Имаджика - Клайв Баркер

– А каким образом вы узнали об Имаджике? – спросил он.

– А разве не все о ней знают?

– Я полагаю, вы знаете о ней немного больше, чем все, – ответил он. – А вот насколько больше – в этом я до конца не уверен.

Она заподозрила, что является для него чем-то вроде ребуса, и пока она сохранит свою загадочность, ей можно рассчитывать на его дружеское расположение.

– Вы думаете, им удалось? – спросила она.

– Кто знает? Пустынник мог испортить им все дело, попытавшись встрять в последний момент. Вполне возможно, что они не добрались до Изорддеррекса.

– Где же они окажутся тогда?

– В Ин Ово, разумеется. Где-то между нами и Вторым Доминионом.

– А как они вернутся?

– Очень просто, – ответил он. – Они не вернутся вообще.

Итак, они стали ждать. Вернее, она стала ждать, наблюдая, как солнце исчезает за деревьями, усеянными кляксами грачиных гнезд, и как вечерние звезды появляются на своих обычных местах и льют на землю свой слабый свет. Дауд возился с трупами пустынников. Он вытащил их из часовни, сложил скромный погребальный костер из сухого дерева и поджег его. Его, по-видимому, нисколько не беспокоило то обстоятельство, что она наблюдала за всем этим, что послужило ей уроком и, возможно, предостережением. Он очевидным образом решил, что она является частью того тайного мира, к которому принадлежали пустынники и он сам, и не подчиняется законам и моральным правилам, которые опутали цепями весь остальной мир. Увидев все то, что она увидела, и сойдя за эксперта в вопросах Имаджики, она превратилась в участницу заговора. После этого путь назад – к тем людям, с которыми она общалась, и к той жизни, которую она знала, – был уже отрезан. Она овладела тайной, но в той же самой степени и тайна овладела ею.

Само по себе это было бы не так страшно, если бы вернулся Годольфин. Он помог бы ей отыскать свой путь среди тайн. Но если он не вернется, то последствия будут не столь приятными. Быть вынужденной влачить свою жизнь в обществе Дауда только потому, что они с ним теперь одинаково отрезаны от остального мира, – это было бы невыносимо. Она просто зачахнет и умрет. Но, впрочем, какую ценность может представлять для нее жизнь без Годольфина? От экстаза к отчаянью в течение одного часа. Нельзя ли надеяться на то, что маятник качнется назад еще до захода солнца?

К ее страданиям добавился холод, и за неимением другого источника тепла она подошла к погребальному костру, приготовившись к немедленному отступлению на тот случай, если запах или вид этого зрелища окажутся слишком шокирующими. Но дым, в котором она думала уловить запах горелого мяса, был едва ли не благовонным, а останки в костре утратили свои человекоподобные очертания. Дауд предложил ей сигарету, которую она с благодарностью приняла и прикурила от веточки, выдернутой из костра.

– Кем они были? – спросила она у него, созерцая останки.

– Вы никогда не слышали о пустынниках? – спросил он. – Они – низшие из низших. Этих я притащил из Ин Ово сам, а ведь я далеко не Маэстро, так что это дает представление о том, насколько они легковерны.

– Когда он учуял ветер...

– Да, это было довольно трогательно, не правда ли? Он учуял Изорддеррекс.

– Может быть, там была его родина.

– Вполне возможно. Мне приходилось слышать, что они созданы из коллективной похоти, но это неправда. Они – дети мщения. Они рождаются у женщин, которые сами прокладывают себе Путь.

– Разве прокладывать Путь – это плохо?

– Да, для вашего пола. Это строго запрещено.

– Стало быть, та, что нарушила закон, становится беременной в качестве наказания.

– Совершенно верно. Женщина, беременная пустынником, не может сделать аборт. Они глупы, но они борются за свою жизнь, даже в утробе. А убивать того, кому ты даешь жизнь, также строго запрещено законами для женщин. Так что им приходится платить за то, чтобы пустынников выбросили в Ин Ово. Они могут прожить там дольше, чем кто-либо. Питаются всем, что попадается под руку, в том числе и друг другом. А в конце концов, если повезет, их может вызвать кто-нибудь из этого Доминиона.

Сколько еще предстоит узнать, – подумала она. Может быть, ей стоит сдружиться с Даудом, несмотря на всю его непривлекательность. Похоже, ему нравится хвастаться своими знаниями, а чем больше она будет знать, тем лучше она окажется подготовленной, когда наконец войдет в дверь, отделяющую этот мир от Изорддеррекса. Она уже хотела спросить у него еще кое-что о городе, когда порыв ветра из часовни взметнул между ними облако искр.

– Они возвращаются, – сказала она и направилась к зданию.

– Будьте осторожны, – сказал Дауд. – Вы ведь не знаете точно, что это они.

Его предостережение не было принято во внимание. Она пустилась к двери бегом. Когда она подбежала к Убежищу, пахучий летний ветер уже замер. Внутри часовни было темно, но она смогла разглядеть стоящую на мозаике одинокую фигуру. Человек двинулся к ней неровной походкой, судорожно дыша. Когда между ними было не более двух ярдов, отблеск костра осветил его. Это был Оскар Годольфин. Он зажимал рукой разбитый в кровь нос.

– Этот ублюдок, – сказал он.

– Где он?

– Мертв, – сказал он просто. – Я должен был сделать это, Юдит. Он совсем чокнулся. Одному Богу известно, что он мог сказать или сделать...

Он протянул ей руку.

– Ты не поможешь мне? Он чуть не сломал мне нос.

– Я помогу ему, – ревниво сказал Дауд. Он шагнул вперед мимо Юдит и достал из кармана носовой платок, чтобы приложить его к носу Оскара. Платок был отвергнут.

– Выживу, – сказал Оскар. – Давайте просто пойдем домой. – Они вышли из часовни, и Оскар уставился на костер.

– Пустынники, – объяснил Дауд.

Оскар бросил взгляд на Юдит.

– Он развел погребальный костер у вас на глазах? – сказал он. – Мне очень жаль. – Он оглянулся на Дауда с выражением скорби на лице. – Так нельзя обращаться с леди, – сказал он. – В будущем мы должны постараться исправиться.

– Что вы имеете в виду?

– Она будет жить с нами. Так ведь, Юдит?

Колебания ее продолжались постыдно короткий срок. Потом она сказала:

– Да, я буду жить с вами.

Удовлетворенный этим ответом, он подошел, чтобы посмотреть на погребальный костер.

– Вернись сюда завтра, – донесся до Юдит его голос, обращенный к Дауду. – Развей пепел и похорони кости. У меня есть маленький молитвенник – подарок Греховодника. Мы отыщем там что-нибудь подобающее.

Пока он говорил, она уставилась в сумрак часовни, пытаясь вообразить предпринятое оттуда путешествие и город на другом конце пути, из которого дул такой заманчивый ветер. Когда-нибудь она окажется там. В поисках пути туда она потеряла мужа, но с ее теперешней точки зрения эта потеря выглядела ничтожной. Теперь она стала чувствовать по-иному, и произошло это, когда она увидела Оскара Годольфина. Она еще не знала, что этот человек будет значить для нее, но, возможно, ей удастся убедить его взять ее с собой, в скором времени.