Шагнуть в неизвестность - Юрий Иванович

— Да надо как-то определиться.

Без сомнения, Емлян уже много чего поведал старшему префекту, а возможно, и не только ему. История моего неожиданного посвящения неведомыми магическими силами в потенциального хранителя наверняка обсуждалась этой ночью не только в пейчере. Тем более что теперь я вошел в Лабиринт растущим, выздоравливающим носителем первого шита, и интерес к этому событию проявлялся не только у меня или моего товарища.

Словно ожидая нашего визита, уже в первом зале к нам приблизился и степенно поздоровался старший хранитель Круст из рода Имлов. Видимо, мою новую внешность опознал по описаниям или по наличию рядом почетного эскорта во главе с префектом. Ни задерживать меня, ни втягивать в длительную беседу он не стал. Только и задал один вопрос:

— Борей, ты не против, если и мы соприсутствуем в главном зале?

— Нисколько.

Удивляться данному вопросу не приходилось. Скорее всего, большинство кандидатов во второй и более разы старались при этом не привлекать особого внимания к своей персоне. Долго гуляли по внутренностям Пантеона и лишь потом запускали звучание торжественной музыки. А сейчас время раннее, людей почти не видно, зато следом за Крустом к нашему шествию стали присоединяться очень многие коллеги моего знакомого. Я и решил, пока мы двигались к главному залу Пантеона, просветить для себя некоторые весьма важные моменты:

— Сколько раз ты слушал музыку после касания лобного камня собственными ладонями?

— Два раза. Иного не дано. Уже став хранителями, мы имеем право прикоснуться только после призвания кургана.

— И часто такие призвания бывают?

— Никогда не было.

— И оба раза музыка звучала для тебя совершенно одинаково?

— Конечно. Да и как может быть иначе?

— А мне вот показалось, что в мелодию вплетались какие-то посторонние звуки, появлялась некоторая фальшь в звучании инструментов.

Круст отечески улыбнулся:

— Не иначе как от волнения. Чего в первый раз не случается!

— Но другим такое звучало?

— О таком не слыхивал.

Над следующим вопросом я долго не задумывался:

— Если музыка и сейчас для меня прозвучит, станут ли мне навязываться с какими-то предложениями твои коллеги или какие-либо чиновники имперских канцелярий?

— Еще с первого раза ты стал неприкасаемым и неподвластным даже императору. Если ты, конечно, сам не поступишь на службу или не возжелаешь на кого-то работать. Тебя могут пригласить на беседу, тебя могут попросить выслушать советы, рекомендации или правила, но заставлять тебя куда-то явиться и перед кем-то держать ответ никто не имеет права.

О! Вот это отлично! Как раз то, о чем я мечтал все последние дни. Теперь мне никакой префект не страшен. Да что там префект! Только что прямым текстом заявили: императору я тоже не подчиняюсь! Вот повезло так повезло! Если бы я сразу об этом знал!..

Запоздалые сожаления мне ничего не дадут, тем более что цель наша в поле зрения показалась, следовало поторопиться с вопросами:

— Ну а курган часто с вами разговаривает?

— Никогда. Только перед первым разом, когда сам зовет к лобному камню.

Жаль. Я бы очень страстно хотел с ним поговорить. Вряд ли Сияющий курган нечто живое и биологически разумное. Скорее, это нечто вроде громадного компьютера, но даже у бездушной машины мне найдется что спрашивать сутками и годами. Кстати, и в первый раз здешний голос так мне сразу и заявил без обиняков, что все тайны мне придется открывать самому и постепенно.

Еще раз — жаль.

Я уже и ладони над камнем простер, как вдруг подумал: а кто-то другой еще хоть раз пытался мысленно поговорить с таинственным голосом? Наверняка пытались, но как? Просто стояли и взывали? Раз ни у кого не получилось, то и опыта никакого нет. А как мне попробовать?

Руки я опустил вдоль тела, прикрыл глаза, сосредоточился и стал взывать в пустоту вокруг моего сознания. Ничего в ответ.

Немного подумал и вновь распростер руки над камнем ладонями вниз. Гулкая тишина. Кажется, никто из хранителей и прочих находящихся в зале даже не дышал. Хотя чуть позже я вспомнил, что и не могу их слышать. Меня словно окутало невидимой, отсекающей любые посторонние звуки ватой.

Так и не касаясь грубо отесанной поверхности, я принялся водить над ней ладонями в разные стороны и в разных уровнях.

