Владычица магии - Дэвид Эддингс

Треугольная голова закачалась перед глазами; дрожащий раздвоенный язык облизал лицо.

– Будь хорошим мальчиком, – просвистела рептилия, – очень-очень послушным.

Чешуйчатое тело всей тяжестью повисло на юноше, обдавая ледяным холодом.

– Сюда, мальчик, – велел Сэйди, поднимаясь.

– Мои деньги! – потребовал Иссас.

– А, это! – полупрезрительно бросил Сэйди. – Там на столе кошелёк! Возьми!

И, повернувшись, повёл Гариона из комнаты.

– ГАРИОН! – раздался внезапно холодный голос, постоянно живший в душе юноши. – СЛУШАЙ ВНИМАТЕЛЬНО. МОЛЧИ И ПОСТАРАЙСЯ НЕ ВЫКАЗЫВАТЬ УДИВЛЕНИЯ. ТОЛЬКО СЛУШАЙ, ЧТО Я СКАЖУ.

– К-кто ты? – пролепетал про себя Гарион, борясь с обволакивающим мозг туманом.

– ТЫ МЕНЯ ЗНАЕШЬ, – продолжал холодный голос. – ПОЙМИ, ОНИ ДАЛИ ТЕБЕ КАКОЕ-ТО ЗЕЛЬЕ, ЧТОБЫ ЗАСТАВИТЬ ГОВОРИТЬ. НЕ ПЫТАЙСЯ ПРОТЕСТОВАТЬ. РАССЛАБЬСЯ И ВЕДИ СЕБЯ СПОКОЙНО.

– Но… я сказал то, что не должен был открывать. Я…

– ЭТО УЖЕ НЕВАЖНО. ГЛАВНОЕ, ДЕЛАЙ ТО, ЧТО Я СКАЖУ. ЕСЛИ ЧТО-НИБУДЬ ПРОИЗОЙДЁТ И ПОЯВИТСЯ ОПАСНОСТЬ, НЕ ПЫТАЙСЯ НИЧЕГО ПРЕДПРИНИМАТЬ САМ. Я ОБО ВСЁМ ПОЗАБОЧУСЬ, НО НЕ СМОГУ ПОМОЧЬ, ЕСЛИ ТЫ БУДЕШЬ БОРОТЬСЯ. ПОЭТОМУ НЕ НАПРЯГАЙСЯ, НЕ СОПРОТИВЛЯЙСЯ И ВСЁ ПРЕДОСТАВЬ МНЕ. ЕСЛИ ОБНАРУЖИШЬ ВНЕЗАПНО, ЧТО СОВЕРШАЕШЬ СТРАННЫЕ ПОСТУПКИ ИЛИ ГОВОРИШЬ ВЕЩИ, КОТОРЫХ НЕ ПОНИМАЕШЬ, НЕ БОЙСЯ И НЕ УДИВЛЯЙСЯ. ЭТО МОИХ РУК ДЕЛО.

Немного успокоенный безмолвным приказом, Гарион послушно последовал за евнухом Сэйди, с трудом вынося тяжесть обвившегося вокруг талии и плеч Мааса, голова которого прижималась к его щеке, словно в нежном поцелуе.

Они вошли в большую комнату, где все стены были завешаны плотной тканью, а с потолка на сверкающих серебряных цепях свисали хрустальные масляные лампы.

Исполинская каменная статуя, верх которой терялся в темноте, возвышалась, насколько мог видеть глаз, в одном углу комнаты; прямо перед ней стоял низкий каменный помост, покрытый коврами и заваленный подушками, а на нём располагалось что-то вроде полукресла-полудивана, очень тяжёлого на вид.

На диване сидела женщина с волосами цвета воронова крыла, спускавшимися крупными кольцами на плечи и спину. Голову женщины украшала золотая корона тонкой работы, усыпанная драгоценностями. Белое платье, сшитое из прозрачного газа, совершенно не скрывало тела и, казалось, служило только для того, чтобы было куда прикалывать и нашивать бесчисленные украшения и сверкающие каменья.

Кожа под платьем казалась белой как мел, но лицо было необыкновенно прекрасно.

Бледные, почти бесцветные глаза глядели в большое зеркало в золотой раме, укреплённое сбоку от дивана, чтобы лениво растянувшаяся на подушках женщина могла беспрепятственно любоваться собой.

