Закон девяток - Терри Гудкайнд

Джекс, однако, успела сильно пострадать и потеряла сознание.

Алекс смахнул серебряный нож с ее полуразжатой ладони, извернулся винтом и, навалившись на спинку водительского кресла, нанес тычковый удар. Мужчина в тот момент вскочил с пола и всем своим весом напоролся на лезвие. Клинок глубоко вошел в шею.

По внезапно брызнувшему фонтану крови Алекс понял, что начисто рассек артерию, кстати говоря, ту самую, в которую попал шприцевой иглой. Мало того, судя по булькающим звукам, которые издавал поверженный противник, было ясно, что задета трахея, так что хлеставшая из артерии кровь попадала теперь в легкие.

Смертельная агония и мощный препарат, оказавшийся в организме, заставили врага разжать хватку. Девушка сделала пару глотков воздуха и, даже не успев вполне прийти в себя, забрала у Алекса нож. Мужчина все еще размахивал рукой, пытаясь схватить Джекс, и она полоснула наотмашь.

На Алекса вновь накатила тошнота.

Как только судороги умирающего превратились в слабые конвульсии, Джекс без лишних слов начала вырезать символы на лбу мужчины.

Алекс отвел взгляд и занялся делом: подал джип назад и съехал с обочины на трассу, пока кто-нибудь не заметил неладное. Этой тревожной ночью район был напичкан патрульными машинами.

Сейчас он не видел, чем занята Джекс, однако булькающие проклятия понемногу затихали, превращаясь в хрипы, стоны, а затем…

Затем внутри джипа воцарилась полнейшая тишина. Мимолетный взгляд за плечо подтвердил догадку: мужчина испарился, а вместе с ним исчезли все следы его крови.

Джекс шумно выдохнула и в изнеможении рухнула на сиденье. Прижала руку к горлу, закашлялась.

— Духи добрые, он меня чуть не удавил… — прохрипела она.

Алекс переключил передачу, увеличивая скорость.

— Стой! — раздался неожиданный вопль. — Стой, говорю!

Алекс ошалело дернулся, вдавив педаль тормоза, и вновь съехал на засыпанную гравием обочину.

— Ты чего так кричишь? Что случилось?

— Я идиотка!

— Толком объяснить можешь?

Джекс подскочила с сиденья и, повиснув на зеркале заднего вида, принялась его крутить. Наконец крепление с хрустом поддалось.

— Какого черта?! — возмутился Алекс. — Ты что затеяла?

Она распахнула дверцу и запустила отломанное зеркало куда-то в кусты.

— Жизнь нам спасаю, вот что!

Джекс подобрала свой серебряный нож с днища машины и головкой рукояти ударила по зеркалу возле дверцы. Стекло покрылось паутиной трещин, а девушка вновь и вновь продолжала колотить по зеркалу, пока наконец не выбила из него последние осколки. На кронштейне осталась лишь пустая черная рамка с регулировочным кабелем.

Джекс обежала машину с другой стороны и повторила то же самое со стороны водителя. Закончив, она бегом вернулась к своему месту и вскочила в кабину.

— Езжай! Езжай скорее от того места, где они нас видели. Ну давай, давай, не тяни!

Алекс кинул взгляд через плечо, врубил передачу и, выбрасывая гравий из-под колес, вывел «чероки» на проезжую часть.

— Ты считаешь, нас нашли через зеркала?

Девушка откинулась на спинку кресла и принялась разминать ноющую шею.

— А как иначе?

Алекс обернулся, еще раз проверяя, не едет ли кто-нибудь за ними.

И увидел человека в кожаном жилете, который мчался к машине со стороны обочины, от которой беглецы отъехали несколько секунд назад.

Холодная волна потрясения накрыла Алекса: мужчина прибыл в его мир как раз в том месте, где только что находилась машина. Джекс как-то раз уже обмолвилась, что эти люди обычно действуют парами. Стало быть, речь шла о партнере того здоровяка, который был убит в салоне джипа и отправлен назад.

Алекс вдавил педаль газа. Оглянувшись в следующий раз, он обнаружил, что уже не видит преследователя, — машина отъехала слишком далеко. Теперь этому парню на своих двоих беглецов не догнать. Облегченно выдохнув, Алекс плотнее обхватил руль, чтобы не показывать Джекс, до какой степени у него трясутся руки.

Девушка, которая тоже следила за происходящим, бросила на Алекса косой взгляд, словно спрашивая: «Ну, убедился?»

— Да уж, были на волоске, — признал он. — Как теперь прикажешь водить машину без зеркал?

— А ты предпочитаешь, чтобы к нам внутрь то и дело запрыгивали новые пассажиры?

— Ни за что, — покрутил он головой и повнимательнее посмотрел на девушку. — Джекс, ты-то в порядке?

Она наморщила лоб, смаргивая невольные слезы, выступившие на глазах из-за сильных болей в шее.

— В порядке я буду только после того, как посплю.

— Закрой глаза, — мягко предложил он. — Я тебя разбужу, когда найду мотель. Спи пока.

Джекс не ответила: то ли действительно заснула, то ли потеряла сознание.

Алекс еще раз кинул взгляд через плечо. Дорога за машиной была совершенно пуста, но отчего-то он больше не испытывал радости.

43

Подхватив девушку за талию и перенеся вес на одну ногу, Алекс возился с дверным замком. Левая рука сильно болела, к тому же у полусонной Джекс то и дело подламывались колени, что мешало вставить ключ в замочную скважину. Наконец усилия увенчались успехом и дверь номера распахнулась.

Алекс ногой захлопнул дверь, поднял Джекс на руки и внес внутрь, шагая по протертому бежевому половику. Словно захмелев, девушка издала негромкий стон, обвила шею Алекса руками и положила голову ему на плечо.

Длинный прямоугольник света от яркой вывески мотеля падал сквозь окно на двуспальную кровать; напротив кровати на длинном низком комоде стоял старенький телевизор. Крошечный стол с двумя деревянными стульями занимал место у окна. Пахло затхлой сыростью. И все же эта комнатушка показалась Алексу прекраснее любых президентских покоев.

Снаружи то и дело ревели тяжелые трейлеры и полуприцепы, проносившиеся по федеральной трассе. Из-за стенки доносилось бормотание телевизора постояльцев-соседей. И все же удача несомненна: Алекс и Джекс наконец в безопасном месте, вдали от охотившихся на них пришельцев.

Он осторожно положил Джекс на кровать.

— Зеркала… — пробормотала девушка.

— Знаю, знаю.

Алекс прошел в ванную, включил гудящую люминесцентную лампу и накинул на зеркало белый половичок. Захватив в комнату полотенце, он накрыл им зеркало, что висело на стене возле телевизора, тщательно проверив все края, чтобы даже крошечный кусочек отражающего стекла не выглядывал наружу. В памяти невольно всплыла мать с ее привычкой вечно занавешивать зеркала.

Затем Алекс потянул шнур, закрывая тяжелые уродливые синие шторы, чтобы в окно не бил резкий свет от проносившихся грузовиков, и включил ночник, что стоял на тумбочке с отслоившимся дешевым искусственным шпоном и следами от тяжелых чемоданов, которые бесцеремонно водружали бесчисленные постояльцы. Матрас был таким же синим и уродливым, как и шторы; его бордовые полосы в точности копировали орнамент присборенного ламбрекена, венчающего окно. Жалкая обшарпанная каморка — и все же здесь можно было остановиться, перевести дух, хоть ненадолго спрятаться от преследователей…