Старые долги - Ande

— И что мы имеем? Три высококлассных бойца. Рок-группа. Международные расчеты. Очень красивые девушки. Высочайшая информированность. И куча музыкального, творческого и около-музыкального народу вокруг. Сам скажешь, или мне предположить?

— Мы наткнулись на операцию Управления «Ф».

— Вот и мне так кажется. И как поступить?

— А что нам, Евгений Борисович, мешает просто выполнить свои обязательства? В конце концов, если будет нужно, старшие товарищи нас подправят, или предупредят.

— Ладно. Позвони Мостовскому. Пусть приезжает, или пришлет кого-нибудь. Договор подпишем.

— Тоха! Куда ты после концерта делся? Спасибо за концерт. И за Пугачеву. Людка до сих пор в восторге. Ольга сегодня фото принесла. Позвони матери. И со мной свяжись. Нужно уже вашему ССО инструктажи проводить. И документы на оформление подавать…

— …И еще, Толя, ты этому Мостовскому скажи, что в Феврале в Москве будет конференция, и я просто настаиваю на его присутствии. Найди способ убедить.

— Знаешь, Егор, он очень непростой парень. Но я попробую…

Глава 50

Пивной бар на Лиговке, насколько я помню, скоро закроют. Здесь будет кооперативное кафе, где вместо похмельных мужиков с пивом, будут кучковаться студентки с кофе и пирожными. Но пока все в лучших традициях. Официант ко мне привык, и уже не удивляется просьбе кофе покрепче, вместо пива посвежее. Я договорился с Гриней о встрече, и ожидаю его с минуты на минуту.

Несколько дней после понедельника прошли в лихом рабочем ритме, иногда прерываемом молниеносными скандалами с Катей. Мы не то чтоб прям ругались, но Катька искренне считала, что я нифига не понимаю в жизни, и это нужно исправить.

Например, я на большей перемене рассказал публике, чем на западе процедура обручения отличается от венчания. Я ничего такого не имел ввиду, когда говорил что у них, там, от обручения до венчания иногда проходит десять лет. И часто обходится без венчания.

По взглядам Вороновой и Звягинцевой, я заподозрил что дело плохо. А потом сообразил, что лишний раз подтвердил мужское коварство, хитрожопость, и желание соскочить в последний момент. А потом Катя, не стесняясь в выражениях, это конкретезировала применительно ко мне. Сильнее всего общественность бесило то, что я не чувствовал себя виноватым.

В вторник, утром, позвонил помошник Болдина, и попросил запускать процесс передачи материальных ценностей. Ну а нам чо? Тока скажи… Ефрем, ругаясь и матерясь, уехал в Москву. Напоследок сказав мне, что только я мог так через жопу все организовать, чтобы подписывать документы пришлось куда то ехать.

Я некстати вспомнил, что в нулевые Серебрянский ехидно рассказывал про меня, что вот Антоша. Берет сотрудников с улицы. Как правило, приезжих. Нищих и несчастных. Из всей собственности – только грязные трусы. А через пару-тройку лет этот сотрудник уезжает от него в свою московскую квартирку, на неслабой иномарке, напоследок громко хлопнув дверью. Обвиняя Антошу, в том, что он последний подонок. Практически обокрал отличного сотрудника, который ему все-все сделал. И этот Мостовский просто гнусно наживается на прекрасных людях, безжалостно заставляя работать в свою пользу, и оставляя себе большую часть доходов! Я отбивался, ссылаясь на то, что через год-два они все звонят и просятся обратно. Им просто невдомек, что тест на мудака может быть не мгновенным, а растянутым во времени.

Сейчас до этого далеко. Но с друзьями работать нельзя. То есть, не работать, а зарабатывать. Рано или поздно начнутся выяснения. Слава богу, Ефрем не тот человек. Но от того, что это все же будет, становится как-то грустно. Послезнание – противная вообще то штука.

Мы очень результативно съездили с Кириллом в управление. Главный результат случился внезапно. Поскольку все начальство было в Хельсинки, на хозяйстве остался Паша. Когда мы с Кирей по простому, без чинов, ввалились к и.о. Директора Управления, были удостоены короткой беседы. Кирилл было начал перечислять вопросы , что требовалось решить, но был остановлен движением царственной длани.

- Антон! Ты же вроде бы с финнами закончил?

- Там, Паш, осталось документы доподписать, и окончательный расчет дождаться. Но это после Нового Года.

- Отлично! Я подготовил приказ, на основании которого всеми вопросами ССО, со стороны Управления, занимаешься ты. Ознакомься и приступай. Ну, чтоб не простаивал без работы.

Я нежно посмотрел на Кирю.

- Архиверное решение, Павел Владимирович! Вопросами студентов должен заниматься студент! Разрешите только, я возьму приказ и дам командиру ССО расписаться в том, кто у него теперь начальник.

- Забирай и – свободны. Идите в кадры, там Кириллу нужно в инструкциях расписаться, и вообще, Тоха, давай уже, занимайся, не до вас.

В коридоре я сказал Кире, что при встрече он теперь должен отдавать мне честь, и обращаться исключительно на Вы. Он ответил, что я, как умный человек, должен сделать выводы из его ошибок. И помнить его трагический опыт.

Кто такой начальник? Это человек вместо которого работают другие. В прошлой жизни я стал опытным начальником. Поэтому сбегал к заму главного инженера, и, сославшись на распоряжение руководства, получил от него прекрасного молодого специалиста Сережу. Который и повел Кирилла по бюрократическому лабиринту согласований и утрясок.

А я пошел в первый отдел. Требовалось поделиться с Сан Санычем наболевшим. На видном месте висело фото Сан Саныча с Пугачевой. Поэтому начальник первого отдела был со мной снисходителен.

Я честно рассказал ему про Закирова, и странное поведение Болдина. Неожиданно для меня он вдруг принялся ржать.

- Ох, Антоша, с тобой одни приключения.

- А че смешного-то? Я, можно сказать, рисковал жизнью и свободой во имя родного Управления. Подвергался унижениям и давлению. А тебе – лишь бы повеселиться.

- Ты здесь страдания не изображай. Поговори вон, с нашими снабженцами. Вот уж где кровь в жилах стынет. А тебя лишь слегка попугали. Да и Цыбин, гляди-ко ты, оказался приличный человек. А я уж думал.

- А Болдин че нарывался?