На дальних подступах - Сергей Кабанов

4 ноября в 8 часов 30 минут на рейд Ханко прибыл третий отряд кораблей: эскадренные миноносцы «Сметливый» и «Суровый», базовые тральщики 205, 206, 207 и 211 и четыре катера. Командовал отрядом начальник штаба эскадры КБФ капитан 2 ранга В. М. Нарыков.

Корабли, как и в прошлый раз, загружали в порту. Погрузили 2107 человек с личным вооружением и много продовольствия.

Отправляя защитников Ханко на Большую землю, мы выдавали каждому десятисуточный паек по усиленной норме. Трудно было предположить, что все продовольствие, с учетом накопленного при сокращении норм, мы сможем вывезти в Ленинград. Да, по правде говоря, мы хотя и знали уже о блокаде, но не подозревали даже, что это такое, как тяжело и голодно жить ленинградцам.

В этот раз стоянка и погрузка кораблей прошли не столь благополучно. Финские батареи открыли огонь значительно позже, чем в прошлый раз, а именно, в 16 часов 20 минут, когда уже начинало смеркаться. Наши батареи не смогли сразу же подавить противника. Один вражеский снаряд попал в эсминец «Сметливый», вывел из строя второе носовое орудие, убил младшего командира и ранил матроса. То был за все время эвакуации первый и последний случай повреждения корабля в порту и на рейде Ханко.

Катера МО, прибывшие в составе отряда, заправились горючим и были готовы к выходу. 4 ноября в 19.00 отряд покинул Ханко.

От командира этого отряда капитана 2 ранга Нарыкова я узнал, что промежуточной базой на пути Кронштадт — Ханко является остров Гогланд. Все корабли, уходящие, когда стемнеет, из Кронштадта, к рассвету должны достичь Гогланда и там отстаиваться до вечера. С наступлением темноты они преодолевают самый ответственный, самый опасный этап Гогланд — Ханко.

Внимательно и всесторонне рассматривая решение по эвакуации нашего 28-тысячного гарнизона, мы ясно сознавали, что опасность подстерегает нас теперь на каждом этапе.

Опасен путь кораблей на Ханко. Здесь главный противник — мины. Мы помнили, какие потери понес флот от мин при переходе из Таллина в Кронштадт. Теперь минная опасность стала не меньшей, а намного большей: за это время противник усилил минные постановки. Кроме того, теперь оба берега Финского залива — почти весь южный и на всем протяжении, исключая Ханко, северный — в руках противника. На острове Маккилуото — двухорудийная 305-миллиметровая батарея финнов; на мысе Юминда еще в августе появились гитлеровские крупнокалиберные батареи. Все они угрожают нашим кораблям.

Опасна и стоянка в базе Ханко. Опасна потому, что противник может сосредоточить две-три эскадрильи бомбардировщиков на аэродромах Турку и, используя свое превосходство в воздухе, прорвется на рейд.

Не менее, а более опасен обратный путь. Противник будет точно знать, когда вышли корабли, он сможет тут же атаковать их торпедными катерами, а на переходе морем и на стоянке у острова Гогланд — самолетами, торпедными катерами и подлодками.

И, наконец, новая опасность — лед. Финский залив обычно начинает замерзать в ноябре.

А на самом полуострове?! Мы становимся слабее. Прорвать жидкую оборону и ворваться на плечах отходящих на погрузку войск — не так уж сложно. Значит, риск во всем. На то и война. Рискуя, надо делать все, что в наших силах, чтобы задуманная флотом грандиозная операция прошла хорошо.

4 ноября мы получили сообщение с Осмуссаара. С мыса Шпитгамм отвалила шлюпка под белым флагом и направилась на веслах к южной гавани острова. Прибыли три немецких парламентера. Они привезли ультиматум фашистского командования, адресованный коменданту острова Е. К. Вержбицкому.

Смысл ультиматума таков: сдавайтесь, поднимайте к 12 часам 5 ноября на маяке белый флаг и постройтесь к этому времени без оружия на площади у кирхи. Иначе — смерть.

Комендант острова капитан Е. К. Вержбицкий немедленно донес мне об этом. Я приказал срочно доставить «парламентеров» на Ханко. А в указанный гитлеровцами срок поднять красный флаг и открыть сильный артогонь из всех орудий острова по известным и разведанным целям.

Рано утром 5 ноября начальник штаба доложил мне, что получено оповещение от командира отряда капитана 2 ранга Нарыкова о возвращении на Ханко одного БТЩ и трех катеров МО. Значит, что-то случилось с остальными кораблями.

Мы вышли с Расскиным из командного пункта и в тумане разглядели какие-то силуэты. Корабли были настолько перегружены, что стало трудно их распознать. Торчали только мачты и трубы на БТЩ, все остальное покрыто людьми.

Это была часть отряда Нарыкова: вернулись 570 гангутцев и 80 человек из команды эсминца «Сметливый».

Утро было холодное, мглистое. Корабли вошли в порт, ошвартовались. Началась разгрузка. Люди сходили на берег мокрые и измученные. Начальник тыла капитан 2 ранга Куприянов и начальник медицинской службы штаба военврач 1 ранга Ройтман быстро организовали их доставку в теплые помещения. Надо было не только обогреть всех, но и накормить, успокоить.

«Сметливый» погиб на минах, погибла часть его экипажа и 233 ханковца. Первая с начала эвакуации потеря боевого корабля, о которой мы узнали.

Какова же судьба остальных кораблей?

Эсминец «Суровый», базовые тральщики № 206, 207 и 211 и один катер МО, имея на борту 1261 гангутца, после подрыва эсминца «Сметливый» на пути к Гогланду подвергались обстрелам батареи острова Маккилуото и германской батареи с мыса Юминда. Обстрелы были безрезультатны, корабли дошли до Кронштадта.

После возвращения на Ханко части бойцов, отправленных третьим отрядом кораблей, общий счет вывезенных составлял почти шесть тысяч. Не много.

У нас не было точного плана эвакуации людей, техники и запасов, так как мы не знали, когда и сколько придет к нам кораблей. Все делалось распорядительным порядком: получив оповещение о выходе кораблей, мы составляли план погрузки в нескольких вариантах и отдавали приказания, к какому сроку и куда должны прибыть части или подразделения, когда и куда подать грузы и кто будет их грузить. Выделенная из состава штаба базы группа, в которую вошли начальник оперативного отделения капитан-лейтенант Н. И. Теумин, офицеры-операторы капитан-лейтенанты А. И. Зыбайло и Р. А. Карпилов под непосредственным руководством начальника штаба П. Г. Максимова, отлично справлялась с такой работой. Откровенно говоря, я удивлялся, как быстро все делалось. Занятый заботами об отражении атак противника и контрбатарейной борьбе, я только решал, какую именно часть выводить для погрузки и кем ее заменять.

5 ноября мы ожидали нападения на Осмуссаар, так как в полдень немцы должны были убедиться, что ультиматум отклонен. Мы привели в готовность свои истребители, катера МО и торпедные катера. К этому времени у нас оказалось семь торпедных катеров: три Д-3 и четыре одиннадцатой серии, прибывшие с Хийумаа. Ночью мы отправили на Осмуссаар для усиления обороны катер МО с несколькими станковыми пулеметами и боезапасом. Немцы подбили катер у острова, он затонул у береговой черты, но команда и груз были спасены.