Зеркало прощения - Андрей Фло

Мелин бочком прошла вдоль книжных шкафов, не спуская с привидения осторожного взгляда, и спряталась за спиной Фло.

– Лучьян, объясни мене – что здесь происходит?! – грозным голосом спросил Лован.

Привидение замерло под самым потолком и виновато поглядело на хозяина замка.

– Честное слово – я ее и пальцем то даже не тронул, – торопливо начал оправдываться Лучьян. Его прозрачное тело медленно опускалось вниз, словно пушинка. – Как я могу?!… У меня и пальцев-то нет!… То есть, конечно, есть, но… Я просто стоял рядом… Я хотел посмотреть… А она как вскочит! Как завизжит!… я и сам перепугался до смерти… Думал, умру второй раз…

В комнату начали просачиваться другие привидения, с любопытством оглядывая всех присутствующих. Всем им без исключения хотелось тут же узнать, что такого интересного произошло в их скучном замке.

– Что здесь случилось? – деловито спросил Князь.

Фло почувствовал, как Мелин за его спиной напряглась, и что-то жалобно залепетала. Лован с улыбкой посмотрел на нее и добродушным голосом сказал:

– Успокойся, девочка. Это всего лишь привидения. Ты что, привидений никогда не видела?

Мэлин осторожно выглянула из-за плеча Фло на сборище привидений, и замотала головой.

– Н-н-нет.

– Это она, что ли, вес замок на уши поставила? – спросил Князь, и предпринял попытку подлететь к Мелин, чтоб поближе разглядеть нарушительницу порядка. Но ему пришлось тут же ретироваться, так как Мелин вновь огласила комнату пронзительным визгом. Прямо в ухо Фло.

– О, боги! – сморщился Князь. – Да она вопит, как пожарная сирена! Откуда вы ее взяли, профессор?!

Лован повелительно махнул рукой, и торопливо сказал:

– Князь, давай, забирай своих подданных, и улетай отсюда!

Вопли Мелин ему тоже пришлись не по душе, и он не хотел, чтоб они повторились вновь.

Уговаривать привидений не пришлось, и они тут же исчезли. А бедный Лучьян, прежде чем уйти, приложил руку к груди, и пролепетал:

– Ну, честное слово, не хотел никого напугать.

Мало помалу, Мелин, наконец, пришла в себя. Бледность на ее лице еще осталась, но она была, скорей от испуга, чем от недавнего недомогания. И вообще, сейчас по ней нельзя было сказать, что она всего сутки назад умирала по среди пустыни, прямо на глазах у друзе. Видимо, Лован не врал, когда хвастался своими превосходными навыками врачевания. И если бы не ее пересохшие растрескавшиеся губы, можно было подумать, что Мелин и вовсе не теряла сознания.

– Виновато оглядев друзей и Лована, Мелин призналась:

– Больше всего в жизни боюсь пауков и привидений.

А потом жалобно спросила:

– У вас есть, что ни будь, попить?

2.

Сидя за столом, Мелин с огромным аппетитом и жадностью, поедала все, что сотворил для нее Лован. За три дня, что она провела в бессознательном состоянии, она успела здорово проголодаться, и теперь сполна удаляла этот недостаток. Примерно через пол часа, Фло, даже, начал всерьез опасаться за ее здоровье. По его мнению, в человека не могло влезть столько еды. И это еще не учитывая ту воду, которую она выпила. А выпила Мелин не мало!

Наконец, сполна утолив голод, Мелин элегантно вытерла рот салфеткой, и, повернувшись к Ловану, поблагодарила:

– Спасибо вам, огромное. Все было на удивление вкусно. Я уже давно такого не ела. Это вы все приготовили?

Лован, как-то, смущенно и растерянно хмыкнул, и пожал плечами:

– Ну-у-у… в некотором роде… м-м-м… да.

А Фло с Шаком ехидно усмехнулись, и обменялись многозначительными взглядами. Уж они-то знали, как готовится эта еда.

