Как ни крути – помрешь - Ким Харрисон

– Айви, что с тобой?

– Ничего хорошего.

Я осторожно села в кресло напротив нее, так, чтобы нас разделял угол стола. Как ни суди, а ситуация была – полная задница. Я про себя выругалась и протянула к ней руку:

– Айви… Бог ты мой, как это неловко…

Она вздрогнула, ощутив тяжесть моей руки, подняла пугающе сухие глаза. Я отодвинулась, уронив руку к себе на колени, как мертвую. Знала ведь, что не надо мне ее касаться, когда ей хочется большего. Но сидеть и ничего не делать – это было так холодно…

– Ну, это как-то само собой случилось… Айви тронула губу – посмотреть, остановилась ли кровь.

– Это был только секс? Ты не давала ему кровь?

В ее голосе звучала страшная ранимость. Я замотала головой, чувствуя себя, будто кукла – с круглыми глазами и без eeзгов.

– Мне очень жаль… я не думала, что вы с Кистеном… – Я запнулась. Дело было не в сексе, а в той крови, что, как она думала, я ему дала. – Я не думала, что у вас с Кистеном еще сохраняются отношения, – промямлила я, не зная, как сформулировать.

– Я не делюсь кровью с Кистеном, кроме тех редких случаев, когда его бросит подружка и ему нужна нежная любящая рука, – сказала она тихим серым шелком своего голоса. Не поднимая глаз. – Кровь не секс, Рэйчел. Это способ показать, что тебе кто-то дорог. Что ты кого-то… любишь.

Она говорила едва слышным шепотом, я задышала быстрее. Чувствовалось, что мы балансируем на лезвии ножа, и это меня пугало до судорог.

– Как ты можешь говорить, что секс – это не кровь, когда ты трахнешься с кем угодно? – От адреналина мой голос прозвучал резче, чем я рассчитывала. – Бог мой, Айви, когда у тебя последний раз был секс без крови!

Только теперь она подняла голову, поразив меня притаившимся в глазах страхом. Она боялась, и не того она боялась, что я отдала кровь Кистену, а боялась ответов, которых я требовала. Вряд ли ей когда-нибудь приходилось их для себя четко определять, даже в том хаосе, в котором ее оставили ее желания. Меня бросило в жар, потом в холод. Подтянув колени к подбородку, я подобрала босые ноги под себя.

– О'кей, – сказала она с последним выдохом, и я знала, что дальше будет честность нараспашку. – Ты очень верно подметила: обычно я включаю кровь в секс. Мне так нравится. Это такое острое ощущение. Рэйчел, если бы ты только…

Она подняла руки с колен.

Я побледнела, замотала головой, и она передумала говорить то, что собиралась. Из нее как будто выпустили воздух, и все напряжение из нее вылилось.

– Рэйчел, это не одно и то же, – закончила она вяло, и в карих глазах была мольба.

Я снова подумала о Кисте. Покалывание из шрама нырнуло и пах и заставило задышать еще быстрее. Проглотив слюну, я усилием воли подавила это чувство и отодвинулась, радуясь, что пас разделяет стол.

– Так говорит и Кистен, но я не способна разделить секс и кровь. И думаю, ты тоже не можешь.

Айви покраснела, и я поняла, что угадала.

– Черт возьми, Айви, я не говорю ведь, что это неправильно – когда одно и то же. Я же прожила с тобой семь месяцев. Ты думаешь, сейчас ты бы не знала, если бы я считала, что это плохо? Но просто я не так сделана. Ты лучший мой друг за всю мою жизнь, но я не собираюсь делить с тобой постель, и ни тебе, ни кому другому никогда не попробовать моей крови. – Я перевела дыхание. – Для этого я тоже не так сделана. И еще я не собираюсь всю жизнь избегать с кем-нибудь реальных отношений, потому что это может ранить твои чувства. Я тебе сказала, что между нами ничего не будет, вот и не будет. Может быть… – У меня к горлу подступила тошнота при этих словах: – Может быть, мне нужно съехать.

– Съехать?

Это был далекий звук с придыханием откуда-то издалека, и слезы стали жечь мне глаза. Сжав зубы, я глядела на стену. Последние семь месяцев – это был самый страшный, пугающий и лучший период моей жизни. Я не хотела переезжать – и не потому, что Айви защищала меня от укусов и власти других вампиров, – но остаться – это было бы нечестно по отношению к нам обеим, раз она не может оставить свои мечты.

– Дженкс уехал, – сказала я очень тихо, чтобы голос не дрогнул. – – Я только что переспала с твоим старым бойфрендом. Нечестно будет мне оставаться здесь, раз ничего более тесного, чем дружба, между нами не будет. Особенно сейчас, когда вернулась Стриж. – Я посмотрела на разбитую дверь, очень себя ругая. – Надо просто сказать, что все кончилось.

Боже мой, и почему я почти плачу? Я не могу ей ничего больше дать, а ей это отчаянно необходимо. Стриж может, Стриж желает отдать. Я должна уйти.

Но когда я подняла голову, то увидела, что свет отражается от влажной дорожки у нее на щеке. – Я не хочу, чтобы ты уходила, – сказала она, и ком у меня в глотке стал разбухать. – Хорошая дружба – разве это не достаточная причина остаться? – прошептала она, и в глазах ее было столько страдания, что у меня тоже потекла слеза.

– Черт возьми, – буркнула я, пальцем вытирая под глазом. – Посмотри, до чего ты меня довела.

Айви протянула руку и взяла меня за запястье – я вздрогнула. Под моим пристальным взглядом она медленно поднесла мою руку к своему лицу и мокрым от моей слезы пальцем дотронулась до своих губ. Глаза ее закрылись, ресницы затрепетали. Меня снова встряхнуло приливом адреналина. Пульс забился сильнее, мысли захлестнуло воспоминание о псевдовампирском экстазе, что на меня Алгалиарепт навел.

– Айви? – сказала я, отнимая руку.

Она отпустила. У меня екнуло сердце, когда она медленно вздохнула, всеми чувствами ощущая воздух, прогоняя мои эмоции через свой невероятный мозг, подсчитывая соотношения, что я могу сделать и чего не могу. Мне не хотелось знать итог ее подсчетов.

– Я соберу вещи, – сказала я, испугавшись, что она знает обо мне больше меня самой.

Она открыла глаза, и в них я увидела слабое мерцание силы.

– Нет, – ответила она, и в этом голосе слышались первые отголоски ее возвращающейся железной воли. – Порознь мы дерьмо – и я не только о нашей дурацкой фирме говорю. Я обещаю не просить тебя ни о чем больше, кроме как быть моим другом. Прошу тебя… – Она перевела дыхание. – Прошу тебя, Рэйчел, не уходи. Делай с Кистом что хочешь, я его знаю – он хороший, он тебя не обидит. Просто чтобы… – Она еще раз перевела дыхание, будто ее решимость подводила ее. – Просто будь здесь, когда я сегодня вернусь домой?

Я кивнула. Я понимала, что просит она не только о сегодняшней ночи, и я не хотела уходить. Мне нравилось здесь: кухня, сад ведьмы, крутизна того, что живем мы в церкви. Что Айви ценит нашу дружбу – для меня это много значило, а после многих лет уклонения от истинной дружбы из-за того, что случилось с моим отцом, для меня слова «лучший друг» тоже чертовски много значили. Когда-то Айви пригрозила снять с меня столь необходимую мне свою защиту, если я уйду. На этот раз она не грозилась. Я боялась доискиваться до причины, боялась, что она кроется в том секундном восторге, что я испытала, когда Айви пробовала на вкус мою слезу.