Двойная переадресация (СИ) - Шилов Игорь Александрович

— Конечно сможем. До него отсюда рукой подать.

Не складываются у меня отношения с таксистами столицы, даже не пойму почему. Вот взять хотя бы сегодняшнего. Мужик рассудительный, спокойный, на все вопросы отвечал охотно, но когда я решил остаться на выставке, посчитав, что мне её надо более внимательно изучить, посмотрел на меня так, будто я ему пол зарплаты должен и это с учётом того, что мной было уплачено ровно в два раза больше, чем натикало на счётчике. Ладно, мне с ним детей не крестить, переживу. А вот не зайди я на территорию ВДНХ прямо сейчас, весь день бы маялся от ощущения, что сделал чего то не так. С первого взгляда на величественную арку, служившую здесь обыкновенным проходом, мне стало ясно, что место это не простое и если я действительно, когда то жил в данном городе, то облагодетельствовать его своим посещением должен был непременно. Наплевав на холод и на сплюнувшего мне под ноги водителя, остался. Смысл гонять в центр, когда под боком лежит такой огромный кусок неизведанной территории? Буду постепенно осваивать Москву, взяв за начало точку моего временного проживания. А то получится, как в том анекдоте, когда за свежей картошкой летали во Владивосток.

Нестыковки начались ещё на улице, прямо на центральной аллее, обнимавшей двумя своими рукавами огромный памятник-фонтан, наверняка имеющий какое то название. Отчего то втемяшилось мне в голову, что вокруг него обязательно должен был быть каток. Нет, ничего сказать не могу, скользко было, особенно если ты ходишь в сапогах на тонкой подошве, мало приспособленной для хождения по утоптанному снегу. Но мне и этого было мало, хотелось полноценного льда, так, чтобы можно было на коньках кататься. А вот он то тут, как раз и отсутствовал. Дальше больше. В павильоне «Кролиководство и пушное звероводство» жили кролики и песцы с норками. На «Всесоюзной доске почёта» золотыми буквами сверкали предприятия, удостоившиеся права засветиться перед людьми. «Товары народного потребления и услуги населению» — демонстрировали всё, что могли, именно в этом направлении, а павильон «Зерно» являл посетителям огромные колоски и целые снопы незнакомых мне растений. Чего тут необычного? Да вроде бы ничего, но в моей голове, про эти достижения, полный вакуум, который не смог оттуда убраться даже после посещения павильона «Животноводство», где запашок ещё тот стоял и его бы я точно надолго запомнил. Конечно, можно было всё списать на отсутствие в памяти видений про достижения советского народа, но как быть с огромной ракетой, замеченной мной издалека, её то я сразу узнал. Время неумолимо шло к обеду, причём позднему, а у меня в голове кроме каши, так толком ничего и не обнаружилось. Вот, вроде бы, что то стрельнёт, а потом видишь: выстрел то был холостой. От такого поневоле затоскуешь и вновь вспомнишь о холоде, и о еде. Спрашивать про кормушку для посетителей, было не стыдно и я её, вскоре, отыскал и посетил, утолив там голод кофе, приготовленным в огромной «кофе машине» и парой пирожных, придававших моему огромному телу немного калорий. Наесться не получилось, но бодрило хорошо.

— И, что же это у нас получается? — глядя на кофейную гущу, хитро замеревшую в пустой чашке, спрашивал я у себя. — Снова: здесь помню, а здесь не помню? А так, если верить фразе одного из героев популярного фильма, не бывает.

— Может мне, действительно, в ментовку сдаться или к психиатру на приём записаться? — проговорил я так, чтобы не слышал никто.

— И, что там скажу? — продолжил я разговор, молча. — Вот он я, такой красивый и здоровый, одетый в импортное шмотьё, с полными карманами денег и огромным домом на юге, нашей великой страны. Забирайте всё, хватайте меня голыми руками, только помогите вернуться назад, к маме с папой. Да после такого заявления, любой дурак, даже без диплома, вынесет вполне закономерный вердикт на мою дурацкую просьбу: — «Ты, парень, идиот и место тебе в психушке», и будет прав на все сто процентов.

Ещё разок сходил к стойке. Снова попросил бармена налить кофейку. Купил ещё пять пирожных. Вернулся обратно, за пять минут сожрал всё и выпил. Потом быстро оделся, вышел на улицу и вынес давно назревавший приговор:

— Уходить надо отсюда, иначе в конец тут запутаюсь. В центр поеду, может там чего нибудь конкретное увижу.

У первого же прохожего спросил, как быстрее добраться до метро. Он небрежно, почти на бегу, махнул рукой куда то, совсем в другую сторону от главного входа и громко выкрикнул:

— Туда!

