Время еще не пришло - Николай Александрович Воронков

понял я — В политику я не лезу, обсуждать со мной наряды бесполезно, кто и как посмотрел на кого мне тоже безразлично, потому что большинство имён для меня лишь пустой звук. Это пускай женщины между собой обсуждают.

— Да уж… — покачал головой Данцер — Побывать на таком балу и не использовать возможность завести полезные знакомства…

Я только пожал плечами.

— Через месяц я уже уехал, так что и жалеть не о чем. Единственное, что осталось в памяти — это имя графа, его дочери, и то, что там было множество драгоценностей.

Данцер покачал головой.

— Судя по небрежности, с которой вы рассказываете о своих встречах с высокими особами, у вас могли были и случайные встречи с королевскими особами.

Я невольно хмыкнул.

— Ну, в общем-то, и такое было. Однажды, желая сделать приятное девушке, я вечером на улице чуть не ограбил случайного прохожего, а потом выяснилось, что это был офицер королевской охраны. Разумеется, меня быстро нашли, но почему-то потащили не в тюрьму, а на разговор с королевой Ренарда.

— К королеве? — не поверил Данцер — У вас такое высокое положение⁈

— Да какое там положение — отмахнулся я — Скорее всего, королеве стало любопытно посмотреть на молодого идиота, додумавшегося до такой глупости.

— И… как…

— Да всё просто и ожидаемо — стоял, вытянувшись как суслик, непрерывно кланялся и каялся — улыбнулся я — Столько я не кланялся, наверное, за всю свою жизнь.

— А… почему как суслик?

— Ну, если сбоку стоит начальник Тайной службы Ренарда госпожа Горгона, а вокруг королевы четверо магистров, не сводящих с тебя пристальных взглядов, то вести себя по-хамски, проявлять неуважение было очень вредно для здоровья. Но ничего, обошлось. Королева погрозила мне пальцем за такую дурость, но этим всё и обошлось — улыбнулся я воспоминаниям.

Баронесса и Данцер были в состоянии шока, но тут в разговор влезла Антела.

— Тебя считали таким опасным?

— Почему опасным? — не понял я.

— Ты же сам сказал — было четыре магистра охраны.

— Да не, не думаю. Разговор получился почти на ходу, когда королева шла куда-то по своим делам, так что охрана была точно не для разговора со мной. Да и я в то время только начинал постигать основы магии, и четыре магистры за несколько мгновений оставили бы от меня только мокрое место. Да и если бы посчитали хоть чуточку опасным, разговор проходил бы со следователем где-нибудь в подвале. А так получилось, словно строгая тётушка отчитала маленького сорванца — снова улыбнулся я — В общем-то, это так и было, но этот разговор я запомнил на всю жизнь.

Антела смотрела на меня с недоверием.

— Я не могу даже представить, чтобы наш король захотел разговаривать со случайным человеком, напавшим на офицера его охраны. Быстрая смерть — это в лучшем случае.

Что-то разговор стал сворачивать не туда, и надо было как-то оправдываться.

— Да нападения, если уж честно, почти не было. Мы быстро договорились, я очень хорошо заплатил за нужную мне вещь, и расстались мы с тем офицером почти дружески. Так что в вину мне можно было поставить разве что излишнюю настойчивость в начале разговора, ведь я не знал с кем имею дело.

— И всё равно как-то в голове не укладывается — пусть даже только грубость, но ты остался жив после встречи с офицером королевской охраны, ведь туда не берут простых бойцов. Четверо магистров, охранявших королеву во время разговора с тобой. И ты остался в живых?

Я только хмыкнул.

— Я был очень молод, очень глуп, и очень хотел сделать приятное одной очень симпатичной молодой особе. Наверное, меня просто пожалели. Может понадеялись, что после любовной горячки со временем мозги у меня встанут на место.

— А ты точно не родственник королевы Ренарда?

— Совершенно точно — улыбнулся я, снова приходя в хорошее настроение — Живых родственников у меня нет, так что я круглый сирота. Никаких титулов, никаких владений, а то, что по стечению обстоятельств я встретился и разговаривал с королевой Ренарда, так это судьба, наверное, такая. Возможность такой встречи даже в горячечном бреду не пришла бы мне в голову. Гораздо чаще мне приходится разговаривать с самыми обычными людьми в тавернах, в дороге. Иногда попадал и на приёмы, и обычно там встречались вполне приятные люди.

После долгого молчания, пока все приходили в себя от моих историй, Данцер вдруг усмехнулся.

— Теперь даже интересно — а с кем вы ещё не встречались, господин Ленард? Случайно — чуть съехидничал он под конец.

Я невольно задумался. Шутки-шутками, но пусть и случайно, без всякого моего осознанного желания, но я действительно встречался с людьми на всех ступеньках местной аристократической лестницы. Потом покосился на Антелу и улыбнулся.

— После последнего бала мне намекнули, что есть ещё одно интересное место, куда мне стоило бы съездить — остров Драконов. Наверное, когда-нибудь я и туда съезжу, посмотрю. А вдруг повезёт встретить и настоящего дракона?

У всех вытянулись лица, и я, довольный своей шуткой, взялся за бокал. И вдруг Данцер совершенно серьёзно сказал.

— А ведь я теперь не удивлюсь, что такая встреча, пусть и случайная, может состояться.

Женщины только переглянулись. Потом заулыбались, но словно через силу. Неужели восприняли мою шутку всерьёз⁈

Вечером, уже укладываясь спать, я вдруг засомневался — а не слишком ли я распустил хвост перед малознакомыми людьми? Хотя, что они могут узнать из моей болтовни? То, что я бывал проездом в Палнере и Ренарде? Так я об этом сразу сказал. Что это даёт? Да ничего. Молодой парень, не имеющий родни и проблем с деньгами, прожигает жизнь, путешествуя по разным королевствам. И без меня таких хватает.

Бал у всемогущего графа? И что? Даже если найдут Линаду, то что узнают? Что был такой молодой любовник, пусть и под другим именем? Был да уехал. Показывал только слабое владение стихией земли? Так после того как я признался ректору, что я универсал, это вообще не имеет значения.

Что меня притащили к королеве Ренарда? Так работа у неё такая — вправлять мозги своим подданным, да и вообще всем, кто оказался на территории её королевства. Думаю, там и без меня хватало всяких охламонов. К тому же я сказал, что был молод, и можно будет подумать, что мне было лет семнадцать, то есть