Русская фэнтези-2008 - Юлия Остапенко

Часовня была небольшая, в длину и ширину не более трех десятков локтей. Солнце закатилось и не могло уже через витражи в островерхой крыше осветить внутреннее убранство маленькой комнаты. Послушник поспешно зажег от факела полдюжины свечей на двух массивных подсвечниках, положил на скамеечку книгу псалмов и, сказав, что ночные бдения кончаются со вторым утренним ударом колокола, также торопливо вышел.

Оставшись один, брат Умберто, насколько позволяло скудное освещение, осмотрел строгую обстановку часовни. Потолок церкви терялся в сгустившемся уже мраке. Впереди возвышался небольшой алтарь, на котором красками мастерски была изображена известная сцена победы Спасителя над Кровавой Паучихой. Больше в часовне, кроме нескольких скамеек и четырех больших напольных подсвечников, которые, по-видимому, использовались во время праздничных служб, не было ничего. Умберто вернулся обратно к алтарю, поправил свечи и, раскрыв Псалтырь, нараспев начал читать псалмы.

Наверное, прошло не менее двух часов, и брат Умберто уже добрался до девятнадцатого псалма, воспевающего светоносное Копье Спасителя, когда ему вдруг стало казаться, что кто-то тихонько вторит его негромкому пению. Молодой послушник замолк на мгновение, и странное эхо тоже затихло. Однако спустя несколько секунд оно снова раздалось, и теперь совершенно точно без помощи голоса самого брата Умберто. Юноша, отложив в сторону Псалтырь, встал и подошел ближе к двери. Неясное пение почти утихло, но не смолкло вовсе. Когда Умберто снова преклонил колени у алтаря и вознамерился продолжить чтение, пение чуть усилилось. Поняв, что звуки исходят из-под пола часовни, Умберто долго колебался, но в конце концов любопытство взяло верх. Взяв в руки свечку, он опустился на пол и стал внимательно его осматривать. Тот был выложен грубыми, но хорошо подогнанными плитами локтя в два шириной и длиной. Однако все поиски были безрезультатны, и никаких щелей или отверстий Умберто не обнаружил. Да, звук у пола был громче, но не более того.

Хотя неудовлетворенное любопытство подобно болящему зубу, но брат Умберто решил вытерпеть эту боль. С грустным вздохом поставил он свечу обратно в подсвечник и потянулся за Псалтырем. Но в темноте он немного не рассчитал своего движения и зацепил широким рукавом рясы за край подсвечника. Раздался треск разрываемой ткани, но рукав не только распоролся — сильно сдвинулся и сам подсвечник, а вслед за этим раздался металлический скрежет. Под полом что-то затрещало, и одна из плит, рядом с алтарем, стала медленно отъезжать в сторону, открывая провал подземного хода.

Звуки песнопений заметно усилились.

Глава 2

Подземный алтарь

Неяркий свет от горящих свечей выхватил из темноты разверзшегося потайного хода пару ступеней. Сыростью и тлением повеяло оттуда на послушника. В удивлении смотрел брат Умберто на открывшийся тайник. Зачем, от кого надо было прятать спуск в подвал часовни? И кто пел эти псалмы, слов которых он не мог различить? Мелодия их казалась странной, незнакомой и отчего-то пугающей. Что же там? Склеп или еще одна молельная комната — для Посвященных во Внутренний Круг Братства?

Брат Умберто давно слышал странные истории о таинственных отшельниках-келейниках, обитающих в этом монастыре. Обладая великой духовной силой, они скрывались от нескромных глаз непосвященных в монастырских подземельях. Неужели он сможет хотя бы издали увидеть кого-нибудь из этих могущественных братьев, услышать их обращенные к Создателю молитвы!

Любопытство недолго боролось с опасением нарушить уединение отшельников. Искушение приблизиться к тайне оказалось слишком велико. Умберто, взяв в одну руку подсвечник, другой подобрал полы длинной рясы и стал осторожно спускаться по крутым ступеням во мрак подвала часовни.

Ступени все время забирали влево, и Умберто понял, что идет по узкой винтовой лестнице. Она обвивалась вокруг каменного столба, служившего, по-видимому, опорой для пола часовни.

Сойдя по меньшей мере на пятнадцать локтей вниз, брат Умберто оказался в длинном узком коридоре, который широкими ступенями спускался дальше, хотя и не так круто, как винтовая лестница. Звуки песнопений меж тем еще больше усилились, и хотя слов еще нельзя было разобрать, но стало слышно, что звучат два голоса. Это несколько смутило Умберто, который почему-то ожидал увидеть здесь одинокого затворника, но он все же осторожно продолжил свой путь.

Пройдя еще шагов тридцать, брат Умберто достиг места, где коридор раздваивался. Влево уходили какие-то высокие ступеньки, а вправо коридор шел по прямой. Так как голоса, судя по всему, доносились справа, послушник повернул туда. Однако, чтобы легче было потом вернуться, он продолжил путь только с одной свечой, оставив подсвечник с двумя другими на развилке.

Вскоре вдалеке Умберто заметил мерцание факелов и, обрадованный близкой встречей (ибо к этому времени он уже осмелел настолько, что решил не только издали посмотреть на отшельников, но и попросить их благословения на свое паломничество), пошел быстрее.

Теперь голоса до брата Умберто стали доноситься уже отчетливо, и он смог, наконец, разобрать то, о чем пели невидимые пока затворники. Один из голосов, не прерываясь ни на миг, тянул какую-то мрачную мелодию. Второй же, немного надтреснутый и скрипучий, вторил первому, произнося в такт слова гимна. Но к ужасу брата Умберто, слова эти не имели ничего общего со стихами из Псалтыря Утешения и Спасения. Нет, это было нечто прямо противоположное.

Мрак и зло на мир сойдут,Тьмы Владыки к нам придут.Смерть и муки, кровь и пепел.Ночь покроет все на свете.

Испуганно забилось сердце бедного брата Умберто. Так, значит, вот какие затворники обитают в подвалах этого древнего монастыря! Нет, нет, скорее прочь отсюда! Скорее прочь! Как можно быстрее выбраться наверх, добраться до кельи отца-настоятеля, или хотя бы найти кого-нибудь из братьев и сообщить им о нечестивых злопоклонниках, призывающих под сводами церковного подземелья поверженных Спасителем Владык зла, Неназываемых, Черную Троицу!

Проклиная в душе свое так не вовремя проснувшееся любопытство, брат Умберто уже повернул было назад, как пение смолкло, и наступившую тишину разрезал словно приглушенный чем-то женский крик. Вновь все стихло, потом вскрик повторился, послышались какие-то непонятные звуки, после чего песнопения зазвучали опять.

В ужасе бросился бежать прочь брат Умберто. Скорее, скорее позвать кого-нибудь на помощь, привести подмогу, призвать братьев монахов, кликнуть стражу. Мысли Умберто путались, страх и стремление выбраться наружу пересиливали все остальное.