Ну, туда так туда. Надеюсь не заплутаю. Выход нашёлся быстро, но по сравнению с тем, в который входил, этот был похож на калитку в заборе. Деваться некуда, вышел через чёрный вход и в растрёпанных чувствах потопал, куда глаза глядели, продолжая ворочать в голове увиденное на ВДНХ. Странное чувство, вроде бы что то мне и знакомо, но в этом знакомом обязательно находится, какой то изъян. Впечатление такое, будто кто то специально для меня, взял и нагадил. Там памятник убрал, здесь каток не залил, туда зверей добавил и запах поменял. Объяснения увиденному нет никакого, хотя вру, оно есть, даже два. Либо я головой о камни ударился с такой силой, что у меня, кроме частичной потери памяти, начали возникать и предметные галлюцинации, принимаемые мной, за реал, либо, что в принципе одно и тоже, я действительно тронулся умом и на ходу придумываю себе разные небылицы, пытаясь выдать их за необъяснимые нестыковки отсутствующие наяву. Лечению, ни то ни другое, не поддаётся, об этом даже я могу догадаться. И что мне тогда остаётся? Верно. Наплевать на всё и жить дальше. Кому хуже, если памятник у гостиницы отсутствует, а каток… Да кому он нужен, этот ваш каток, когда на дороге и так гололёд?

Чтобы согреться включил максимальную скорость, и поэтому встречу с очередным изваянием чуть было не пропустил. Дурные мысли покинули мою светлую голову, как раз в самый подходящий момент, когда до «рабочего и колхозницы», осталось сделать чуть ли не три шага. Про памятник труженикам города и деревни я давно знаю, примерно месяца два. Мне ли о нём не знать, работнику, большую часть своей жизни отдавшему киноиндустрии, а вот сталкивался ли с ним раньше, об этом попробую прямо сейчас разузнать. Как и положено настоящему герою, сделал двадцать шагов назад, для того чтобы взглянуть на гигантов с серпом и молотом, так сказать, со стороны. Потом крутанул вокруг них почти два полных оборота и снова приблизился на расстояние вытянутой руки.

— Да, что за чёрт? Что же это такое происходит? Вот хоть пристрелите меня прямо сейчас, но раньше они точно были намного выше — заглядывая в пустые глазницы металлической тётки, пытался я оспорить высоту выданного ей пьедестала.

Нет, понимаю, что подрос и в детстве всё вокруг кажется высоким и огромным, но не на столько же. Я железно уверен, что постамент был раз в пять шире и раз в десять выше, чем увиденное мной убожество, основательно загаженное голубями, нагло сидевшими на плечах грозного мужчины с молотком. Да ладно бы размеры, но у меня есть твёрдое убеждение, что в него можно было свободно зайти и я, раньше, неоднократно делал это. А сейчас в наличии имеется крохотная, металлическая дверца и нет ни одного окна. Не знаю, чем бы закончился очередной мой психоз, не подойди к памятнику группа любознательных приезжих, ведомая элегантной девушкой в красном пальто.

— Перед вами памятник монументального искусства — остановившись почти рядом со мной, заговорила экскурсовод, поднеся ко рту огромный, серебристый мегафон. — Автор проекта Борис Иофан, скульптор — Вера Игнатьевна Мухина. Скульптурная группа из двух фигур, с поднятыми над головами серпом и молотом, несёт в себе идею всепобеждающего труда и нерушимого союза пролетариата, и крестьянства.

— Знаем, читали — сказал я себе под нос и резко развернувшись, пошёл прочь. — Лучше бы рассказала, почему постамент у них такой маленький? Тот, высокий, смотрелся намного веселей.

Метров триста шёл полностью игнорируя действительность. Затем остановился, посмотрел по сторонам. Ага, вот и оно — метро. Народ прямо валом в него валит. За ним, что ли дёрнуть и на Красную площадь мотануть, к Ильичу в гости? А может лучше в универ смотаться, в общагу? Взглянул на часы, уже почти пол третьего. Сколько осталось до наступления темноты? Три часа, два? Какую то часть этого времени потрачу на знакомство с метрополитеном, ещё сколько то уйдёт на дорогу до выбранной цели, там осмотреться, вокруг да около походить, часов до шести точно провожусь. А дальше что? В гостиницу возвращаться и вычеркнуть первый день пребывания в Москве из жизни? Нет, на это я пойти не могу. Значит надо выбрать цель помасштабнее, а лучше охватить сразу две или три. Что у меня имеется в запасе, на что сподобилась моя голова? Бирюлёво, Выхино, Чертаново, Фили — покопавшись в остатках пупырчатой памяти, вытащил я на свет пару примечательных названий.