Обжигающий север - Алена Медведева

И Рид там ранен, и вот Гриф сейчас... думать, о том, что он убит, было страшно. И я... Зачем все это? Кому я так нужна?.. Кто-то, крепко сжав, схватил и втащил меня внутрь терга.

– Здравствуй, лапушка, – такой страшный и знакомый голос и это издевательское обращение здесь и сейчас я ожидала услышать меньше всего. Милас! Меня окончательно накрыло паникой, не позволяя и помыслить о сопротивлении. Все собственные возможности даже не вспомнились в этот миг. И слабость... было ощущение, что я теряю собственные силы с каждой секундой.

– Скорее, надо убираться отсюда, иначе они активируют систему и заблокируют внешнюю дверь! – чей-то незнакомый рык рядом, после чего я ощутила толчок и поняла, что терг максимально быстро устремился к поверхности.

Но я... в одних домашних свободных брюках я водолазке? И Кривона! Какая же она мерзавка. Вот он, предатель, или, как минимум его сообщник. Кем надо быть, чтобы подставить своих под угрозу неминуемой гибели, чтобы вот так просто выдать меня Миласу? Монстром.

Мешок с головы резко сдернули. Находясь в состоянии дикого страха, подавленная случившимся с мужем и Грифом, чувствуя, что кто-то, сидящий рядом, сжимает меня тисками крепких рук, опустила взгляд вниз. И сразу наткнулась на такой знакомый меховой костюм, одновременно понимая страшную истину… Рид не был ранен – его не было в этом терге вообще. Одежда мужа была надета на незнакомого мне  темноволосого старха. И сейчас, вблизи, мне было отлично видно, что кровь на его волосах не была настоящей. Но как у них мог оказаться терг и одежда мужа?! Может быть, на наших стархов все же напали? Терзаясь мучительными опасениями перевела взгляд, на сидевшую немного с краю стархиню – Кривонна самодовольно улыбалась:

– Все ваши предосторожности оказались так легко преодолимы. Всего и стоило выманить Рида из шахты, сбив настройки системы воздухообеспечения, выкрасть его одежду и угнать терг! – несмотря на то, что ничего хорошего впереди меня не ждало, после этих слов я испытала облегчение. – А ты так и вовсе выскочила к нам сама! Думали, придется, ворвавшись внутрь, пробиваться с боем...

Чувствуя, что начинаю пылать яростью и гневом по отношению к этой завистливой стерве, отвела взгляд в сторону. И тут же поняла, что мужчин в терге было много, видимо, до этого они, тесно скучившись, залегли на полу. Это подтверждало их намерение прорываться за мной с боем... Но зачем я Миласу? Почему он жив? И как они смогли оказаться тут? И как нашли друг друга с Кривонной?

– Ты же умер... – едва шевеля губами в бессилии, прошептала я, напоровшись взглядом на такое знакомое ненавистное лицо.

Милас хохотнул и сообщил, лучась довольством:

– Всегда знал, что в тебе скрыт мой шанс на удачу! Только потому и в живых оставался.

– Активируйте термоскафандры, поверхность близко, – снова этот грозный рык.

Туг же раздалось множество шуршащих и щелкающих – звуков, поведав мне о том, что все быстро утеплились. А я? Или моя жизнь значения уже не имеет?.. Даже в терге без теплой одежды я промерзну основательно. Но почему-то в этом состоянии апатичного отчаяния, что все больше затягивало меня, подобная перспектива не отталкивала. Было просто неважно!

– Заверни ее, – на меня упала жесткая меховая попона, и тот старх, что сидел рядом, удерживая на месте, быстро закутал меня. Когда мужчина укрывал плечи и голову от резкого движения терга, я неловко качнулась. Старх замер на секунду и тут же рванул горло моей водолазки, вырвав изрядный кусок ткани.

– Ошейник! – потрясенно сообщил он своим.

– Да быть не может, – Кривонна потянулась к нам, стремясь увидеть оную часть моего туалета своими глазами, – чтобы Рид да с жены не снял... связался же с заключенной!

– Не снял, – в голосе старха мелькнула тревога. –   Вопрос в том, активен ли он? Мы отъедем дальше, а он сработает, и нас вместе с ней накроет взрывом...

– Нет, точно не активен, – вскрикнула стархиня убежденно. – Он и уезжал далеко, оставляя ее в убежище. Да и женой так бы не рисковал – куда ей тут убегать.

– Тогда почему ошейник на ней? – я напряженно прислушивалась к жаркому спору, стремясь совладать с собственным состоянием, а заодно и узнать что-то полезное.

Сейчас, зная, что муж жив и здоров, немного успокоилась и внезапно поняла, что должна сделать. Вот как только выберемся на поверхность, как только меня насквозь проймет этим лютым морозом, мое тело, разум и не знаю, что еще за все это отвечало, само вытянет из окружающих тепло! До капельки, до последней капельки жизни их всех. Я убью их ради того, чтобы спастись. Исправлю собственную ошибку. Вот только соберусь с силами, еще немножко и переборю эту странную слабость, справлюсь с дурнотой и… смогу сделать это.

– Маяк! Там наверняка есть что-то, – Милас был зол. – Надо скорее добраться до корабля. На Иволоне мы у этого проклятого старха как на ладони, а он наверняка уже в курсе дел. Пока не взлетим отсюда, не успокоюсь.

И вот мороз, его первое прикосновение обжигает. Мороз! Что мне эта шкура? Разве согреет? Даже в полном терге мне холодно, мы еще только движемся вверх на подъемнике, а меня уже колотит от озноба... Никого это не заботит, похитители настороже и, держат оружие наготове, словно ждут чего-то...

– Не нападут и не остановят, – судя по тону, Кривонна стремится скорее убедить в сказанном себя, – побоятся ею рисковать, вдруг заденут, или мы ее убьем, оказавшись в ловушке. Подъемник медленно, но уверенно ползет вверх. Еще и еще... А я, все сильнее промерзая, отчаянно пытаюсь собраться с последними силами и почувствовать тепло окружающих... вновь и вновь... Не получается! Сколько раз за последние месяцы я с легкостью проделывала  это – улавливала живую тепловую энергию в окружающем пространстве, – а сейчас, когда так жизненно важно это сделать, не могу... И холодно и слабость одолевают, лишая сил, погружая в темноту. Кажется, я не справлюсь... Но надо! Попытаюсь вновь, закусив губу, чтобы чувством боли ненадолго вернуть себе ясность сознания. И, заэмурившись, мысленно хватаюсь за все ручейки и язычки тепла, не разбираясь, что они такое и есть ли они вокруг или только видятся мне.

Жуткий рев старха рядом, визг стархини, и еще кого-то оглушает.

– Вырубите ее, – резкий приказ и... все. Тупая боль и последняя мысль: не справилась, значит, замерзну! В сознании все поплыло…

***

Жар. Невероятно сильное, какое-то раскаляющееся тепло, внезапно пришедшее на смену сковывающему холоду, не давало совсем отключиться, вновь и вновь выдергивая на поверхность сознания, позволяя улавливать обрывки фраз и разговоров. Но не успев толком согреться, вновь ощущала ледяную стужу.  И снова накатывал жар, спасая едва не в последний миг. Происходит что-то необъяснимое! И слабость... ощущение было таким, словно сил нет даже на дыхание. Я болталась в этом диком калейдоскопе температур, не имея возможности шевельнуться даже мысленно. Что со мной?! Или это последствия обморожения... и у меня предсмертный бред?