Эта гиблая жизнь - Коллектив Авторов

– Правильно думаете. После этого взрыва я и спрятала родных. Кстати, муж моей старшей сестры узбек и единственный южанин на весь район. Они пять лет после свадьбы жили в Самарканде. А потом Талиб прислал мне письмо, где писал, что его соотечественники стали плохо относиться к Лидии и детям. Он спрашивал меня, не выгонят ли его из России, если он приедет с семьей. Мы с Андреем тогда как раз начинали хозяйство расширять... Они вернулись всей семьей и лучшего помощника трудно представить. Понимаете, нельзя ненавидеть целый народ! В нем ведь есть и хорошие люди и плохие. Мне почему-то встречалось больше плохих. Я ненавижу только тех, кто исковеркал жизнь мне и моим родным. Выгоняя кавказцев, я защищаю себя и жизнь людей, которые мне дороги!

– Я слышал, что на вас были покушения и даже попытка похищения. Это правда?

– Правда. Первый раз Мансуров попытался меня убить еще лет пять назад. Я ехала на машине в город, когда раздался выстрел. Пуля чиркнула меня по шее и застряла в соседнем сиденье.

Иноземцева подняла волосы на шее, и Светлов увидел ровный длинный шрам... Женщина продолжала:

– Во второй раз Ашот Мансуров попытался сжечь меня в бане вместе с племянницей. Это, кстати, была уже вторая попытка сжечь. Спасла собака, она завыла на цепи так, что из дома выскочили все, кто там был. Нас из бани вытащили. Тогда Ашот Мансуров чудом ушел от погони: в нашей машине посреди дороги кардан полетел. Мы тогда от него в каких-то ста метрах были. В третий раз он меня похитить хотел. Я тогда в доме Горина Юру прятала от милиции. Если бы не он, то меня бы убили. Поздно вечером обходила хозяйство, когда по голове чем-то крепко ударили, голову пробили. А Горин как раз в доме в окно смотрел. Выскочил и спугнул двоих черных. Они меня бросили и убежали. Юра в дом внес и никого будить не стал. Я очнулась, когда он меня перевязывал. Были и еще попытки... Даже городского пьянчужку пытались уговорить, за деньги, яду мне подбросить. Так он сам ко мне пришел и все рассказал. Яд отдал и все прощенья просил... Мансуров его пьяного уговорил, а он утром протрезвел и пришел ко мне с повинной. Светлов тихо спросил:

– Ребята сказали, что вы троих из тех, кто ваших мужа и сына убил, поймали... Что вы с ними собираетесь делать?

Анна отвернулась к окну. Павел увидел, как зябко передернула она плечами, а потом глухо сказала:

– Сегодня я решу это с родителями мужа и моими.

– Его родители тоже там? Она удивленно обернулась:

– Ну да! А вы не знали? Я люблю их как своих, и к ним тоже приходили угрозы, чтобы со мной не общались. Только Иван Андреевич и Мария Игнатьевна не бросили меня после смерти сына и внука. Я им Андрея заменила, он ведь у них единственный был. Так что я и за них в ответе! Поедем, а то мы и так задерживаемся! А туда не ближний край добираться. Лидке сегодня пришлось побегать, чтобы позвонить. До ближайшего телефона километров десять будет.

В машине Анна неожиданно сказала:

– Родители знают, что я совершила переворот и страшно переживают за меня. Вы уж не сгущайте краски, ладно? Не пугайте их. Они и так напуганы.

Добираться пришлось почти два часа. Лесная дорога, вся в колдобинах и ямах, не давала ехать быстро. Иноземцева объяснила:

– Родные спрятаны у лесника на дальнем кордоне. Племянницу Михаила Дмитриевича или попросту Митрича, черные изнасиловали и выбросили из машины в пяти километрах от города. Я ее тогда по дороге подобрала и домой к себе увезла. Наташа у меня неделю жила. Ей сейчас девятнадцать, а тогда четырнадцать было. С родителями ее говорила... Так что Митрич – свой человек. У него тоже счет к кавказцам имеется и моих он принял с радостью. К тому же там постоянно находятся два охранника. Парни сами попросились. Талиб с Сашей, зятья, тоже вооружены. Отец, хоть и в инвалидной коляске, а стреляет хорошо. Свекор мой охотничал всю жизнь, а уж Митричу сам Бог велел научиться стрелять! Себя в обиду не дадут и поодиночке в лес не ходят.

Большой дом на берегу озера появился неожиданно... Возле высокого резного крыльца столпились люди. Павел издали заметил оружие в руках мужчин. Женщин среди них не было, но вдруг на крыльцо выскочил мальчишка и закричал так, что даже в машине стало слышно:

– Вылезайте все! Это тетя Аня!

И заспешил по ступенькам вниз. Анна рассмеялась: – Это Ванюшка! Младший племянник... Он всегда такой шумный. Что поделать, ведь всего четыре года непоседе!

Она остановила машину у крыльца. Выбралась, хотела потянуться, но Ванюшка с разбега уткнулся ей в колени и едва не сшиб с ног. Высокий смуглый мужчина успел подхватить ее под руку:

– Держись! А то этот постреленок собьет!

