Assassin’s Creed: Renaissance - Оливер Боуден

Когда он очнулся в очередной раз, то обнаружил, что лежит на кровати, застеленной чистыми простынями, на залитой солнцем террасе, увитой виноградными лозами. Прохладная рука коснулась его лба, а потом прижала к губам стакан с водой.

— Эцио! Слава Богу, ты жив. Как ты себя чувствуешь? Что с тобой произошло? — Вопросы как обычно лились из Катерины нескончаемым потоком.

— Я… Я не знаю.

— Тебя заметили с бастиона. Я лично выехала навстречу. Не знаю, какой путь тебе пришлось проделать… И ты был серьезно ранен.

Эцио напряг память.

— Кое-что я вспоминаю. Я отнял Яблоко у Чекко, но там был кто-то еще, он забрал Яблоко!

— Кто?

— На нем был черный капюшон, как у монаха, и я думаю… у него на руке не хватало пальца! — Эцио попытался сесть. — Как долго я был без сознания? Нужно спешить..! — он начал вставать, но руки словно одеревенели, а голова пошла кругом, и он был вынужден снова лечь.

— Полегче! Что этот монах сделал со мной?

Катерина склонилась над ним.

— Пока что ты не сможешь никуда поехать, Эцио. Если ты хочешь сражаться, тебе сперва надо восстановить силы. Я знаю, тебе предстоит долгий и трудный путь. Но не падай духом! Никколо вернулся во Флоренцию. Он за всем там присмотрит. Остальные твои товарищи-ассасины тоже не теряют бдительности. Так что ты вполне можешь задержаться здесь. — Она поцеловала его сперва в лоб, а потом, неуверенно, в губы. — И если я могу что-нибудь сделать, чтобы ускорить твое выздоровление, только скажи. — Ее рука нырнула под простыни и осторожно пошла вверх, пока не достигла цели. — Боже мой! — улыбнулась она. — Думаю, я уже его ускорила — совсем чуть-чуть.

— Ты настоящая женщина, Катерина Сфорца.

Она рассмеялась.

— Дорогой, если бы я написала историю своей жизни, она шокировала бы весь мир!

В свои тридцать лет Эцио был по-прежнему силен, и оставался молодым человеком в полном расцвете сил. Кроме того, он прошел самые серьезные тренировки, которые когда-либо проходили люди, поэтому неудивительно, что ему понадобилось куда меньше времени, чтобы встать на ноги, чем потребовалось бы большинству. Но правая рука еще не окрепла после удара Чекко, и Эцио понимал, что потребуется немало усилий, чтобы вернуть ей прежнюю силу и возобновить поиски. Он старался быть терпеливым, и под строгим, но понимающим, руководством Катерины, убивал время в Форли в думах, сидя под виноградной лозой с книгой Полициано в руках, или, чаще всего, в упорных тренировках.

Наконец пришел день, когда Катерина вошла к нему в комнату, и увидела, что он одет для путешествия, а паж помогает ему натянуть сапоги. Она присела рядом с ним на кровать.

— Время пришло? — спросила она.

— Да. Я больше не могу медлить.

Она смерила его грустным взглядом и вышла, а вскоре вернулась со свитком в руках.

— Что ж, время пришло, — вздохнула она. — и видит Бог, что твоя миссия боле важна, чем наше наслаждение. Надеюсь, для них у нас еще будет время! — она протянула ему свиток. — Держи. Это мой прощальный подарок.

— Что это?

— Кое-что нужное.

Он развернула его, и Эцио увидел карту всего полуострова, от Ломбардии до Калабрии, и земель между ними. На карте были отмечены дороги и города, помеченные крестами, сделанными красными чернилами. Эцио перевел взгляд на Катерину.

— Это карта, о которой говорил Макиавелли. Твой муж…

— Мой покойный муж, дорогой. Пока ты был в пути, мы с Никколо сделали важные открытия. Первое, мы вовремя рассчитали… устранение нашего дорогого Джироламо, он как раз завершил работу над картой. Во-вторых, и это очень важно, даже если Яблоко попало к тамплиерам, они не смогут найти сокровищницу без карты.

— Ты знаешь о сокровищнице?

— Дорогой, ты иногда бываешь таким наивным. Конечно, знаю. — Тон ее стал более деловым. — Но полностью обезвредить наших врагов

можно только забрав Яблоко. Карта поможет довести начатое тобой великое дело до конца.

Она передала ему карту, пальцы их соприкоснулись, задержались и сплелись. Они не могли оторвать друг от друга взгляда.

— Недалеко отсюда есть аббатство Вэтлэнд. — Сказала наконец-то Катерина. — Доминиканское. Члены их ордена носят черные плащи с капюшонами. Я бы начала поиски оттуда. — Ее глаза заблестели, и она поспешно отвернулась. — Иди! Постарайся отыскать этого чертового монаха!

Эцио улыбнулся.

— Думаю, я буду скучать, Катерина.

Она улыбнулась в ответ, слишком наигранно. Впервые в жизни ей было сложно оставаться храброй.

— Конечно, будешь.

Глава 24

Монах, встретивший Эцио у аббатства Вэтлэнд, как и все монахи был полным и румяным. Но огненно-рыжие волосы, хитрый проницательный взгляд и акцент, какой был и у некоторых наемников Марио, дали понять Эцио, что монах родом из Ирландии.

— Благословляю тебя, брат.

— Благодарю, святой отец…

— Я брат О`Каллахан…

— Я хотел попросить вас о помощи.

— Для этого мы и здесь, брат, чтобы помогать. Разумеется, мы живем в трудные времена. Одним «спасибо» сыт не будешь.

— Вы говорите о деньгах?

— Ты меня неправильно понял. Я ничего у тебя не прошу, — монах развел руками. — Но Господь помогает щедрым.

Эцио вытряхнул из кошеля несколько флоринов и передал монаху.

— Если этого не достаточно…

Монах задумался.

— Ну, ты мыслишь в правильном направлении. Истина в том, что Господь склонен помогать более щедрым.

Эцио доставал из кошеля монеты до тех пор, пока выражение лица брата О`Каллахана не прояснилось.

— Орден ценит твою щедрость, брат, — монах сложил руки на животе. — Так что ты ищешь?

— Монаха в черном плаще с капюшоном, у которого не хватает одного пальца на руке.

— Хммм. У брата Гвидо нет пальца на ноге. Ты уверен, что не ошибся?

— Абсолютно уверен.

— Есть еще брат Доменико, но у него не хватает всей левой руки.

— Нет. Простите, но я уверен, что не хватало всего одного пальца.

— Хммм, — монах напряженно думал. — Минуту! Я помню монаха в черном плаще с капюшоном, у которого действительно было всего девять пальцев. Ну конечно же! Это было на Празднике в честь святого Висенте в нашем аббатстве, в Тоскане.

Эцио улыбнулся.

— Я знаю, где это место. Попытаюсь разузнать там. Благодарю.

— Ступай с миром, брат.

— Я всегда с миром.

Эцио пересек горы на запад, к Тоскане. Хотя путешествие выдалось долгим и трудным, так как наступила осень, и дни стали короче, он ощутил сильнейший трепет, приблизившись к аббатству. Именно здесь давным-давно встретил свою смерть от руки Эцио один из участников заговора с целью убийства Лоренцо Медичи — секретарь Якопо Пацци, Стефано де Баньоне.