Стихия огня (Иль-Рьен - 1) - Марта Уэллс

— Случилось что-то плохое, — прошептала девушка. Томас кивнул. В доме было чересчур тихо. Должно быть, Авилер оставил город, хотя Томас полагал, что Верховный министр собирался держаться до последнего мгновения. А раз так, значит, у Авилера имелись для этого самые веские причины.

— Подожди здесь, — шепнул он Каде.

Та набрала в грудь воздуха, чтобы возразить, но, прикрыв ладонью ее рот, он тихо сказал:

— Пожалуйста.

Каде кивнула. Он отнял руку, и она проронила:

— Но только недолго.

Едва освещенным коридором он направился к полуоткрытой двери. В небольшой комнате по другую сторону от нее было темно. В противоположной стене дверной проем прикрывала штора, за ней мерцала свеча. Тут он услышал негромкий говор.

Томас попытался побольше приоткрыть дверь и обнаружил, что этому мешает нечто, лежащее на полу. Чуть поднавалившись плечом, он заглянул в комнату и остолбенел.

Это был Лукас.

Остов двери хрустнул под его напором.

Лейтенант лежал на спине: его сразила пуля, угодившая прямо в грудь, должно быть, когда он входил в комнату. «Он угодил в ловушку, — подумал Томас. — Прямо как я сейчас».

Нерешительность остановила его. Из-за шторы кинулись с воплями вооруженные люди.

Томас бросился назад, в темный коридор, но остановился, увидев, как навстречу ему из другой комнаты повалил еще один отряд. В сумеречном свете он мог лишь сказать, что на всех были потрепанные кожаные кафтаны и разношерстное вооружение наемников. Один извлек пистолет, и Томас поспешно нырнул в темную судомойню и выскочил в противоположную дверь, избавившись от погони. Он не заметил за спинами преследователей Каде; она, должно быть, выскользнула через дверь.

Они будут ожидать, что он останется на первом этаже, примется искать выход и не станет подниматься выше. Позади занавешенной двери капитан отыскал узкую лестницу для слуг и торопливо поднялся по ней. Томас слышал, как топали люди внизу. Он направился через темный салон, а потом череду прихожих в поисках комнаты с окнами, выходящими в заднюю часть дома. Спуститься по заледенелой стене будет сложно, однако рискнуть стоит — авось прыжок и получится.

Здесь на полу оказались новые трупы, на этот раз из городского войска. Возможно, мирным беженцам позволили уйти, хотя с наступлением ночи у них почти не было шансов. Томас оказался недалеко от лестницы семейных апартаментов и мог уже видеть их через открытую дверь, когда впереди послышались голоса, и ему пришлось припасть к стене, наполовину скрываясь за тяжелыми драпировками. Вокруг царил сумрак: большинство свечей догорели.

Шедшие по лестнице остановились, выслушали приказ и разошлись по соседним комнатам. Свет лампы в руках одного из них осветил цвета герцога Альсенского на бурых солдатских камзолах. Отряд из какого-нибудь поместья Дензиля.

Его заметили, раздался крик, и Томас бросился обратно через салон. Тьма и неразбериха помогали капитану, однако теперь враги знали, где искать его. Томас замер во тьме и взвел курки обоих пистолетов. Нести их в таком виде было опасно, однако положение не позволяло ему более считаться с подобными пустяками. По дороге он проверял все двери и, обнаружив засов на одной из них, опустил его.

Томас остановился перед дверью следующей комнаты: лестница в конюшенный двор находилась как раз за нею.

Быстрый взгляд уловил, что в превосходно обставленной комнате дожидаются два человека, не сводящих глаз с лестницы. Один из них начал было поворачиваться в его сторону, Томас отступил и нацелил пистолет.

Потом, шагнув вперед, он выстрелил в первого же альсенца. Пуля угодила тому в грудь с расстояния не более десяти футов и отбросила назад, к ряду лакированных шкафов.

Отбросив пистолет, Томас извлек второй, встречая очередного противника. Выпад рапиры он отразил боковым ударом руки, едва не перехватив оружие за клинок. Когда они сошлись, пистолет Томаса дернулся вверх и выпалил с оглушительным грохотом, забрасывая альсенца горящими порошинками. Боль заставила солдата отступить и тем самым позволила Томасу оттолкнуть его в сторону и извлечь кинжал левой рукой. И когда солдат бросился на него снова, Томас ткнул его под ребра.

Отступив, он дал своему противнику упасть и во внезапной тишине услышал, как остальные ломятся в дверь, запертую им на засов. Томас вернул на место пистолет, подобрал второй. Взял в руки собственную шпагу, забрал рапиру умирающего и направился на лестничную площадку над конюшенным двором. Там он закрыл дверь и заложил ее чужим клинком.

Услышав, что внизу распахнулись ворота, Томас повернулся и увидел выбежавший из них отряд альсенцев. Взвесив шансы, капитан решил, что настал его час. А посему остался на месте, чтобы узкая лестничная площадка защищала его спину.

Альсенец, первым влетевший на лестницу, набросился на него как безумец. Отбив каскад ударов, Томас перехватил инициативу и заставил своего противника на шаг отступить. Отсутствие места только помогало ему: больная нога затруднила бы всякий открытый бой. Но внизу его ожидала целая очередь, и Томас знал, что бежать уже не придется.

Противник сделал неловкий выпад, и Томас глубоко вонзил клинок в его бок. Солдат повалился вперед, и подпиравший сзади вскочил на ступеньку лишь для того, чтобы получить удар в шею. Истекая кровью и задыхаясь, он упал на верхней ступеньке, мешая своим собратьям.

Пока остальные пытались отодвинуть убитых, Томас получил мгновение для передышки и припал, задыхаясь, к поручням. Он слышал, как забарабанили с другой стороны заложенной им двери. Человек, получивший ранение в шею, громко вскрикнул и перестал шевелиться.

Тут Томас заметил, что с пола конюшни в него уже целятся из мушкета. Страх быть убитым заставил его выпустить поручень, тем самым открывая путь следующему противнику, перепрыгнувшему через распростертое тело и набросившемуся на него. Томас отбивал удары, стараясь ограничиться обороной и прикрываться от мушкета своим противником. Но время шло, а он не слышал выстрела и не ощущал удара пули — его пытались захватить живым.

Мысль эта придала ему энергии, и он сошелся с противником, остановив над головой его меч. Вынужденный отступить, альсенец споткнулся об убитых, и Томас сбросил его вниз, немедленно нырнул в освободившееся пространство и принялся рубить впавших в замешательство вояк. Одному он нанес удар в лицо, острие через глаз прошло в шею и только там уперлось в кость. С воплем солдат упал у стены. Другой нанес удар вверх, Томас ощутил, как дернулась его рука, и только потом пришла боль. Ругнувшись, он отскочил, поскользнувшись на залитых кровью ступеньках. Эти идиоты старались лишить его возможности к сопротивлению, но не убить. «Что бы им там ни приказывали, я все-таки дал им достаточный повод для гнева», — мелькнуло в мозгу.