Наставление в христианской вере, т.3 - Жан Кальвин

7. Наши противники упорно ссылаются на слова апостола, который, утешая фессалоникийцев в их страданиях, говорит, что они посланы им, дабы фессалоникийцы удостоились Царства Божьего (2 Фес 1:5). Ибо, продолжает он, «праведно пред Богом — оскорбляющим вас воздать скорбью, а вам, оскорбляемым, отрадою... в явление Господа Иисуса с неба» [2 Фес 1:6-7]. В то же время автор Послания к евреям пишет: «Не неправеден Бог, чтобы забыл дело ваше и труд любви, которую вы оказали во имя Его, послуживши и служа святым» (Евр 6:10).

На первую ссылку я отвечаю, что здесь св. Павел не имеет в виду какие-либо заслуги. Он только хочет сказать, что поскольку Небесный Отец избрал нас своими детьми, то Он желает, чтобы мы были подобны его первородному Сыну (Рим 8:29). Поскольку Христос, прежде чем войти в предназначенную Ему славу, претерпел страдания, то и нам многими скорбями надлежит войти в Царство Небесное (Лк 24:26; Деян 14:22). Посему, когда мы терпим страдания во имя Христово, то в нас запечатлеваются знаки, которыми наш Господь обычно метит овец своего стада. Мы потому считаемся достойными Царства Божьего, что носим на наших телах язвы Иисуса Христа (Гал 6:17), которые суть знаки детей Божьих. Сюда же относятся высказывания о том, что мы всегда носим в наших телах мёртвость Христа, чтобы и жизнь его открылась в нас, что мы участвуем в его страданиях, дабы уподобиться Ему в воскресении (2 Кор 4:10; Флп 3:10). Как на причину того, что перед Богом праведно дать отраду тем, кто будет трудиться, св. Павел указывает не на достоинство дел, а на подтверждение надежды на спасение. Он словно бы говорит: так же, как по справедливому Божьему суду полагается отмщение вашим врагам за ос

корбления и муки, которые они вам причинили, то справедливо и вам дать отдых и радость за ваши страдания.

Другой отрывок, где говорится, что добрые дела не должны быть забыты Богом и что Он стал как бы неправеден, если бы их забыл, следует понимать в таком смысле: Господь, дабы пробудить нас от лености, даёт нам надежду на то, что всё сделанное нами во имя его не будет забыто. Нам нужно помнить, что это обетование, как и все прочие, не имеет силы, если ему не предшествует дарованный Богом завет-союз (alliance gratuite), заключённый по его милости, на котором и покоится уверенность в нашем спасении. Вступив в этот союз, нам следует быть уверенными, что по причине щедрости Бога наши дела не останутся без награды, хотя они более чем недостойны её. Поэтому апостол, стремясь укрепить нас в этом уповании, говорит, что не неправеден Бог и что Он сдержит своё обещание. Так что праведность Бога относится скорее к истинности его обетования, нежели к справедливости, согласно которой нам следует воздать нечто должное. Тот же смысл имеет одно замечательное высказывание св. Августина, который, как и этот святой человек, не уставал повторять то, что нам следует твёрдо запечатлеть в своей памяти: «Господь верен, и Он делает Себя нашим должником, не принимая чего-либо от нас, но щедро давая обетования»3.

$. Наши фарисеи ссылаются также на следующие высказывания св. Павла: «Если имею... всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, — то я ничто» (1 Кор 13:2). Также: «А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше» (1 Кор 13:13). И ещё: «Более же всего облекитесь в любовь, которая есть совокупность совершенства» (Кол 3:14). Из двух первых высказываний они пытаются заключить, что мы более оправдываемся любовью, нежели верой, так как это более возвышенная добродетель13.

Вышес мы уже объяснили, что в первом высказывании речь не идёт об истинной вере. Мы признаём, что во втором имеется в виду истинная вера, выше которой апостол ставит любовь. Но не потому, что она более достойна, а потому, что более плодоносна, ибо простирается дальше, служит многим, потому, что она навсегда останется в силе, тогда как вера требуется лишь на определённое время [1 Кор 13:8]. Если мы станем рассматривать вопрос о превосходстве, то любовь Божья находится на высшей ступени. Однако апостол Павел здесь об этом не говорит. Ибо он лишь желает убедить нас в том, что мы созидаем друг друга в Боге любовью. Но даже если предположить, что любовь во всех отношениях превосходит веру, то найдётся ли нормальный, здравомыслящий человек, который сделает из этого вывод, что любовь и оправдывает нас в большей степени? Оправдывающая сила веры коренится не в достоинстве дел. Наше оправдание целиком заключено в Божьей милости и заслуге Христа. Когда говорится, что вера оправдывает, то имеется в виду только то, что она заключает в себе праведность, переданную ей Христом.

