Кому принадлежит власть на потребительских рынках: отношения розничных сетей и поставщиков в современной России - Вадим Радаев

Принятие Федерального закона «Об основах государственного регулирования торговой деятельности в РФ» как политический компромисс (декабрь 2009 г.)

Итак, в первом чтении федеральный закон о торговле был принят Государственной думой 11 сентября, во втором — 16 декабря, в третьем окончательном чтении — 18 декабря 2009 г. Чего удалось добиться сторонам после многочисленных дебатов? Результаты оказались относительно скромными. С одной стороны, наиболее радикальные и одиозные предложения депутатов и аграриев (см. примеры выше) были отвергнуты. Но с другой стороны, многие предложения ритейлеров и либеральных экономистов тоже не были воплощены в федеральном законе, он был принят в компромиссной форме (которая, как известно, в полной мере не устраивает ни одну из сторон). Но это не означает, что содержание закона совершенно не изменилось. Просто принятые поправки не сделали иным его изначальный характер и не разрешили наиболее острых вопросов, затрагивая их скорее «по касательной». Оставив вне нашего внимания множество редакционных поправок, рассмотрим ключевые изменения в тексте закона между первым и вторым чтениями в Госдуме [86].

Начнём с того, что в итоговом тексте появились некоторые дополнительные определения. Так, добавлено понятие торговой деятельности как вида предпринимательской деятельности, уточнена формулировка, определяющая розничную торговлю как реализацию товаров в целях, не связанных с предпринимательской деятельностью. Ввиду того, что закон в значительной мере фокусируется на торговле продовольственными товарами, в текст включено их определение (другие категории товаров не квалифицируются). При этом появившиеся определения не всегда оказываются удачными. Например, площадь торгового объекта теперь отождествляется с торговой площадью, что не проясняет суть дела, но лишь вносит сумятицу.

Добавлены и уточнены полномочия органов государственной власти. Например, к полномочиям Правительства Российской Федерации отнесено утверждение методики расчёта объёма всех реализованных продовольственных товаров в границах разных территорий и доли рынка, приходящегося на хозяйствующих субъектов на этих территориях (эту методику впоследствии подготовил Росстат). Правительству также предоставлено право утверждать форму торгового реестра, включающего сведения о хозяйствующих субъектах и о состоянии торговли в регионах. При этом формирование торговых реестров для субъектов Федерации превратилось из добровольной в обязательную функцию.

Существенно расширены полномочия ФАС России, которая теперь может предъявлять в суд иски по нарушениям в сфере контрактных отношений и требования о применении последствий недействительности сделок по приобретению или строительству новых торговых объектов, если доля торговой сети в городском округе и муниципальном районе превысит 25 %. Правда, из текста закона всё-таки убрали более жёсткое ограничение по максимальному товарообороту в 1 млрд руб.

Внесения радикальных поправок о фиксации торговых наценок удалось избежать. Однако в ст. 8 появился следующий новый пункт (п. 8):

В случае, если в течение тридцати календарных дней подряд на территории отдельного субъекта Российской Федерации или территориях субъектов Российской Федерации рост розничных цен на отдельные виды социально значимых продовольственных товаров первой необходимости составит тридцать и более процентов, Правительство Российской Федерации в целях стабилизации розничных цен на данные виды товаров имеет право устанавливать предельно допустимые розничные цены на них на территории такого субъекта Российской Федерации или территориях таких субъектов Российской Федерации на срок не более чем девяносто календарных дней [Об основах государственного регулирования торговой деятельности…2009].

В соответствии с законом перечень отдельных видов социально значимых продовольственных товаров первой необходимости и порядок установления предельно допустимых розничных цен на них также устанавливаются Правительством Российской Федерации.

Самого больного вопроса — об ограничениях свободы контрактных отношений — внесённые поправки касаются не существенно. Тем не менее определённые коррективы есть. Уточнены условия доступа к информации, которые должна обеспечивать торгующая организация. Теперь такая информация включает условия отбора контрагента для заключения договора поставки продовольственных товаров и существенные условия такого договора. Определено также предельное время, в течение которого следует предоставлять запрашиваемую информацию на безвозмездной основе: 14-дневный срок со дня получения соответствующего запроса.

Ограничен размер вознаграждения за объём приобретённых продовольственных товаров, который по новому закону не может превышать 10 % от цены этих товаров. Вдобавок вовсе запрещена выплата данного вознаграждения в связи с приобретением социально значимых продовольственных товаров, указанных в правительственном перечне.

В новой редакции закона запрещается осуществлять оптовую торговлю с использованием договора комиссии или смешанного договора, содержащего элементы договора комиссии, что затрагивает деятельность мелкооптовых магазинов формата «кэш энд керри».

Видимо, ради восстановления хотя бы частичной симметрии запрет на ограничения выбора хозяйствующих субъектов, ранее касавшийся только розничной торговли, теперь распространён и на поставщиков. Оговорено также, что если поставщик не передаёт ритейлеру все надлежащие документы, предельные сроки оплаты продовольственных товаров увеличиваются, и это следует признать справедливым.

Из целей закона всё-таки убрано прямое указание на необходимость поддержки российских производителей товаров. В то же время дежурная дань отдана малому бизнесу. Доля нестационарных торговых объектов, используемых субъектами малого или среднего предпринимательства, в утверждаемых схемах размещения нестационарных торговых объектов повышена с 50 до 60 %.

Наконец, к положению о нормативах обеспеченности населения площадью торговых объектов добавлено, что речь идёт о минимальной обеспеченности, что совершенно правильно, ибо норматив максимальной обеспеченности мог бы стать серьёзным коррупционным инструментом в руках органов муниципального самоуправления.

В результате можно говорить о мелких достижениях обеих сторон политических дискуссий, которым по частным вопросам что-то удалось добавить, а что-то пришлось убрать. В целом закон стал несколько лучше, но радикальных изменений, увы, не произошло.