Эксперимент (СИ) - Игнатова Теодора

— Алекса, что у тебя с лицом? — девчонка аж перепуганно дёрнулась, но быстро подобралась.

— А ты мамочка спроси у Андрюши, что с моим лицом.

Екатерина взглянула на Уимберга.

— Я её не трогал…

— Не трогал!? — вскочила Алекса. — А не твои ли церберы на меня напали?

Павел усадил буйную обратно.

— А не ты ли напал на меня с ремнём? За что и получил по башке.

— Даже и не отрицаешь? — уточнил Уимберг.

— Нет, конечно! Я пробила тебе, твою тупую башку, за то, что твои уроды поправили мне лицо, а ты, словно девка кинулся заяву катать!

Андрей хрустнул челюстью, глаза гневно сверкали. Казалось он сейчас сорвётся с места и кинется на неё.

— Ты, как посмел! — накинулась на Андрея Екатерина.

— Давно пора её высеч!

Лысый амбал восторженно веселился, ситуация его явно забавляла.

— Тишина! — рявкнул Павел. — Давайте спокойно.

Димка сел на край стола и сложил руки на груди.

— А давай те ка сначала, — предложил.

— Андрюша, ты боишься я снова тебе по голове дам, с охраной ходишь? — продолжила Алекса. — А ты осёл, сегодня отгребёшь, — это она уже тому, что ударил её, ткнув в него пальцем.

Уимберг напрягся, но с места не двинулся, а разъярённый бык с его охраны пытался испепелить нахалку взглядом. Но лысый буквально знаком выпроводил обоих из охраны за дверь. Что мгновенно заметила девчонка. Разговору не получалось.

— Статья по тебе плачет, — холодно проговорил Андрей, стараясь изобразить спокойствие.

— Смотрю ты по мне плачешь! — понесло девчонку.

— Андрей, — строго одёрнул его лысый. — По поводу статьи мы уже решили.

Алекса тут же проследила связь. А она и думает, что это Андрюша тут по стойке смирно стоит, как школьник. А вон в чём дело. Сразу ясно кто командует парадом.

— Мам, ничего сказать не хочешь мне?

Екатерина села, собралась с мыслями.

— Ничего значит… Бросила меня без предупреждения. На звонки не отвечала! Этого оставила вместо себя. Он припёрся в нашу квартиру, в наш магазин…

Алекса перевела дыхание, чтобы голос не дрогнул.

— Я пыталась тебе позвонить, ты не отвечала, — виновато.

— А целого дня не было сказать мне? Где ты была? — задала самый важный вопрос Алекса.

Взгляд Уимберга буквально прожигал и она то и дело на него поглядывала, как бы не кинулся. А то вдруг поводок недостаточно крепкий.

— Ну во первых, прекрати меня отчитывать, как маленькую. А во вторых… — начала Екатерина.

— Подождите, подождите… — сделала Алекса вид, что ослышалась.

Екатерина спрятала виноватый вид и грозно глянула на дочь.

— Алекса, смени тон! Не устраивай цирк! Как ты себя ведёшь?! Мы можем дома поговорить. Сейчас есть темы поважнее.

— Как я себя веду?! Как брошенный ребенок! Беспризорник! И все вытекающие напрямую связаны с тобой. Ты всю кашу заварила, вот и наслаждайся.

— Закрой рот, в конец оборзела! — не выдержал Уимберг.

— Да пошёл вон уже отсюда! — вскочила Алекса. — Ты, что лезешь постоянно. Получил по башке и мы в расчёте. Свободен, дверь вон там! — орала Алекса, а Павел пытался усадить её обратно.

— Алекса прекрати! Мне стыдно за тебя! Ты столько делов натворила, ещё ведёшь себя так!

И- Я натворила! Как я себя веду?! Ты себя слышишь?! Где ты была?! Ты устроила весь этот цирк, а я теперь виновата?!

— Сказала прекрати!

— Сядь, — Павел положил руку ей на плечо.

Она замолчав села, что заметно задело Екатерину.

— Значит так, — снова встала Екатерина. — Билеты были куплены заранее, но я не собиралась никуда лететь, передумала в последний момент. За час до вылета. Дозвониться до тебя не смогла. Даже и не догадывалась, что с Андреем у вас дойдет до такого. Мы можем нормально поговорить дома, не устраивать драм театр.

— Не могла знать? Драм театр значит… Ты издеваешься? Ты могла всё на меня оставить?! — рявкнула горько Алекса.

