечно твоя любимая доченька ухитряется нас опередить! Но мы же договорились!» — «Когда, о чём и с кем вы договорились?» — спокойно осведомился отец.

Мальчишки хором заголосили ломкими юношескими фальцетами: «Как — когда? Как — с кем? Мы! тебе! давно! сказали: если! мы! говорим «немедленно!!!», значит! нам! это! просто! оч-ч-чень!!!! оч-ч-ч-чень!!!! необходимо!!!!!» — «Вот как?! Не знал! — насмешливо прищурился Моти. — На будущее постараюсь учесть. А сейчас припоздали… Извините!» — «Ну, da-a-addy! У нас оч-ч-чень! важные! дела! в Парке!!! Ну-у, daddy-y!!! — заныл Гай.

Неожиданно Галь громко и пронзительно заголосил с таким надрывом, что Рути вскочила с места — у неё натурально заложило уши. Оба подошли к отцу почти вплотную, потрясая слишком уж натурально дрожащими руками перед его лицом. «Правда, daddy! Daddy-y-y-y!!! Нам необходимо срочно! Мы вне очереди-и-и-и! Ну, daddy-y-y-y!!!

Ну, дай нам машину-у-у-у!!! Daddy-y-y-y!!!» — близнецы голосили на весь дом с таким истерическим надрывом, их лица с выпученными глазами изображали такое драматическое отчаяние, они так судорожно трясли кистями рук, время от времени колотя себя в грудь, что Моти растерялся в изумлении. Лица обоих были свекольно-красными, и этот оттенок медленными скачками переходил в лиловый. От своих сильных и несгибаемых сыночков-каратистов он никак не мог ожидать такой реакции на обычный отказ в простой, по сути, вещи. Как будто они никогда не получали отказа на свои просьбы или требования!..

Тим стоял возле лестницы, облокотившись на перила, и от души веселился. На его толстом лице расплывалось и колыхалось такое наслаждение, что Рути, мельком случайно глянувшая на него, тут же отвернулась, боясь, что её вырвет. Ей сразу же стало ясно, что это представление было продумано до мелочей ещё в комнате у близнецов, не исключено, что Тим их на это и подбил. Расценив некую растерянность отца, как искорку слабины в его обороне, которую пробила их истерическая реакция на отказ, оба на удивление резко и сразу же прекратили истерику. «А пигалица подождёт! Нет у неё никаких дел, глупости одни…» — безапелляционно с металлом в голосе заявил Галь. Теперь близнецы выглядели абсолютно нормально, не было ни малейшего следа истерики ни в выражении лиц, ни в жестах. Напротив — глаза сверкали как лезвия, губы презрительно и упрямо сжаты.

Моти опомнился и тут же твёрдо ответил: «Нет, мальчики, так не пойдёт. Сейчас я обещал отвезти Ширли. Она попросила, я могу — я везу. А если бы я не смог, то поехала бы на автобусе, или пешочком пошла бы. И, между прочим, истерик мне бы не устраивала. Она, девочка… младшая сестра… — обронил он как бы мимоходом.

— А вы, взрослые парни… Так что извините…» — «Ну, что за дела! Какая-то соплячка со своими глупостями будет вставать нам поперёк дороги? У нас такие важные дела!..» — снова заныл Гай. — «Не какая-то соплячка, а — ваша родная младшая сестра!» — осадил юнца Моти.

Ширли, потрясённая только что виденной сценой, испуганно и умоляюще посматривала на отца, он исподтишка сделал ей успокаивающий жест. Тим продолжал с любопытством наблюдать за дискуссией между близнецами и их отцом, кинув мимолётный презрительный взгляд на девочку. Заметив в лице Моти выражение, которое показалось ему готовым сломаться упорством, он примирительным тоном проговорил: «О чём спор! Я же не пешком к вам пришёл! У меня же «Мерс», он побольше и поновей новой «Хонды» вашего daddy. И цвета моя тачка самого модного, как раз в струю! — он обернулся к близнецам и подмигнул им. — Давайте, поехали, время дорого! Ну, быстрее!» — и они все трое выскочили из дома. От Тима такой прыти Моти не ожидал!

Моти вздохнул с облегчением: «Вот и отлично!! Он пошёл к двери, бросив на ходу:

«Дочка, пошли скорее».

Подъехав к Парку, Моти притормозил и попросил дочку, придержав в ладонях её руку:

«Ширли, сразу, как окончится концерт, позвони. А кого-нибудь из Доронов попроси тебя довести до входа в Парк. Всё-таки темно будет. Да и сейчас уже начинает темнеть…» — «Ну, папуля, разве мне не приходилось возвращаться из Парка совсем поздно? Я же обычно не одна хожу в «Рикудей Ам», а с девочками, один раз с мамой ходила… Да и вообще!.. Смотри, как у нас в Эрании освещены улицы! А до входа мы все и так вместе пойдём, нас будет много!» — «Ну, хорошо, Бубале… Что-то сегодня мне не по себе… Или это меня мальчики с Тимом расстроили?.. Машина у меня, видите ли, маленькая! Цвета, видите ли, не того…» — пробурчал он как бы про себя. — «Папа, ну, зачем ты его принимаешь? И ещё внимание обращаешь на то, что он мелет!.. На что он тебе нужен?» — «Доченька, постарайся понять… Его мои боссы любят, и я не могу с ним ссориться. Ты же видишь — он сам к нам приходит.