Кортес - Михаил Ишков

Кто-то из знатных ацтеков попытался пожаловаться Малинцину на нарушение приказа, однако Альварадо перехватил жалобщиков. На возмущенные возгласы ацтеков спокойно ответил.

- Что вы волнуетесь! Берут не всех, а только пятину короля. К тому же ваши женщины мажут лица грязью, что равнозначно нарушению законных прав короны на долю добычи. Запомните, Теночтитлан пал. Да здравствует Мехико!

Глава 6

В ночь после захвата Теночтитлана, во время пира, устроенного победителями в сохранившемся дворце Куаутемока, над городом грянула небывалая буря. Тучи натянуло с вечера - заходящее солнце, казалось, навсегда погрузилось в наползающий, беспросветный мрак. Поднялся ветер, сначала зашуршал пылью, засвистал в щелястых стенах полуразрушенных домов, в кронах священных кипарисов, высаженных неподалеку от главной площади, затем раздул огонь на вершинах теокали, где полыхали подожженные испанцами языческие капища. В полночь, в самый разгар пиршества ударили молнии. Они били в поверхность озера, в сохранившиеся башни, в развалины. Громовые раскаты перекатывались по всей долине Анауака. Затем хлынул ужасающий по обилию воды ливень. Утром патер Ольмедо принялся укорять Кортеса и его офицеров за недостойный для христиан шабаш, устроенный на руинах поверженного города. Его слова навели на всех такое уныние, что тут же, невзирая на похмелье, было решено устроить крестный ход и возблагодарить небеса за оказанные милости и спасение.

Через несколько дней порыв благочестия окончательно угас. Добыча, доставшаяся испанцам, была более, чем скудна - на каждого солдата вышло что-то около сотни песо. Подобное вознаграждение посчитали насмешкой. Когда же обнаружилось, что сокровища, оставленные во дворце Ашайякатла, бесследно исчезли, войско начало глухо роптать. Поползли слухи, что капитан-генерал и прежде замечаемый в особом пристрастии к своему собственному карману, тайно захватил всю эту груду золота. На стене дома, где поселился главнокомандующий каждую ночь начали появляться обидные стишки.

Наш Кортес-генерал

Раньше все забирал.

Теперь дал себе волю,

Хапнул "государеву" долю.

Утром дон Эрнандо собственноручно писал стихотворные ответы на подобные обвинения. Когда же королевский казначей Альдерете намекнул, что не плохо было бы спросить самого Куаутемока, куда исчезло собранное год назад золото, капитан-генерал не стал перечить. Оправдывал себя тем, что в этом случае обстоятельства оказались сильнее принятого на себя обязательства.

Куаутемока, вопреки слову, данному Кортесом, "допрашивали" с помощью огня - прижигали ноги раскаленным металлом. Главнокомандующий был вынужден лично присутствовать при пытке. Куаутемок держался достойно, на все вопросы отвечал, что за четыре дня до падения Теночтитлана все золото было опущено на дно Тескоко. Тех, кто исполнил его повеление, уже нет в живых. Места, где были утоплены сокровища, ему неизвестны... Потом потерял сознание.

Альдерете приказал окатить тлакатекутли водой, чтобы тот пришел в сознание, однако дон Эрнандо распорядился прекратить пытку. На коварный вопрос королевского казначея, почему вдруг такая милость к этому краснокожему, Кортес ответил.

- Помилуйте, сеньор казначей, этот, как вы изволили выразиться, краснокожий, пока законный правитель Теночтитлана. Интересно, как посмотрит на ваше усердие его величество дон Карлос, когда узнает, что вы решились подвергнуть пыткам особу королевской крови?

Казначей побледнел и торопливо выскочил из пыточной.

С того дня среди приближенных к главнокомандующему офицеров, исключая Сандоваля, началась настоящая охота за золотом. Страна между тем ещё была далека от замирения. Сразу после взятия Теночтитлана восстали уастеки, проживавшие на реке Пануко. Кортесу пришлось лично возглавить поход. То-то он удивился, глядя на людей, идущих в бой нагими. Тела их были украшены татуировкой, зубы пластинками из нефрита и обсидиана. Храбрость уастеков была безмерна - они десятками валились под ударами сдвоенных, скрепленных цепями ядер, которыми стреляла по человеческой массе испанская артиллерия.

В том же 1520-ом году его помощники-капитаны были посланы с военными экспедициями во все части обширной державы ацтеков: Сандоваль - на юго-запад, в область Сеутлу, расположенную между реками Коацакоалькос и Табаско (сноска: Ныне река Грихальва.), Альварадо - в страну сапотеков и миштеков, Олид повел войско на северо-запад против тарасков, где захватил такую богатую добычу, что, по-видимому, немного тронулся разумом. В 1522 году, получив от Кортеса патент на завоевание Гондураса, он высадился на его побережье, объявил себя королем и отложился от Испании.

