Личный секретарь для принца - Вера Чиркова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Одновременно с этим в столицу тайно прибыл анлер Тинурвиель, с предложением о сотрудничестве, и предложил послать Канду приглашение в лес. Последствием этого посещения должен был стать ответный визит одной из смесок в сопровождении с сильным магом. Признаюсь сразу… эльфы понимали, что принц может не пожелать ее приглашать, и просили разрешения применить легкий приворот.
— И вы разрешили?
— Братья и друзья с подросткового возраста звали Кандика "сеньор ледяное сердце", — печально усмехнулась Интария, — и его странное хладнокровие нас очень волновало. Многие лекари говорят, да и примеры из жизни подтверждают, что чем позже в мужчине просыпается влюбчивость, тем сильнее это его меняет, и зачастую не в лучшую сторону. А эльфы утверждали, что легкий приворот может разбудить его сердце, дать толчок к поиску настоящих чувств. Ведь говорят, кто не любил по-настоящему — тот и не жил. Мы согласились… два года в его возрасте не великий срок, а через два года приворот тает безболезненно, не оставляя никаких грустных чувств и воспоминаний. А когда я из донесений Гарстена поняла… что с сыном творится нечто необычное, то немедленно помчалась сюда, чтобы предпринять от приворота дополнительные меры безопасности.
— И у вас получилось?
— Конечно, — усмехнулась ее величество, — Вот прибежит он утром, можешь сама спросить.
— А зачем он прибежит? — не поняла Иллира.
— Он забыл отдать мне одну вещицу… и обязательно должен это утром вспомнить. Так вот про планы… Джигорт был против, он не хотел причинять другу боль, но мы его уговорили, нельзя было исключать возможности, что за дворцом следят… да и слуг могли перекупить. Вот тут и начали рушиться наши планы, Джигорт не дерзнул отказаться, но в знак протеста забросил все дела и вовремя не вскрыл настроенный на него уэллин. Потом появилась ты… а дальше все знаешь и сама. А завтра я жду их высочеств не позднее, чем к завтраку и потому могу позволить себе сегодня поболтать с тобой подольше. Тем более, Дигон держит на всем нашем пути подменных лошадей и едем мы без остановок, еще успею выспаться как следует.
— Это же ужасно трудно, — посочувствовала сеньорита, — я так ехала, думала, с ума сойду от скуки. Чем вы занимаетесь в пути?
— Обдумываю различные планы, днем читаю почту и диктую секретарю ответы, он придумал два десятка стандартных ответов, и проставляет в своем дорожном блокноте номер такого письма, кому послать и какие особенные детали добавить.
— Какой молодец, — восхитилась Илли, — я до такого пока не додумалась…
Тут девушка вспомнила, что ей, судя по всему, такие знания теперь долго не пригодятся, и печально вздохнула.
— Илли… — голос королевы звучал мягко, но непреклонно, — я уважаю твое право на личные секреты и не хочу давать советов… но кое-что сказать просто обязана. Ничего мне не отвечай… я сейчас попытаюсь построить цепочку своих догадок. Но если сможешь подсказать, где я ошибаюсь… подскажи. Нет — так нет. Как я поняла… ты не имеешь права влюбляться, потому что это принесет кому-то вред… кому-то очень дорогому тебе. Возлюбленный исключается самим условием… значит остаются друзья или родственники. Но поскольку о тетушке с отцовской стороны речи быть не может… это родственники со стороны матери. Наверняка ты понимаешь, что их уже ищут люди Бенга, и как только найдут, возьмут под контроль, а при необходимости с ними поговорят. И если угроза исходит от них, мы ее устраним. Илли? Ты качаешь головой?! Значит, это неверный путь. Жаль… я направила туда сильных магов. Тогда остается монастырь и твои подружки… как жаль, что нет сестры Апраксии… и очень странно, что она ушла, не дожив и половины того срока, что обычно живут маги. Почему ты плачешь? Неужели это она взяла такую клятву? Но зачем она ей? И ты говорила… нельзя влюбляться… как это может быть связано?!
— Никак, — убито сказала Илли, — с ней — никак. Но это главное условие. Я не имею права влюбляться или выходить замуж. Я очень завидую… вашим сыновьям. Им повезло, вы всегда рядом и всегда можете прийти на помощь. А я одна… давно одна. И это очень трудно и тоскливо. Но пока есть надежда… можно работать и терпеть. А любовь свяжет меня… и надежда умрет. Простите… больше ничего не могу сказать, если нечаянно узнают враги… могут меня найти.
— Негусто, — обдумав эти слова, подвела итог королева, — но спрашивать больше ничего не буду. Прошу лишь одно, объясни Канду, как сможешь, что это не простой каприз и не клятва бывшему возлюбленному. Пока ему для счастья хватит и этого, поверь, большего он требовать не будет. А теперь давай пить чай, в этом особняке повара пекут чудесные пирожные. И нечего сидеть в эльфийском лесу… езжай во дворец. Там у тебя еще не все бумаги разобраны.
Чаепитие плавно перешло в беседу о том, кто из сотрапезниц какие пирожные любит, и за что, потом пришло время баек про знакомых сладкоежек. Затем разговор плавно перекинулся на воспоминания о детстве, и Иллире пришлось очень постараться, чтоб не сболтнуть чего-то лишнего, а потом королева начала рассказывать смешные случаи из жизни придворных дам, помешанных на правилах этикета.
Время было далеко за полночь, когда ее величество спохватилась и решительно объявила, что пора расходиться по спальням. Спать Илли совершенно не хотелось, она давно ни с кем не чувствовала себя так хорошо и свободно и девушка с удовольствием посидела бы еще полчасика, однако показывать этого не стала, отлично памятуя, что королеве утром предстоит отправляться в нелегкое путешествие.
Она пожелала ее величеству спокойной ночи и направилась к двери, как вдруг где-то внизу раздался стук и мужские голоса.
— Дигон! — побледнев, королева дернула шнурок звонка, а сеньорита секретарь метнулась к камину и схватила увесистую статуэтку.
— Это их высочества, — только и успел предупредить сунувший голову в гостиную телохранитель, как его отодвинули и в распахнутую дверь ворвалось двое злых, как гоблины, принцев.
Илли сразу сообразила, что они каким-то образом обнаружили ее отсутствие и теперь собираются устроить матери допрос с пристрастием. И, готовая защищать эту женщину за подаренный ей чудесный вечер, вовсе не намерена была этого допускать.
— Ох, ваше величество! — Нарочито насмешливо фыркнула сеньорита, демонстративно вынимая из-за спины статуэтку и с грохотом водружая на стол, — чтож вы так пугаете-то, грабители, грабители! А это всего лишь их высочества! Вот вам и поболтаем вечерок по-девичьи, пусть мальчики поспят подольше! Ничего себе, подольше! Да они, наверное, в полночь сорвались сюда бежать!