Зарубежные клондайки России - Владлен Сироткин

И хотя с формально-юридической стороны это действительно обстояло именно так (ведь до 1934 г. СССР не входил в Лигу Наций и в 20-х – начале 30-х гг. никаких ее протоколов не подписывал), в 1949 г. Сталин тем не менее согласился примкнуть к «женевским конвенциям» («законам и обычаям войны»), в частности, к конвенции № 3 «Об обращении с военнопленными» (в 1977 г. СССР еще раз подписал эти «женевские кондиции»).

Тем самым Берлинский суд поставил под сомнение материальные права 6 млн. советских красноармейцев (и их родственников), попавших в плен в 1941-1942 гг. из которых половина погибла в нацистских лагерях. Ясно, что претензии этих людей, число которых неумолимо сокращается, несопоставимы по своим моральным основаниям с претензиями лидеров ассоциаций «малолетних узников», хотя и они достойны своей компенсации.

Главное же – в СНГ до сих пор нет единого координирующего центра по материальным претензиям к Германии и ее бывшим сателлитам периода нацистского господства, бывшие узники раздроблены по «национальным квартирам», борются между собой (например, «самостийники» с евреями на Украине), а в результате бесспорные узники – военнопленные бывшего СССР – умирают один за другим, так и не дождавшись справедливой материальной компенсации.

Реституция (от лат. restitutio – восстановление) современном международном праве термин «реституция» означает возвращение одним государством другому имущества (трофеев), захваченного во время войны – этот ранее малознакомый подавляющему большинству читателей и телезрителей термин ныне не сходит со страниц газет и телеэкранов. По существу, речь идет о пересмотре «оккупационного права» антифашистских победителей во Второй мировой войне, что, впрочем, происходило уже не раз в мировой истории: после наполеоновских войн на Венском конгрессе в 1814-1815 гг. на Версальско-Вашингтонских конференциях в 1919-1922 гг. по итогам Первой мировой войны и особенно на заседаниях Комитета интеллектуального сотрудничества («Лига умов») в рамках Лиги Наций в 1922-1939 гг. «Лига умов», в которую вошли выдающиеся научные (Альберт Эйнштейн, Мария Склодовская-Кюри, Зигмунд Фрейд и др.) и гуманитарные (Рабиндранат Тагор, Ромен Роллан, Дж. Голсуорси, Томас Манн и др.) умы, дала жизнь нынешней ЮНЕСКО.

Именно в «Лиге умов» начались первые дискуссии о «перемещенных культурных ценностях», продолжающиеся и поныне.

Дело в том, что, как минимум, со времен древней Римской империи существовала церемония триумфа: перед возвращавшимися с победой легионами гнали пленных рабов, которые несли на себе трофеи – награбленное золото, оружие, драгоценности и т. д. Древние римляне положили начало процессу «перемещения культурных ценностей» – целыми кораблями вывозили из Карфагена и Греции скульптуры, картины и даже детали знаменитых античных храмов.

Однако идеологическую окраску этому военному грабежу придали деятели Великой французской революции конца XVIII в. Отталкиваясь от идей Просвещения, они в мае 1791 г. создали в бывшем королевском дворце Лувре Национальный музей Франции. Сначала в него поместили для всеобщего обозрения произведения искусства из конфискованных частных коллекций королевской семьи, вельмож, католических монастырей. Затем революционный Конвент в июне 1794 г. расширил собрания за счет «трофеев» – художественных произведений, захваченных на оккупированных французской революционной армией европейских территориях. Для этого к армиям прикомандировывались специалисты-искусствоведы, отбиравшие в замках и музеях наиболее ценные «трофеи».

Наполеон Бонапарт значительно расширил эту практику, создав при своих армиях в Италии и Египте целые команды «искусствоведов в штатском». Командовал ими Доменик Денон, ставший с 1804 г. генеральным инспектором музеев Франции.

Денон был с Бонапартом в Италии и Египте, заслужив славу мирового искусствоведа – именно им была положена основа коллекции «трофейного искусства» в Лувре. В 1807 г. в период кратковременного франко-русского тильзитского союза, его пригласил в Петербург царь Александр I в качестве иностранного консультанта для научного размещения коллекции Эрмитажа.

После падения империи Наполеона в 1814 г. именно Денон, организовав экскурсию царя по Лувру, сумел убедить Александра I не «тербанить» уникальную коллекцию Лувра, ставшего культурным центром Европы.