Чтобы образумить наглеца, в Гондурас были посланы три корабля под командой Франсиско де Лас Касаса, однако уже на рейде основанного Олидом города Триунфо де ла Крус, эскадра попала в жесточайший шторм. Корабли были выброшены на прибрежные рифы, сам Лас Касас попал в плен.

Тем временем из Аудиенсии на острове Эспаньола было прислано распоряжение, утвердившее дона Эрнандо в качестве наместника Новой Испании с правом расширять и подчинять королевской короне соседние территории и вершить суд в подвластной ему колонии. 14 мая 1523 года император Карл V изволил вынести решение по поводу спора между епископом Фонсекой и в его лице Советом по делам обеих Индий а также губернатором Кубы доном Диего Веласкесом де Леон с одной стороны, и капитан-генералом Новой Испании доном Эрнандо Кортесом с другой.

"Все обстоятельства дела, - утверждалось в документе, - явно указывают, что дон Кортес и его люди, составившие первый призыв, являются подлинными завоевателями Новой Испании и добрыми слугами короля. Достойны удивления их воинское счастье и доблесть. Веласкесу в его домогательствах отказать, денежные претензии рассмотреть в обычном судебном порядке. Дона Кортеса утвердить наместников Новой Испании, наделив его полномочиями распределять имения по справедливости. Насчет обвинений дона Кортеса в изъятии патента у дона Нарваэса - произвести доследование на месте. Потерпевших солдат вознаградить. Всех подлинных конкистадоров наделить поместьями по их собственному выбору и впредь давать им преимущество по службе".

Передать это решение было доверено двоюродному брату Кортеса Родриго де Пас, который по пути в Новую Испанию остановился в Сантяго-де-Куба, где под звуки фанфар королевский приговор был объявлен населению. Как только Диего Веласкес услышал о подобном исходе его тяжбы с Кортесом, его хватил удар.

Небывалый ажиотаж это известие вызвало в Мехико. Официально утвержденный королем наместником, дон Эрнандо устроил многодневное пышное празднество с пирами и рыцарскими турнирами. Вскоре в Веракрус прибыли казенные ревизоры - казначей Алонсо де Эстрада, фактор Гонсало де Салазар и ответственный за бухгалтерскую отчетность Родриго де Албонес - обладавшие самыми широкими полномочиями в устройстве гражданской жизни. С их приездом в столице колонии началась обычная рутинная подковерная борьба за власть, за доходы, за право клеймить рабов, разрабатывать золотые прииски и серебряные рудники, за дворянские патенты и должности в органах управления провинциями. В этой борьбе Кортес чувствовал себя неуютно - ему было тесно в Мехико. Размаха не хватало. Каждый приехавший в Вест Индию дворянин требовал во владение самые жирные куски, самые плодородные земли. Ладно, если он оказывался родственником или милым в общении человеком - таким Кортес не отказывал, но все остальные на что рассчитывали? Ему не хватало наград, чтобы рассчитаться с ветеранами, с теми, кто не жалел жизни для завоевания этой страны. Просители шли к нему с утра до вечера, требовали, настаивали, умоляли, ссылались на связи при дворе. Получив отказ, они сбивались в партии обиженных. Подобных людишек Кортес видел насквозь, ему не составляло труда разоблачать их наветы, доказывать вздорность обвинений, но подобное занятие вызывало скуку. В каких грехах его только не обвиняли и в желании отделиться от Испании, и в сокрытии доходов, и присвоении королевской доли, и коварстве, и в честолюбии, и даже в терпимости к индейцам. Как он осмелился разрешить патеру Ольмедо, основавшему первый в Новом Свете госпиталь для индейцев, использовать имя наместника в качестве патрона лечебницы!

Для ухода за больными из метрополии прибыли двенадцать францисканских монахов, и среди них прославившийся своим милосердием и бескорыстием Торибио де Бенавенте, прозванный местными жителями "Мотолиниа", что означает "бедняк". Этот Мотолиниа в последствии написал первую историю ацтекского народа.

Кортес устроил священникам пышную встречу. Все благородные испанцы явились к городским воротам, за которыми начиналась южная дамба. Вдоль улиц были выстроены войска. Местная индейская знать была поражена - победитель Теночтитлана, его ближайшие сподвижники, стоя на коленях, встретили одетых в серое тряпье, издалека бредущих, усталых, ничем не примечательных христианских жрецов.