Рождение Юпитера - Максим Хорсун

– Позывной какого-то корабля! – сдавленным от волнения голосом произнес тиран Майя, хотя они все поняли и без его пояснений.

– Да, – согласился Шелли. Он чувствовал себя опустошенным, словно после близости с женщиной. Опустился в кресло астроника, откинулся на спинку, закрыл глаза и пробормотал: – Это «Сфинкс», Климентина. К Ганомайду приближается корабль моего дяди.

Маршевые двигатели «Сфинкса» умолкли. Кометный хвост плазменного выброса, подсказывающий курс десантного корабля, иссяк.

Шелли прощался с миром Солнца.

Они стояли втроем – Климентина, Айвен и его отец, Фредерик Шелли – под прозрачным, словно слеза, куполом смотровой площадки. Смотровая площадка возвышалась над остальными надстройками, на вершине позолоченной гривы. По мере того как пламя двигателей угасало, под куполом сгущались сумерки, насыщенные оттенками заката.

Алый, рдяной, пунцовый, рубиновый. Карминный. Розовый…

Мимо «Сфинкса» быстро, словно луч света, пронесся «Странник». Как всегда, его путь лежал из ниоткуда в никуда.

– Спасибо, Капитан, – прошептал Шелли, тщетно пытаясь ухватить взглядом размытый силуэт.

Так в космосе рождаются мифы.

…«Сфинкс» блуждал в бесплодном поиске. Над и под кольцами Сэтана, среди многочисленных лун – планетоидов и астероидов… Никто не надеялся, что удастся взять след похитителей молодого Шелли. Информационные агентства уже объявили на все Сопряжение, что благородного выкрали из Партии, что систему ритуальных ходов возможно подделать на практике. Сопряжение трещало по швам, хотя парад планет оставался незыблемым.

Август Шелли, бывалый астроник, трижды сплюнул через левое плечо, когда на экранах возник темный корабль-призрак. Не рискуя заступить дорогу сверхъестественной сущности, Август приказал развернуть «Сфинкс» и отступить к ближайшему порту. Тогда он подумал, что встреча со «Странником», которая состоялась на пути к Титану, накликала беду на славный прайд. И от второй встречи капитан «Сфинкса» не ожидал ничего хорошего.

На корабль смертных «Странник» не обратил внимания. Его корпус быстро таял на фоне облаков Сэтана. Прошло бы еще немного времени, и Августу Шелли доложили бы, что призрак вышел за пределы досягаемости радаров.

«Странник» вышел на связь.

Старым добрым двоичным кодом – его «понимал» каждый корабль, – «Странник» передал координаты похитителей Шелли, а также – их предположительный курс.

В пространстве Сопряжения стало одним мифом больше…

Бедолага Фредерик, он тщетно пытался сдержать слезы радости, обнимая едва живого сына. Он до сих пор хватался рукой за ноющее сердце, когда полагал, что на него никто не смотрит.

Климентина успела сменить пропитанную запахами дыма и смерти одежду на комбинезон члена экипажа «Сфинкса». Она отмыла лицо от грязи, но в волосах еще темнели какие-то щепки и маслянистые сгустки.

Сам Шелли стоял, упираясь ладонями в прозрачную стену купола. Это он убедил их подняться сюда и смотреть. Убедил, потому что никто ему не верил. Даже Климентина отказалась подтвердить или опровергнуть его слова.

Он убедил подняться и посмотреть, как рождается Юпитерекс.

Или Юпитер, если произносить на старинный лад, как это делал тиран Майя, рассказывая им о древнем барельефе.

Газовый гигант был окутан косматым облаком заряженных частиц. Облако питало веществом газовая пуповина, соединяющая его с Солнцем. Сама планета теплилась ровным розовым светом; исполинский шар больше не делили надвое день и ночь. Казалось, что Юпитерекс – уже звезда, но это было неверное впечатление; пока светилась только раскаленная Солнцем плазма.

И вот пришел тот самый миг.

– Ого! – Фредерик Шелли невольно отпрянул от стены.

Глубины Юпитерекса озарила последняя, самая сильная в истории этой планеты гроза. Молнии выплеснулись наружу, прокатились бело-зеленой волной по плазменному облаку, высвечивая в нем все завихрения и разрывы…

Затем Юпитерекс вспыхнул.

Его первый свет не был ослепительным, но все-таки им пришлось закрыть глаза ладонями. Вокруг «Сфинкса» замерцало защитное поле, принимая на себя удар жесткого излучения.

Когда к ним вернулась способность видеть, на месте Юпитерекса и его спутников сверкала молодая красная звезда.

…Позднее они узнали, что в тот день Солнце перестало расширяться. И хотя аккреция вещества на перерожденный Юпитерекс пока продолжалась, процессы на центральной звезде Сопряжения повернули вспять. Солнцу предстояло долгое сжатие, в результате которого оно когда-нибудь превратится в компактный объект. Предположительно – в вырожденную звезду. В газовый кристалл размером с Пангею. И этот кристалл будет обречен лить в космос тусклые лучи миллиарды лет.

Но едва ли кому-то из людей суждено стать свидетелем последней метаморфозы в сверхдолгой истории мира Солнца.

9

Вызов Климентины застал Шелли в неподходящий момент. Он добирался до Ломаной Пирамиды прайда Мейды на обычном транспорте, в одном салоне с рабочими, мелкими служащими и их рабами, и до последнего момента желал сохранять инкогнито.

Но платиновая цепочка, надетая на шею, настойчиво вибрировала, а подвешенная к ней пластина «кома» наливалась теплом.

Шелли сунул руку под ворот камзола-патагия и вынул «комм» наружу. Блеснули бриллианты; затрепетал тончайший луч лазера, выстраивая голограмму…

– Шелли!

Рабочие зашептались: не тот ли это Шелли, которого выкрали из Партии? Безымянные?.. Сказки! Свои и выкрали!.. Бред! Стал бы заносчивый хлыщ Шелли лететь на рейсовом челноке вместе с…

– Климентина!

Служащие стали отодвигаться от молодого человека. Кого-то и в самом деле не интересовала чужая беседа, но большинство было не прочь развлечь себя ненавязчивым подслушиванием. Люди никогда не меняются…

– Куда ты пропала, Ен-Ти? Покинула Агатовую Пирамиду, не сказав ни слова. Не отвечаешь на вызовы… – укоризненно проговорил Шелли. Воспоминания о событиях последних дней пестрым вихрем пронеслись в его голове.

Итак, «Юпитер родился». А ошеломленное Сопряжение охватила неописуемая радость. Это ликование ступало по пятам за первым светом нового солнца Сопряжения Планет. Никто никогда не испытывал чувств более чистых и более искренних, чем те, что разделили жители межпланетного государства. И обычно мрачные мутанты-плутониане, и гордые благородные из мелких внесистемных прайдов, и галантные Хенцели, и блистающие драгоценными камнями Пуанкаре и Пурбахи… Рабы и иерархи, воины и клерки. Было нечто первобытное в буйном празднестве, отгремевшем на лунах Сэтана, Урании, Нептунии, на Плутонии и Хавроне, на внесистемных планетоидах. Шелли внутренне содрогался, припоминая о том, сколько дорогих вин и спиртовых напитков было выпито только в Пирамиде его прайда. В одном калейдоскопе перемешались пузырьки в бокалах с белым игристым, блистание мишуры, трепет серебряных струн сангит, сияние глаз Климентины…