Впрочем, после Ватерлоо и второго отречения Наполеона царь уже не смог противиться давлению Папы римского, Австрии и Пруссии и дал санкцию на вывоз (реституцию) части произведений из Лувра и других музеев Парижа (скандально известный в связи со своими публикациями на Западе о «золоте Трои» Григорий Козлов, бывший чиновник Минкульта РФ, полагает, что эта первая реституция охватила едва ли не 5233 предмета, преимущественно античного искусства). Денон не перенес такого, по его мнению, кощунства, демонстративно (уже при Бурбонах) ушел в отставку с поста генерального инспектора музеев Франции, тяжело заболел и вскоре умер.

Личную трагедию Денона понять можно – ведь он с 1804 г. пестовал коллекцию Лувра, к тому времени переименованного в «Музей Наполеона», как свое любимое дитя. Для Наполеона же музей его имени стал идеологическим символом Первой империи, важным фактором режима бонапартизма и новой династии Бонапартов во Франции.

Характерно, что спустя 120 лет тем же путем пойдет Гитлер: в ничем не приметном, но родном для него австрийском городке Линц он приказал создать европейский «Музей Фюрера», который призван был стать художественным выражением «арийского духа». И у Гитлера был свой «Денон» – доктор искусствоведения и директор Дрезденской картинной галереи Ганс Поссе. Именно ему было поручено отобрать «трофеи», в том числе – и из музеев СССР на оккупированных территориях. И в Линц пошли эшелоны русских «перемещенных культурных ценностей», особенно из окрестностей осажденного Ленинграда.

Самое же поразительное – «свой музей» пытался было создать и Сталин. Сама эта идея оформилась еще до войны (в 1937 г. придворный сталинский художник Гавриил Горелов написал даже картину «Сталин и другие члены Политбюро осматривают макет Дворца Советов»).

Предполагалось, что экспозиция «Музея Сталина» разместится именно в этом гигантском здании, как только дворец будет, наконец, построен. Идея стала приобретать практические очертания уже в ходе Великой Отечественной войны, когда именно для «Музея Сталина» с октября 1943 г. Бюро экспертов-искусствоведов при Государственной чрезвычайной комиссии по расследованию злодеяний фашистов на территории СССР во главе с акад. И.Э. Грабарем (советским «Деноном» и «Поссе») начало формировать «поисковые бригады» и составлять списки будущих «трофеев» (1745 «предметов» из Германии, Австрии, Венгрии, Италии и Румынии на 70,5 млн. долл. в ценах 1931 г.).

В марте 1944 г. В.М. Молотову был представлен детальный план экспозиции «предметов» отечественного и «трофейного» искусства для размещения в московском «Музее мирового искусства» (фактически – «Музее Сталина»), который он одобрил. По этому плану все остальные музеи Москвы (кроме «Третьяковки») закрывались, а их экспозиции перемещались в здание Дворца Советов (который надо было еще построить, поскольку в 1944 г. существовал только нулевой цикл).

С 1945 г. в новый «Музей мирового искусства» начали поступать «трофеи» из Германии, в частности, Дрезденская картинная галерея. Временно она была размещена рядом со «стройкой коммунизма» – Дворцом Советов – в Музее изобразительных искусств им. А.С. Пушкина. В 1946 г. была даже подготовлена мини-экспозиция этого «музея Сталина» в том же самом музее Пушкина из отечественных и «трофейных» художественных произведений, назначен день открытия вернисажа и даже отпечатаны пригласительные билеты, но буквально за день до торжества из ЦК ВКП(б) раздался звонок – мероприятие отложить.

Тем не менее в конце 1946 г. экпозицию открыли, но только для очень узкого круга лиц из Кремля, которым по специальному разрешению позволялось взглянуть на «трофеи». Но вскоре и эту «алмазную комнату» закрыли, все «трофеи» засекретили, а в 1949 г. закрыли и сам музей Пушкина – вместо него в том же здании открыли «Музей подарков товарищу Сталину» в связи с его 70-летием.

Так что изо всех «музеев вождей» до наших дней дожил только «Музей Наполеона» – Лувр; музеи же Гитлера и Сталина канули в Лету.

В контексте современных дискуссий о реституции речь идет о так называемых «перемещенных художественных ценностях», проще говоря, о военных трофеях Советской армии, захваченных в 1945-1947 гг. в Берлине и на территории Восточной Германии (будущей ГДР). Причем в число «трофеев» попали не только шедевры живописи, рисунка или скульптуры из нацистских учреждений или музеев, но и такое общегерманское достояние, как «Дрезденская галерея», «Готская библиотека» и др. а также донацистские муниципальные («золото Трои» Шлимана) или частные (подлинники полотен Поля Сезанна и других французских импрессионистов из коллекции немецкого магната Отто Кребса) собрания.