Внутри бурлила огненная лава. Ком в горле подкатывал, только бы позорно не разрыдаться. Сжала челюсти скрипнув зубами, тяжело задышала и сдержалась. На этот вопрос у Екатерины не было ответа. А Алекса моментально сделала выводы, что наверное навсегда разрушило тёплые отношения между дочерью и матерью в прах. Она никогда этого не забудет, не сможет. Тянуло на предательство, а Алекса не умеет прощать предателей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А это, что за перец, сидит лыбится тут, развалился словно дома на диване?

Связь между матерью и лысым явно прослеживалась и Уимберг в той же связке. Мужчина откашлялся слегка и вроде даже ровно сел.

— Алекса, — с укором Павел.

И она тут же прикусила язык с которого не успела слететь дальнейшая тирада, что была уготовлена. Сей факт не укрылся от остальных.

— Ну жгёт девка, — качал головой, с довольной ухмылкой, незнакомец.

— Чего он всё радуется? — задала вопрос раздражённо Алекса матери.

— Ты уже не ребёнок, как то я это упустила, совсем взрослая… И раз так всё пошло. Алекса, это твой отец, — выдала Екатерина и уставилась на дочь.

На удивление всем, девчонка и ухом не повела, а просто расхохоталась.

— Мама, цирк устроила ты.

И снова захохотала.

— Твой отец пригласил меня слетать отдохнуть. Я согласилась, нам надо было поговорить.

— Уф… — выдохнула девчонка просмеявшись, — А-а-а, то есть ты хочешь сказать у тебя шашни с бывшим, который тебя бросил беременную.

— Алекса!

— Что не так? Мы же все взрослые. Давайте по взрослому, и своими именами. Значит ради этого ублюдка, ты меня бросила без предупреждения на опеку другому ублюдку!

— Алекса прекрати! — грозно Павел.

Девчонка насупилась и замолчала. Повисла тишина. Димка все это время молчал, слушал и ни на кого не смотрел. Но Алекса этого не заметила, в ней бурлило и кипело. Неожиданно она подскочив повернулась к Павлу.

— Можно я уйду? Можно я домой поеду? Устала и не люблю клоунов, они лживые.

Павел Дмитриевич опустил ей на плечи руки и чуть наклонившись сказал:

— Давай закончим начатое и поедешь домой.

— Хорошо, — вздохнула она недовольно.

— Вот теперь скажу я. Слушал, молчал и мне тоже надоел весь этот цирк, — совершенно спокойно начал Димка.

— Это не цирк, это печальный результат неправильного воспитания. Разговаривает, как беспризорник, шляется, разбитая машина, нападение. И это скорее всего не всё, я даже уверен в этом, — начал Андрей. — Минимум две уголовные статьи.

— А ты кто такой вообще, чтобы судить о моём воспитании?

Андрей не успел ответить, незнакомец взмахом руки оборвал его.

— Есть ещё что-то чего мы не знаем? — обратился он к Алексе. — из-за чего могут быть проблемы.

— Тебе то какое дело? — Алекса кипела, руки подрагивали и поэтому были сжаты в кулаки.

— Есть дело, успеем вовремя уладить.

— Мама, кто эти люди и что они делают в нашей жизни?

Алекса откинулась в кресле и скрестив руки на груди смотрела на мать. Екатерина нервничала, злилась, контроль над ситуацией потерян и видимо давно. Дочь словно чужая и с чего начать и как объяснить не знает. Она поудобнее села, закинула ногу на ногу и посмотрев на дочь ответила:

— Два года назад твой отец связался со мной. Он знал, что у него растёт дочь и хотел общаться с тобой и видеться. Предложил помощь. Я запретила с тобой знакомиться, не знала, как ты на это отреагируешь. Ты много хулиганила, я не справлялась, боялась натворишь делов и он прислал Андрея помогать мне. Тебе нужна мужская рука, я не справляюсь с твоим характером. Он твой отец и имеет право участвовать в воспитании.

— Мужская рука по морде видимо, — прокомментировала Алекса. — Имеет право? В каком воспитании? Не поздновато воспитывать, тем более ему?

Екатерина пропустила мимо ушей вопросы и продолжила:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— А этот мутный тип, что голову морочил тебе. Что мне оставалось делать, как не согласиться. Андрея приставил твой отец к тебе, решать твои проблемы, с которыми я не справлюсь.

— В итоге он их создаёт.

— А это собственно и есть твой отец, Вадим Юрьевич Артемьев.