Пропавший легион - Гарри Тёртлдав

— Так и называют? — хмыкнул он. — Неужели?

Когда десерт был закончен, кто-то попросил Сенпата:

— Сыграй нам на лютне.

— Почему бы нет? — сказал он. — Кто еще подыграет?

У одного из васпуракан нашлась флейта, другой принес из дома маленький барабан, и они начали играть горскую песню. Слова и музыку знали все васпуракане и дружно отбивали такт. Пальцы Сенпата уверенно бегали по струнам, его сильный тенор вел мелодию. Гагик Багратони пел с энтузиазмом и очень громко, но не совсем в тон, так что даже Марк мог понять, что слуха у накхарара совершенно не было. Трибун чувствовал себя одиноким в своем равнодушии к музыке. Он подумал о Хелвис — понравится ли ей такое пение — и почувствовал угрызения совести. Его непривычному уху большинство горских песен казались печальными и торжественными, они хорошо отвечали духу тех, что их сложил.

Музыканты играли, а васпуракане один за другим вставали из-за стола и пускались в пляс со своими дамами или со служанками Гагика Багратони.

Камни, которыми был вымощен двор, гулко отзывались на топот сапог. Танцоры казались олицетворением физической силы и ловкости и двигались точно в такт. Марк с удивлением заметил, что начинает понимать обаяние этой сильной необычной мелодии. Виридовикс же был весь поглощен ею, он смотрел и слушал, словно в трансе. Когда Сенпат и его оркестр дошли до кульминационной точки, кельт не устоял (вернее, не усидел) и присоединился к танцующим. Он не пытался повторить их сложный танец и отплясывал что-то свое, с неподвижными плечами и опущенными руками, переставляя ступни в замысловатых па. Он подпрыгнул, раскрутился и на мгновение как бы повис в воздухе, затем прыгнул снова — уже в другом направлении. Его пируэты совершенно не походили на движения других танцующих, но в то же время они были удивительно грациозны. Один за другим васпуракане вставали вокруг Виридовикса, хлопая ему в ладоши. Музыканты играли все быстрее и быстрее, но галлу был нипочем бешеный ритм, и он прыгал, как одержимый. Когда музыка снова достигла яростного накала, он подскочил чуть ли не на высоту своего роста, издал громкий победный крик и приземлился с гулким стуком.

Ритмичные хлопки превратились в бурные аплодисменты, к которым присоединились и те, кто все еще сидел за столом.

— Великолепно, великолепно! — воскликнул Гагик. — Я и сам хотел бы этому научиться. Великолепно, — повторил он.

— Благодарю вас, господин мой, — пропыхтел Виридовикс. Танец порядком разогрел его, и бледная кожа галла порозовела. Он смахнул пот со лба. — Я порядком разгорячился и очень хочу пить. Ты не будешь так добра, милая, чтобы передать мне бокал вина? — обратился он к одной из служанок, стоявших вокруг него. Марк заметил, что он выбрал девушку, которая во время танца не сводила с него глаз. Великан-кельт мог быть рассеянным, но когда дело доходило до женщин, он замечал любую мелочь.

— Спасибо, девочка. — Галл замурлыкал, как сытый лев, осушил кружку и сгреб девушку в объятия, что могло сойти за нечто большее, чем жест благодарности. Но вместо того, чтобы вырваться, служанка придвинулась ближе. Виридовикс опытной рукой обнял ее.

— У вашего друга слова не расходятся с делом, — сказал трибуну Сенпат Свиодо.

— Я тоже об этом подумал, — засмеялся Марк.

Один из слуг Багратони подбежал к хозяину с какой-то новостью. Он быстро говорил на васпураканском языке, но римлянин уловил имя Земаркоса, которое повторилось несколько раз. Гагик Багратони гневно сдвинул свои черные брови. Он вежливо задал какой-то вопрос охраннику, и тот кивнул.

Багратони еще больше потемнел лицом. Он посидел с минуту, размышляя и теребя свою бороду, затем резким голосом отдал несколько приказаний. Воин, видимо, ошеломленный, повторил одно из них вопросительным тоном, но, получив разъяснение Гагика, ухмыльнулся сквозь зубы. После этого он торопливо ушел.

— Простите мою невежливость, — сказал накхарар, снова повернувшись к Скавру. — Когда меня охватывает злость, я забываю язык Императора.

— Я тоже, — признался трибун. — Вы выказали столько доброты ко мне сегодня. Я слышал, что ваш солдат упомянул имя жреца, который вас ненавидит. Не могу ли я помочь вам в этой беде? Я думаю, что Император выслушает меня, если я попрошу его сделать так, чтобы жрец оставил вас в покое. Маврикиос не тот человек, который пожертвует единством Империи ради эмоций какого-то жреца.

— Я не нуждаюсь в том, чтобы кто-то дрался за меня, — надменно ответил Гагик, и Скавр испугался, что обидел своим предложением гордого накхарара. Но Багратони заколебался, и замешательство отчетливо проступило на его хищном лице — выражение, которое не очень подходило к нему.

— К сожалению, этот подлый жрец хочет говорить не со мной, а с вами.

— Со мной? Но почему?

Эта новость встревожила Марка. Он был сыт по горло видессианскими фанатиками и надеялся, что в походе отдохнет от них.

— Чтобы прочесть мысли подлеца, ты должен сам быть подлецом. Лучше и не пытаться делать это. Хочешь ли ты обменяться с ним двумя — тремя словами?

Трибуну очень хотелось сказать «нет» и сразу покончить с этим. Но он не мог поставить своего гостеприимного хозяина в неловкое положение.

— Я поступлю так, как вам будет удобно, — наконец выговорил он.

— Ты хороший человек, мой друг. Дай подумать… — Накхарар потер ладонью лоб. — Было бы лучше, если бы ты встретился с ним, — сказал он. — Иначе этот Земаркос станет кричать, что я не допустил вашего разговора. Для меня это не имеет никакого значения, потому что я вместе с Императором скоро уйду из Амориона. Но для моего народа это может иметь скверные последствия.

— Значит, договорились.

Марк подозвал Гая Филиппа, Квинта Глабрио и Горгидаса, а Виридовикс куда-то исчез. Служанки, которую обнимал кельт, тоже не было видно.

Скавр решил не искать галла, Земаркос мог использовать вспыльчивость Виридовикса против римлян.

— Я бы с радостью поменялся местами с нашим кельтским другом, — ухмыльнулся Глабрио.

— Я старше тебя, сынок, — сказал Гай Филипп. — Подожди своей очереди.

Не обращая внимания на этот разговор, Горгидас спросил трибуна:

— Чего от нас хочет этот жрец?

— Наверно, он хочет сказать, что все мы прокляты, я полагаю. Я рад, что сегодня ты с нами — в теологических спорах ты очень силен.

— Это мое любимое развлечение, — вздохнул Горгидас, грустно взглянув на Марка. — Ну что ж, пора покончить с этим, наш добрый хозяин, наверно, грызет ногти от нетерпения.

Это оказалось правдой: как запертый в клетке хищный зверь, накхарар ходил по двору взад-вперед, постукивая кулаком по бедру. Увидев, что римляне готовы идти, он проводил их через сад к воротам. По пути они встретили солдата, который сообщил о прибытии Земаркоса и также присоединился к ним. На руках у него были тяжелые перчатки из толстой кожи с металлическими шипами. Солдат нетерпеливо ждал чего-то.