«М-да! Что с булыжника взять! — расстроился я через четверть часа моих бесплодных попыток „поговорить“, — Пусть в нем и самые уникальные электронные связи, но выше своего носа он не прыгнет. Заложена в него программа, вот он и действует по ней тысячелетия. Сходятся какие-то параметры в человеке — порадует и его, и зевак музыкой. Не сходятся — вообще…»

И мои мысли оказались прерваны на полуслове довольно невежливым способом:

«Сам ты кусок биологической протоплазмы! А моя программа как раз и построена для защиты от таких вот дураков!»

«Ха-ха! Будь я дурак, ты бы со мной не заговорил, — заворочал я извилинами, чуть прикрывая для удобства глаза. — Так, выходит, ты таки общаешься с хранителями?»

«Никогда!»

«Ну, значит, с такими вот, как я, кандидатами?»

«В первый раз за всю историю!»

«И почему мне так повезло?»

«Время предварительного ожидания истекло».

Как все просто. Создатели данного чуда и в самом деле предусмотрели некую предохранительную систему: торопящиеся с вопросами никогда не получат на них ответы. Тогда как просто выжидающему дается уникальный шанс провести более полную, чем в прошлый раз, беседу. Хотя следующее заявление мне несколько не понравилось: «Ты обязуешься никому из обитателей этого мира и ни при каких обстоятельствах не раскрывать факт нашего разговора. Как и предпосылки, к нему ведущие».

«Ладно, я согласен, — торопился я. С Леонидом поделиться можно — значит, уже хорошо! Мне важно было понять основные тенденции данного мира, и вопросы так и посыпались в моем сознании: — Как далеко простирается история мира Трех Щитов?»

«Отказано в доступе».

«Кто тебя построил и кто имеет право ходить между мирами?»

«Отказано в доступе».

«Как уничтожить зроаков?»

«Отказано…»

Еще более десятка вопросов у меня вырвалось по инерции, но ответы на них получил совершенно идентичные. Что-то такое я подозревал изначально, но все-таки рассвирепел основательно. Какое-то издевательство над здравым смыслом получается, а не разговор.

«Да мне легче с простой каменной стеной разговаривать! Та хоть выглядит умнее и полезнее! — бушевал я в собственных мыслях. — Ну вот какая от тебя польза? Тогда хоть сам подскажи: что толкового сейчас могу услышать?»

«В данный момент: один запрет и одну рекомендацию».

«Ай, как много! — чуть вслух не заорал я. — Спасибо за такое счастье и несказанное доверие!..»

«Всегда рад помочь, обращайся в любое время, — без тени сарказма или ерничества провозгласило неведомое устройство. — И если ты уже уходишь…»

«Нет, нет! — спохватился я с некоторым раскаянием. В любом случае хоть какой-то толк будет. — Я с огромным удовольствием жду рекомендацию и запрет!»

«Запрет гласит: ни в коем случае нельзя распространять в этом мире любое новое оружие. Как и раскрывать секреты его изготовления. В случае нарушения тебя ждет смерть».

Вот это облом! Выходит, все мои планы о создании нескольких полков арбалетчиков — пустое сотрясание воздуха? М-да! Вот и планируй хорошие дела. Хотя тут же припомнилось, что арбалеты как таковые видело слишком много людей. Со временем сама идея все равно проклюнется в головах самых сообразительных воинов, ремесленников или кузнецов. Что будет в таком случае? Меня все равно накажут умерщвлением или удастся выкрутиться? Поэтому я постарался мысленно сформировать другой вопрос:

«Смерть — это несправедливо. Но раз уж так случится, то я должен знать и следить за своими словами и поступками и хотя бы догадываться о приближающемся наказании. Как меня будут убивать?»

«В случае нарушения запрета у тебя и у любого иного провинившегося создания начнут неметь руки, а через час наступит полный и необратимый паралич всего тела».

«Ага! Значит, если я делаю что-то не так, меня предупреждают вначале онемением, а уже потом устраняют как личность?»

«Что-то в этом роде».

Ха-ха! Да на таких условиях еще можно побрыкаться с любым несправедливым роком! Да и сомневаюсь, что меня всесильные магические силы планеты так везде и сразу разыщут. Хотя при одном только воспоминании о царстве мертвых ешкунов сомневаться в неимоверной магической силе местных шуйвов, или кто там под этим названием скрывался, не приходилось.

«Хорошо, запрет я понял. Теперь какие будут рекомендации?»

«Только одна: в срок не более двух дней покинуть Рушатрон».

«Однако! Меня собираются убить? Или казнить за какое-то преступление? Или в тюрьму упекут по злому навету?»