Мелин задумчиво вонзила свой взгляд на экран с мелькающими цифрами, прикрепленный к халату Лована, и проговорила:

– Мне снился странный сон. В нем с неба, как дождь, сыпались человеческие черепа. Жуткие и ужасно большие. И было их очень много. Падая на землю, они на половину увязали в почве, и начинали что-то непонятно говорить. Страшный у них был голос. И в тоже время, такой притягательный. Не знаю почему, но мне этот сон показался очень важным.

Лован протянул Мелин тарелку с мендоговой халвой и кивнул головой:

– Твой организм был истошен и сильно обезвожен. В таких случаях еще и не такой бред присниться может.

Мелин вежливо отказалась от десерта. Взгляд ее не все так же был направлен на странный экран.

– Ваши часы показывают не правильное время, – наконец сказала она. Сон уже вылетел из ее головы. – Не бывает сто сорок часов, тридцать минут и восемьдесят три секунды.

Лован взглянул на экран и почему-то вдруг покраснел, словно нашкодивший мальчишка.

– Ах, это… Ну-у… это и не часы вовсе. Это… м-м-м… пульсометр.

– Что, простите? – не поняла Мелин.

– Пульсометр. Он отмеряет удары моего сердца. Глупость, конечно. Но мне он помогает вести правильный образ жизни. Ведь сердце человека… м-м-м… в разных ситуациях бьется по-разному. В состоянии покоя оно бьется гораздо медленнее, чем в какой ни будь стрессовой ситуации. В конце дня, пульсометр подсчитывает общее количество ударов; вычитает его из среднего количества, положенного человеку в состоянии покоя, и сообщает мне, где и когда, я переволновался или перерасслабился. Это помогает мне избежать инфаркта, и других неприятных моментов.

Фло слушал Лована лишь краем уха. Взгляд на пульсометр, заставил его вспомнить об одной важной вещи, про которую ребята позабыли. Он отстегнул от пояса коричневую коробочку и взглянул на черную линзу.

Стишок о том, что на помощь им с минуты на минуту должен прийти замок, исчез. Теперь, вместо него, там плавала другая надпись.

Фло легонько толкнул Шака локтем и сказал:

– Новое сообщение.

«На побережье очень быстро,

Вас всех доставит аппарат,

Который вам хозяин замка,

Предоставить будет рад.

Чтоб на том свете не проснуться,

Советуем вам пристегнуться».

Шак беззвучно шевелил губами, пока читал это произведение, и с каждой строкой взгляд у него становился все задумчивее и задумчивее. Лован продолжал увлеченно рассказывать Мелин об особенностях сердцебиения в стрессовых ситуациях. Но мальчики не слышали его.

– Ну, и что ты думаешь? – спросил Фло некоторое время спустя. Сам он ничего понять не мог, хотя и понимал, что все в этом стишке было написано предельно ясно.

– Ну, что я могу сказать? – пожал плечами Шак. – Стихотворение это гораздо лучше, чем те, прошлые. Видимо, у того, кто его написал, проснулось вдохновение. Я бы даже сказал, что в нем чувствуется какой то скрытый философский смысл… А если говорить серьезно: поживем – увидим. Гадать бессмысленно.

3.

В замке Лована время летело стремительно быстро. Оказалось, что здесь было вовсе и не скучно, как показалось мальчикам в первый день. Фло, например, совершенно неожиданно для себя, открыл новый удивительный мир. Мир книг, который раньше он практически не знал. Здесь, в замке, он понял, что это было одним из самых больших упущений в его жизни. Он не переставал удивляться тому, как такое небольшое количество букв, которых в гелионском языке всего-то было тридцать пять штук, умудрялись переплетаться в миллионы красивых (и не очень) слов. Как эти слова изустно составляются в предложения, повествующие об поразительных приключениях, захватывающих дух, и заставляющих позабыть обо всем на свете. Все авторы, написавшие эти истории, казались Фло могучими волшебниками. Ведь они были способны поместить в этот небольшой прямоугольный предмет целые фантастические миры, прикрыв их сверху расписными обложками. И стоило только эту обложку открыть, как на тебя, словно наводнение в долине Пасти Дьявола, накатывали тысячи сюжетов. И так же, как и в наводнении, в них можно было утонуть безвозвратно.