Дюжины две бритоголовых евнухов в пунцовых одеяниях стояли на коленях рядом с возвышением, с неприкрытым обожанием глядя на женщину и статую позади неё.

На разбросанных по помосту подушках, лежал молодой человек с капризно-высокомерным лицом. В отличие от других голова его не была выбрита, наоборот, длинные волосы были завиты в букли, щёки нарумянены, а глаза жирно подведены. Никакой одежды, кроме короткой набедренной повязки, на нём не было.

Глаза со скукой и раздражением смотрели в пространство. Женщина рассеянно гладила его по голове, не отрываясь от зеркала.

– Посетители к королеве! – поющим голосом объявил один из евнухов.

– Да-да, – подхватили евнухи, – посетители к королеве.

– Приветствую тебя, о Вечноживущая Солмиссра! – падая ниц перед троном, воскликнул Сэйди.

– Что тебе, Сэйди? – глубоким вибрирующим голосом спросила женщина.

– Мальчик, моя королева! – объявил тот, не поднимая головы.

– На колени перед королевой Змей! – прошипела змея в ухо Гариона, сжимая кольца всё туже, лишая силы и воздуха.

Гарион, как подкошенный, опустился на пол.

– Сюда, Маас, – велела Солмиссра.

– Королева зовёт свою любимую змею! – пропел евнух.

Омерзительная рептилия соскользнула с тела юноши и, извиваясь, поползла к дивану, поднялась на мгновение над полулежащей женщиной, но тут же зеленовато-серой пружиной окутала её плечи, грудь, ноги… Треугольная голова закачалась на уровне глаз Солмиссры, та нежно поцеловала её. В пасти мелькнул раздвоенный язык, коснулся щёк и губ королевы, и Маас начал с присвистом нашёптывать что-то в ухо Солмиссры. Та лежала в объятиях змеи, вслушиваясь в шипение и оглядывая Гариона из-под тяжёлых полуприоткрытых век.

Потом, оттолкнув гадину, королева, поднялась и встала над юношей.

– Добро пожаловать в страну змеиного народа, Белгарион, – промурлыкала она.

Имя, слышанное раньше только от тёти Пол, настолько потрясло Гариона, что тот попытался выбраться из густого тумана, окутывавшего голову.

– ЕЩЁ НЕ ВРЕМЯ, – предостерёг знакомый бесстрастный голос в душе.

Солмиссра сошла с возвышения; тело под прозрачным одеянием грациозно изгибалось, ноги бесшумно скользили по полу. Взяв Гариона за руку, она осторожно подняла его и нежно коснулась лица ледяной рукой.

– Красивый юноша, – выдохнула она еле слышно, – такой молодой… такой тёплый.

Глаза зажглись голодным огнём. Странное смущение охватило Гариона. Горькое зелье, поднесённое ему евнухом, всё ещё дурманило, отнимало волю, но где-то в глубине души он чувствовал совсем другое – королева и пугала, и чем-то притягивала его.

Молочно-белая кожа и мертвенные глаза вызывали отвращение, но манящая улыбка обещала не испытанные доселе наслаждения. Гарион, сам того не сознавая, сделал шаг назад.

– Не бойся, мой Белгарион, – промурлыкала королева, – я не причиню тебе боли – разве только ты сам захочешь этого. Служба твоя будет лёгкой и необременительной, а я научу тебя таким вещам, которые Полгаре и в голову не могут прийти.

– Отойди от него, Солмиссра, – нетерпеливо приказал молодой человек. – Знаешь, ведь я не люблю, когда ты обращаешь на кого-то внимание.

В глазах королевы промелькнуло раздражение. Обернувшись, она холодно оглядела юношу.

– Мне совершенно безразлично, нравится тебе это или нет, Эссайя.

– Что!? – не веря ушам, воскликнул Эссайя. – Немедленно делай как тебе велено.

– Нет, Эссайя, – покачала головой королева.

– Я накажу тебя, – пригрозил он.

– Ошибаешься. Подобные вещи не доставляют мне больше удовольствия, а твои капризы и истерики начинают надоедать. Уходи, и побыстрее.

– Уйти? – ошеломлённо повторил Эссайя, вытаращив глаза.

– Ты мне больше не нужен.

– Не нужен? Но ты не можешь жить без меня, сама сколько раз говорила – Не всегда слова отражают истинные чувства. Всё высокомерие мигом испарилось, словно снег на солнце. Юноша побелел и задрожал.