Маркус Вольф - Леонид Млечин

Но американские журналисты окрестили его Вилли-победителем, считая, что на него падает частица блеска, излучаемого мифом Кеннеди. Соотечественники называли его «немецким Кеннеди».

Он стал символом разделенного Берлина. 26 июня 1963 года, когда Джон Кеннеди произнес свою знаменитую речь в Берлине, рядом стоял Вилли Брандт. Американский президент отметил его:

— Я горжусь тем, что я гость вашего мэра, олицетворяющего несгибаемый дух Берлина. В мире много людей, которые не понимают, в чем разница между миром свободы и коммунистическим миром. Пусть они приедут в Берлин! Есть те, кто говорит: коммунизм — это будущее. Пусть и они приедут в Берлин! Кто-то говорит: с коммунистами можно сотрудничать. Пусть едут в Берлин! Демократия не идеальна. Но мы бы не стали строить стену, чтобы не дать народу уйти от нас.

Самые поразительные слова Кеннеди нашел за несколько минут до начала выступления. В кабинете Брандта он наскоро выучил три немецких слова, которыми триумфально закончил свою речь.

— Свобода неделима, и когда один человек порабощен, все люди не свободны, — говорил американский президент. — Когда все станут свободными, тогда мы увидим, что к вашему городу присоединится и вся страна, и весь континент Европа — в полном надежд мире. Когда этот день наконец наступит, жители Западного Берлина будут иметь все основания для гордости: вы жили на линии фронта. Все свободные граждане, где бы они ни жили, ощущают себя гражданами Западного Берлина. И я, как свободный человек, с гордостью заявляю: я тоже берлинец!

Последние слова, выражая солидарность с жителями города, разделенного стеной, Джон Кеннеди произнес по-немецки, и стоявшая под окнами здания правящего сената огромная толпа отозвалась благодарными аплодисментами.

Вилли Брандт превратился в политика международного масштаба. Но Брандт был против конфронтации с Восточной Германией и Советским Союзом. Он считал, что два немецких государства — это реальность.

Его путь к политической победе был непростым. В 1930-е годы юного социал-демократа Брандта искало гестапо, чтобы отправить в концлагерь. После войны неонацисты требовали поставить его к стенке. Германские националисты называли канцлера предателем национальных интересов. И советские газеты поначалу именовали Брандта социал-предателем.

Два раза проиграв на выборах, он впал в депрессию. Однако же его обаяние завоевывало ему все новых сторонников.

«Вилли Брандт очаровывал, — писал позднее Франц Йозеф Штраус. — Он был человеком далеко идущих планов и утопий, пророком, ясновидцем, который умел создавать впечатление, что он видит будущее. Брандт стал идолом многих граждан, центром притяжения паломников из числа тех, кому было трудно».

У Вилли Брандта была чудесная, обаятельная улыбка. Говорят, что лицо — зеркало души. Это в полной мере относилось к Вилли Брандту. Он всю жизнь провел в политике и тем не менее остался порядочным, открытым человеком, которому чужд был цинизм. Он даже сохранил в себе некий идеализм.

Наступил момент, когда Вилли Брандт получил возможность реализовать свои планы, казавшиеся Штраусу и многим другим утопией. В 1966 году в коалиционном правительстве он стал вице-канцлером и одновременно министром иностранных дел. Через три года — канцлером.

Пятого марта 1969 года президентом ФРГ избрали социал-демократа Густава Хайнемана. Вскоре и правительство возглавил социал-демократ Вилли Брандт. В Федеративной Республике Германии пришло к власти правительство, сформированное социал-демократами и свободными демократами. Правые, христианские демократы, потеряли власть впервые за послевоенное время.

Вилли Брандт сразу заявил о необходимости договариваться с Советским Союзом и установить особые отношения с ГДР. И ему это удалось! Он превратил ФРГ из передового бастиона холодной войны в оплот разрядки международной напряженности. Брандт поставил на карту свою политическую карьеру ради того, чтобы установить новые отношения между восточными и западными немцами, между немцами и славянами, между немцами и Восточной Европой, между немцами и русскими, чтобы преодолеть разделившее их трагическое прошлое, помирить два воевавших между собой народа.

Андрей Андреевич Громыко познакомился с Вилли Брандтом, когда тот служил еще министром иностранных дел, но уже было ясно, что он может возглавить правительство. Встреча произошла в Нью-Йорке во время сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Корреспондент немецкого информационного агентства передал статс-секретарю в ведомстве федерального канцлера Эгону Бару записку следующего содержания: «Советский пресс-атташе сообщил мне, что если господин Брандт пожелает побеседовать с господином Громыко, ответ будет положительным».

Став канцлером, Брандт написал письмо своему формальному партнеру — главе советского правительства Алексею Николаевичу Косыгину. В дипломатичной форме намекнул, что хотел бы установить контакты с Москвой.

Руководители ГДР с подозрительностью и недоверием следили за переменами в Бонне. Восточногерманская разведка не просто хотела знать, что происходит. Главное, что волновало восточный Берлин, — не договорятся ли Бонн и Москва за спиной восточногерманских друзей. Для Маркуса Вольфа канцлер Брандт стал целью номер один, проникновение в его окружение — неотложной задачей.

Дальше начинается самое интересное. Когда советской разведкой руководил Федор Мортин, его подчиненные приняли участие в растянувшейся на несколько лет операции, связанной со сближением Москвы и Бонна. Бывшие офицеры советской внешней разведки раскрыли тайную сторону восточной политики. Один из них — бывший генерал КГБ Вячеслав Ервандович Кеворков — написал книгу под названием «Тайный канал. Москва, КГБ и восточная политика Бонна».

Генерал Кеворков — человек известный в журналистской Москве. Он долгие годы работал во Втором главном управлении КГБ (контрразведка), затем в Пятом (идеологическом) управлении, руководил отделом, следившим за работой иностранных корреспондентов в Советском Союзе. Человек живой, контактный, он находился в добрых отношениях со многими пишущими людьми. Например, дружил с писателем Юлианом Семеновым. Семенов даже вывел его в романе «ТАСС уполномочен заявить» в качестве одного из героев. Супермужественный и мудрый генерал Славин — и в книге, и в фильме, снятом по роману, — это и есть Слава, Вячеслав Кеворков.

Генерал Кеворков жил в писательском поселке в подмосковном Переделкине, где купил половину дачи. Вторая половина дачи принадлежала его другу — фотокорреспонденту Юрию Дмитриевичу Королеву, который в 1995 году был ограблен и убит как раз на пути в Переделкино. Неподалеку от дачи Кеворкова жил еще один его друг — Валерий Вадимович Леднев со своей женой актрисой Зоей Николаевной Зелинской, которая играла в Театре сатиры и осталась в памяти зрителей ролью пани Терезы в знаменитом телевизионном «Кабачке „13 стульев“».