Личный секретарь для принца - Вера Чиркова

— Извини… — мгновенно отступила ее величество, — я понимаю, что у тебя веские причины, чтоб принять такое решение. Больше никогда про это не напомню, даю слово.

— Спасибо… — растроганно шепнула девушка и королева постаралась спрятать горестный взгляд, что же пришлось пережить этой девушке, если она так боится об этом даже вспоминать?

Едва странное средство передвижения остановилось, Кандирд вскочил со своего места и рванулся к передним сиденьям, туда, где о чем-то доверительно болтали, склонив друг к дружке головы две особы женского пола, которые его интересовали сейчас больше всех остальных. Что за интригу плетет его неугомонная матушка, и сумела ли понять ее замысел Илли?!

Еще принца несколько тревожила квартеронка, которую приставили его развлекать, но об этом он решил пока никому не говорить.

— Илли, ты со мной? — Кандирд не столько спрашивал, сколько утверждал, и сам не понимая, откуда в нем взялась такая непоколебимая уверенность, что спорить девушка не станет.

— Пожалуй, — искоса глянув на королеву, согласилась сеньорита секретарь, мгновенно просчитав, что тут достаточно сеньоров, достойных предложить руку ее величеству.

— Иди, — подтолкнула ее королева, и сеньорита без колебаний подала руку его высочеству.

— Ваше величество, — в тот же миг возник рядом повозкой третий принц, — вы позволите мне вас сопроводить?!

— Да, — учтиво улыбнулась королева, опираясь на руку сына, хотя больше всего сейчас не желала бы объясняться именно с ним.

Но уж если Бенг смотрит таким требовательным взглядом, лучше не прекословить, а постараться ему убедительно доказать, где именно он просмотрел маленькую лазейку, приготовленную матерью для достойного выхода из задуманной интриги.

Проход в стене открывал увитый вьющимися растениями коридор, освещенный бледным сиянием полупрозрачных голубовато-жемчужных бутонов. Постепенно расширяясь, он привел в довольно просторное, круглое помещение, вдоль стен которого стояли кресла и маленькие столики. Справа и слева виднелись двери в умывальни, завешенные зелеными циновками. На занавеси, ведущей в помещение для дам традиционно красовалась искусно вышитая ромашка, а для кавалеров тюльпан. Прямо против входа располагался узкий овальный выход в следующий коридор, и оттуда доносился непонятный шум.

— Ваше величество, ваши высочества… — обогнав гостей, анлер Тинурвиель остановился перед ними, подняв руку, чтоб привлечь внимание:

— Дальше вы идете одни. Дважды видеть водопад наделенные разумом существа не могут, а мы все уже видели.

— Там какая-то магия? — Иллира уже уточняла этот вопрос, но "подружка" знала очень немного, только то, что сказал сейчас анлер.

— Нет, там только красота! — Патетически провозгласил анлер и с сожалением добавил, — а мозг разумного существа так устроен, что увидев красоту первый раз, он восхищается и становится чище и возвышеннее в помыслах, а увидев во второй, начинает ощущать свою незначительность по сравнению с этим явлением и впадает в трудноизлечимое уныние.

— Определенно эти изыскания проводились только на эльфах, — с самой сочувствующей физиономией покивал ему Ингирд, — вряд ли гоблины впали бы в уныние. Иначе вы их всех уже пригласили сюда и по три раза показали водопад… для надежности.

— Хорошая идея, — процедил старший принц, и анлер неприметно поежился, иметь во врагах этих двоих не пожелал бы даже самый сильный из эльфийских магов, а он таковым не был.

— Так куда нам идти? — решительно прекратила эти разговоры ее величество.

— Если никто не желает посетить умывальню, — состроил оскорбленное выражение лица эльф, — то вот в этот проход. Через полчаса я позвоню, там есть колокол, и вы вернетесь, некоторые люди теряют там ощущение времени.

— Я желаю, — королева позвала взглядом Иллиру и девушка послушно шагнула вслед за ней, заметив по пути скривившиеся в досадливой гримаске губы эльфа.

— Тут можно поговорить, а мне нужно сказать тебе еще одно слово… — торопливо шепнула ее величество, увлекая девушку дальний угол, к завешенным циновками входам в отдельные кабины, — Илли, если тебя что-то насторожит или покажется обидным… прошу, не торопись делать выводы, поговори сначала со мной. И вообще… если что-то случится, обращайся ко мне… я обещаю, что никому не расскажу и обязательно помогу.

— Я поняла, ваше величество, — задумчиво глянув во встревоженные глаза королевы, кивнула Илли, впервые задумавшись, как же это, наверное, трудно, быть единственной женщиной в семье, где все остальные — мужчины.

Коридор, который начинался от круглого зала, был настолько тесен, что идти можно было только гуськом, и Кандирд с великим сожалением опустил локоть, но потом спохватился, крепко взял секретаря за узкую ладошку и так и вел, как ребенка, по тоннелю и по довольно крутой лестнице ко всё усиливающемуся шуму.

С маленькой площадки, которой завершилась лестница, открывалась самая настоящая, тяжелая и прочная дверь, и едва шедший впереди Гарстен распахнул ее, на путешественников обрушился шум, свет и влажная прохлада. Щуря глаза, и постепенно привыкая к неумолчному гулу, гости выбирались на просторную площадку, защищенную высокими перилами и добротным навесом и застывали, пытаясь одним взглядом охватить неимоверно грандиозное зрелище.

Как вскоре стало ясно, галерея, на которой они очутились, располагалась на маленьком островке, расположенном почти посредине потока и водопад окружал его широкой дугой. Начинавшийся где-то в необозримой вышине, водопад летел вниз не струями и не потоками, еще там, в месте рождения, он разбивался на капли, и его вернее было бы величать каплепадом.

Мириады этих капель, как сдвинутый в одну линию ливень, бесконечным звездопадом стремились вниз и каждая горела в лучах солнца недолговечным, но прекрасным алмазом.

Сотни радуг играли над местом, где капли, падая с высоты на полупрозрачные, отполированные синие камни вливались в общий поток, и одна, огромная как небесный мост, сияла высоко в небе.

Канд, незаметно для самого себя подтащивший Илли поближе, стиснул руки на талии девушки и опустил подбородок на ее прическу, наслаждаясь сразу всем, и дивным зрелищем и не менее замечательным теплом и покоем, исходящим от ощущения, что она рядом, стоит, доверчиво опершись на его руки и откинув на грудь принца головку.

И ощущал, как странное, липкое чувство непонятного безразличия, внезапно охватившее его за столом, постепенно сползает с души, тает как лед на жарком солнце, не оставляя после себя ни следов, ни воспоминаний. Мир с каждой секундой начинал играть все более яркими красками, водопад, обнимающий его со всех сторон дивной алмазной завесой, каким-то образом сливался в душе принца с образом хрупкой девушки, которую он держал в руках. И это было правильно, как рассвет после ночной мглы, как весна после холодной зимы и как теплый дом в конце тяжелой дороги. Вот теперь принц готов был петь под окнами сеньориты и писать стихи… если она, конечно, захочет, но почему-то был уверен, что Илли никогда не потребует от него таких глупостей.