Анна подхватила ребенка на руки, несколько раз поцеловала:

– Ах ты разбойник! Какой же ты смуглый стал, почти как дядя Талиб...

Оглянулась на смуглого мужчину, потом на подходившего Павла:

– Спасибо, Талиб! Всем здравствуйте! Знакомьтесь – это Павел Юрьевич Светлов, оперуполномоченный из области. Можете при нем не таиться. Сегодня Павел Юрьевич побьшал с нами в соседнем районе и думаю, что узнал много нового.

Павел оглядел родственников Иноземцевой, заметил, что оружия уже нет, и сказал:

– Зовите меня просто Павлом или Пашей. Прошу прощения за вторжение в ваш семейный круг, но...

Договорить ему не дали. Седой мужчина в инвалидной коляске протянул ему руку:

– Николай Васильевич, отец Анны. Не нужно оправдываться, мы гостям всегда рады! Вот знакомьтесь, зятья мои – Талиб и Александр, это дочери – Лидия и Ирина, а это их отпрыски...

Он указал рукой на восьмерых разновозрастных внуков:

– Ольга, Инга, Колька, Васька, Танька, Машка, Борька и Ванюшка. Мояжена – Татьяна Ивановна. А это Михаил Дмитриевич, хозяин этого дома, где мы приют нашли. Те два молодых человека – охрана, что наша федняя дочь к нам приставила, Алексей и Виталий. И сдается мне, что быть им зятьями моей старшей дочери!

Николай Васильевич рассмеялся, а Инга и Ольга покраснели и буркнули:

– Да ну тебя, дедушка! Скажешь тоже...

Ребята-охранники, как заметил Светлов, отвернулись при этих словах и тоже покраснели. Анна, обнимая за плечи, подвела к нему двух стариков:

– Иван Андреевич и Мария Игнатьевна – мои вторые родители.

Свекровь неожиданно сказала Анне:

– А ростом-то он на Андрюшу смахивает!..

Анна побледнела и убежала в дом. Иван Андреевич укоризненно сказал жене:

– Ну что ты ее душу-то рвешь? Повернулся к Павлу:

– Не обращай внимания, сынок... Анютка теперь как дочь нам и к нам она относится как к родным. Но если у вас слюбится, мы против не будем! Сына нашего все равно не вернуть, а ей не гоже одной весь век быть.

Павел почувствовал себя неловко и начал было оправдываться:

– Она меня привезла, чтобы одного в городе не оставлять. Я ведь здесь чужой всем.

Мария Игнатьевна, вытирая слезы, сказала:

– Глупый ты! Ты Анютке Андрея напомнил, только она тебе никогда этого не скажет – гордая! И привезла она тебя сюда не случайно: нам тебя показать решила. Не обижайся на стариков и на нее тоже. Шесть лет она одна, сколько можно?

Старики подошли к нему совсем близко и Павел неожиданно для себя обнял их обоих, ни слова не говоря... Застрявший в горле комок мешал говорить, но на сердце стало радостно. Все вокруг гомонили. Женщины накрывали на соединенные друг с другом столы, поставленные прямо у крыльца. Младшие ребятишки, под руководством Анны, таскали припасы из машины. Ольга и Инга хихикали с охранниками. Павел тоже включился в общую суматоху, спросив пробегавшую мимо Лидию:

– А мне что делать? Та обернулась, ответила:

– Раз и вы включились, то открывайте все банки, что вон там, на завалинке, стоят... Консервный нож там должен быть. А если нет, то в доме спросите.

Павел попросил:

– Зови меня на «ты», ладно? И остальным скажи... Подъехал на своей коляске Николай Васильевич: Светлов достал сигареты, предложил:

– Курите!

Николай Васильевич отказался:

– Лет двадцать назад бросил.

Павел затянулся:

– Анна поймала трех кавказцев, что ей горе причинили... Я, конечно, понимаю, что это нелюди, но не могу я смириться с тем, что она их без суда и следствия может прикончить. Поймите меня правильно, убив их, ваша дочь уподобится им.

Лицо Николая Васильевича затвердело. На скулах заходили желваки:

– Что ты предлагаешь? Чтобы она отпустила их?!

– Нет! Раз они хладнокровно убили ребенка, значит, это не первое их убийство. Надо найти людей, которым они тоже причинили горе, и устроить показательный суд. С прокурором, адвокатами, защитниками, свидетелями и присяжными заседателями. Что решит народ, то им и будет... Против толпы обвинителей даже областной суд, думаю, не сможет ничего сделать.

– Наверное, ты прав. Но как найти этих людей? Будь у меня ноги здоровыми, я бы не побоялся никаких Мансуровых и нашел их. А у Ани сейчас и так столько забот!

– Я попробую. Только помогите мне убедить Анну не убивать их. Поговорите с Иваном Андреевичем и Марией Игнатьевной. Пусть они тоже попытаются убедить ее, хотя бы на время, отложить месть. Убей она их без суда – ее снова посадят... Разве это выход?