Теперь, если спросить наших противников, в каком смысле они приписывают любви оправдывающую силу, они ответят, что любовь оправдывает вследствие того, что является добродетелью, угодной Богу, заслугой, благодаря которой, поскольку она принята по его доброте, нам вменяется праведность3. Мы же говорим, что оправдывает вера. Благодаря ей мы не заслуживаем праведность в силу её собственной ценности, но вера представляет собой орудие, посредством которого мы даром получаем праведность Христа. Наши противники, оставляя в стороне Божье милосердие и вовсе не упоминая о Христе, в котором заключена вся полнота праведности, утверждают, что мы оправдываемся через любовь, ибо любовь — более возвышенное достоинство. Это всё равно что утверждать, будто король способен делать ботинки лучше, чем сапожник, потому что он достойнее и благороднее. Одного этого аргумента достаточно, чтобы понять, что все сорбоннские школы никогда не имели ни малейшего представления об оправдании верой.

Если какой-нибудь заядлый спорщик возразит, что я, часто ссылаясь в ходе изложения на св. Павла, безосновательно употребляю слово «вера» в разных значениях, то я отвечу, что имею для этого достаточно вескую причину. Все дары, о которых говорит апостол, каким-то образом сводятся к вере и надежде. Ибо последние относятся к богопознанию, о чём и идёт речь в конце главы [1 Кор 13], где св. Павел всё выражает этими двумя словами. Он как бы говорит: и пророчества, и языки, и дар истолкования, и наука направлены к этой цели, то есть к тому, чтобы вести нас к познанию Бога. В этой смертной жизни мы познаём Бога только через веру и надежду. И поэтому, когда я говорю о вере и надежде, я подразумеваю под ними все дары. Итак, пребывают сии три: вера, надежда, любовь; значит, о каком бы разнообразии даров ни шла речь, они сводятся к этим трём, из которых любовь — главный дар.

аДунс Скот. Комм, к Сент., I, сЛэ^ 17, ди. III, 22.

Из третьего отрывка наши противники делают вывод, что поскольку любовь — совокупность совершенства [Кол 3:14], то она включает и оправдание, которое есть не что иное как совершенство. Но если мы напомним, что св. Павел именует совершенством собрание членов добротно устроенной Церкви, и согласимся, что человек совершенен перед Богом благодаря любви, то что нового они из этого извлекут? Ведь я не раз повторял: мы никогда не достигаем этого совершенства, никогда не испытываем должной любви. Из этого легко заключить, что поскольку все ЛЮДИ мира сего весьма далеки от полноты любви, то нет и никакой надежды на совершенство.

9. Мне не хочется говорить обо всех тех свидетельствах, которые безумные сорбоннские схоласты произвольно извлекают из разных мест Писания, чтобы побороть нас. Ведь они приводят такие смешные ссылки, что я не могу их касаться, если не хочу предстать столь же глупым и неспособным к исследованию. Я закончу с этой темой после того, как поясню речение Христа, которое так им нравится. Я имею в виду его ответ книжнику, который спросил, что необходимо для спасения. «Если хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди» (Мф 19:17). Что нам ещё нужно, говорят они, если сам Совершитель благодати велит нам приобретать Царство Божье соблюдением заповедей? Как будто неизвестно, что Христос всегда приспосабливал свои ответы к тем, с кем говорил. В этом отрывке о средствах получения вечного блаженства его спросил книжник, учитель Закона; и не вообще, а именно в такой форме: что должны делать люди, чтобы войти в жизнь? Личность вопрошавшего побудила Господа ответить так, а не иначе. Этот книжник, строго державшийся ложного мнения о праведности от Закона, был ослеплён доверием к своим делам. Более того, он не спрашивал ни о чём другом, кроме как о праведных делах, которыми приобретается спасение. Поэтому Иисус и отослал его к Закону, в котором нам дано совершенное зеркало праведности.

Мы тоже ясно и громко проповедуем, что заповеди необходимо соблюдать, что нужно стремиться к праведности в делах. Это должны знать все христиане. Ибо как найдут они прибежище во Христе, если не познают, что претыкаются о гибель и смерть? Как познают они, насколько они уклонились от пути жизни, не уразумев, каков этот путь? Поэтому они не могут считаться наученными находить прибежище во Христе, дабы обрести спасение, пока не узнают, какая пропасть лежит между их жизнью и Божественной праведностью, которая описана в Законе.