Лабиринт чародея. Вымыслы, грезы и химеры - Кларк Эштон Смит

с одним из владык случайности. Среди переменчивых иллюзий запустения, сквозь хаотичные воздушные массы, над бесконечными просторами, покосившимися, точно искореженную планету с одного бока сплющило, он безошибочно летел к цели.

Там, за хаосом, на невообразимых многоярусных горах высились террасами цитадели владык случайности. Моррис как будто сам не раз ходил по их зубчатым стенам – он хорошо знал эти белые, божественно правильные здания, что бросали вызов бесформенным и чуждым землям внизу и хранили суровую гармонию назло окружающей сумятице. Знал террасы, засаженные четкими рядами цветов и деревьев, которые благодаря чудесам земледелия удалось вывести из разномастных растений и разделить на отдельные виды.

Смутно, на грани возможностей человеческого разума, Моррис понял кое-что о владыках. Они обладали кипучей волей, потаенным гипнотизмом и развитыми органами чувств и полагались не только на механизмы или физические науки. В прошлом их было гораздо больше, и они правили гораздо более обширной областью этого невероятно нестабильного, коварного мира. Видимо, пик их развития миновал; они не растеряли могущества, но все больше и больше уступали под напором осаждавшей их космической дикости.

Все это Моррис уловил за один миг, когда открыл разум своему спасителю. Вернувшись обратно в собственное сознание, он ощутил, что телепатическое воздействие было обоюдным: исполин узнал, что случилось с Моррисом и Маркли, как их забросило в этот безнадежный и ужасный чуждый мир, и в порыве непостижимого милосердия захотел помочь землянину.

Воспоследовавшие еще более необычайные события совершенно не удивили Морриса. Он как будто обрел способность владык прозревать грядущее, и все происходящее казалось смутно знакомым, будто уже слышанная когда-то история. В этой причудливой, но предопределенной драме крылатый великан осторожно, но решительно поднял его в воздух, заключив в кольцо огромных рук, и, раскинув черные крылья, взмыл к кривобокому солнцу. Второй присоединился к ним, и они уверенно полетели через области меняющейся гравитации над сонмами страшных миражей на поиски Маркли, – Моррис точно это знал.

Ему передался, пусть и в неполной искаженной форме, дар ясновидения, благодаря которому владыки случайности отличали среди беспорядочных иллюзий своей атмосферы реальность от фата-морганы. С дивным образом обретенной прозорливостью Моррис оглядывал отдаленные и скрытые участки равнины.

Неуклонно несли великанов к цели могучие кожистые крылья. И вот посреди калейдоскопической пустыни показался наконец неровный край, за которым начинался спуск в долину, где Моррис и Маркли оставили свой ракетолет.

Все быстрее вздымались и опускались крылья, все громче хлопали они, точно исполинам следовало поторопиться. Морриса охватила странная тревога, как будто они могли опоздать.

Теперь они парили над долиной, все больше снижаясь. Что-то здесь изменилось, но Моррис никак не мог понять, что именно. А потом вдруг понял, что охватывающие ее кольцом склоны кое-где осыпались и продолжают осыпаться рекой бесцветного песка. То тут, то там гейзерами извергались в небеса столпы молекул, кое-где причудливые рощи уже превратились в бесформенные кучи пыли, разлетелись лопнувшими дождевиками. Во владениях случайности подобное внезапное и хаотичное разрушение материи не было редкостью, и благодаря дарованному загадочному знанию Моррис понял, что даже тот далекий островок порядка и формы, который владыкам удалось вырвать из лап хаоса, невозможно совершенно обезопасить от таких внезапных катастроф.

Задохнувшись от страха и тревоги, Моррис внимательно вглядывался в ту часть долины, куда опускался несший его крылатый. Где-то там был Маркли, который забрел сюда наугад в суматошных поисках потерянного товарища, и теперь ему грозила опасность – причем двойная.

Словно поглядев острым взором владыки, Моррис различил внизу ракетолет – японский. Рядом никого не было, и прямо у землянина на глазах воздушное судно поглотил стремительный поток бесцветного песка, – это поблизости рассыпались скалы.

В центре долины блеснул бок еще одного ракетолета – их собственного. Перед ним мельтешили четыре крошечные фигурки, сошедшиеся в яростном бою. Они не видели, что к ним быстро приближается разрушительная река. Катились вперед гребенчатые валы песков. Рассыпались растения, обращаясь в чудовищные древесные призраки и растворяясь в пылевых облаках. Столпы высвобожденных молекул поднимались со дна долины, складываясь в грозные парящие купола, что закрывали солнце.

В долине царствовала угрюмая и ужасная стихия, беззвучная буря. Над ней летели, хлопая крыльями, владыки случайности, и вот они зависли прямо над схваткой.

Трое людей в летных костюмах и шлемах атаковали четвертого, тоже в костюме и шлеме. Из-за маленькой силы тяжести у него было больше шансов отбиться, чем могло показаться на первый взгляд. Уменьшенная гравитация смягчала удары, которые наносили друг другу противники. Длинными двадцатифутовыми прыжками Маркли ускользал от японцев, но, по всей видимости, уже начал уставать – вот-вот его загонят в угол. На земле валялись пистолеты, как будто отброшенные за ненадобностью, но один из японцев размахивал жутким кривым ножом, норовя пырнуть уклоняющегося Маркли.

Захваченные отчаянной борьбой, они долго не замечали приближающихся исполинов. Первым их увидел Маркли. И ошеломленно замер, уставившись на Морриса, которого нес владыка случайности.

Двое японцев обернулись, тоже заметили крылатых и окаменели от ужаса и изумления. Но третий ничего не видел – он как раз замахнулся, чтобы нанести удар своим страшным ножом, и, оттолкнувшись от земли, летел прямо к Маркли.

Второй исполин, зависший в воздухе рядом со спасителем Морриса, воздел руку и махнул ею в сторону японца с ножом. На мгновение показалось, что рука метнула в цель огромное полыхающее огнем копье. Сияющая сулица устремилась вперед и исчезла, а японец бесформенной кучкой дымящихся углей осыпался у ног Маркли.

Остальные двое, прикрываясь руками, как будто их ослепил страшный свет копья, кинулись прямо в надвигающуюся разрушительную бурю. Перед ними вдруг возник пылевой столп – и мгновенно разросся, втягивая в себя разноцветную землю. Он обрушился на них – и японцы сгинули.

Моррис наблюдал за этим в безмолвном ужасе; затем почувствовал, как сильные руки опускают его на землю. Двое крылатых великанов стояли рядом, расправив крылья. В голове будто раздался громкий голос, советовавший не медлить.

– Бежим… Ракетолет должен завестись! – крикнул Морис товарищу. – Нужно спешить.

Маркли, который стоял, изумленно уставившись на владык, стряхнул с себя оцепенение:

– Ладно, как скажешь… Если только топливо воспламенится. Но сначала поблагодарю твоих крылатых друзей за то, что поджарили Сакамото. Не знаю, как им удалось расправиться с этим свирепым мерзавцем. Еще миг, и он вспорол бы мне брюхо, как какой-нибудь рыбе.

Внезапно по долине с воем, рассеивая пылевые валы и вздымая молекулярные столпы к самым небесам, пронесся порыв ветра. Буря, набирая силу, устремилась к их судну.

Маркли запрыгнул в ракетолет; Моррис не отставал. Пока он задраивал тяжелый люк, Маркли бросился к приборной панели. Благодаря какому-то