Старые долги - Ande

— Вот за это, Киря, можешь даже подбавить металла в голосе, и стали во взгляде. За свободное расписание я все смогу, я все преодолею.

— Во-первых. Вот ваш гонорар за концерты. Пятнадцать тысяч. Распишись вот тут, в получении.

— Ты в доле?

— Нет, я как организатор заработал. Это все ваше.

— Давай так. Я сейчас заберу. Но в следующий раз ты с Ефремом это все обговаривай. Он у нас администрированием занимается.

— Во-вторых, давай съездим в Управление. Там куча вопросов, а ты ориентируешься в конторе.

— Давай. Забьемся предварительно на среду, утро.

— Ну, тогда все, свободен.

— Ну вот, Киря. Небольшое усилие и все как раньше.

— Освободи помещение.

На перемене я и Ефрем пошли на факультет, и нашли Мишу.

— Вы знаете, что это был Багрянцев, прапор из нашей роты? И я не слышал, чтобы он уволился. — вместо приветствия спросил Миха.

— То есть Болдин в кадрах?

— А как по другому-то? Напрокат, что ли, дали? Он меня узнал. Мы друг друга сразу срисовали. Но пока все шло ровно, то и не маячили. А когда ты, Антоха, буром попер, он и выскочил. Ну и я обозначился. Я бы против него максимум минуту простоял.

— Более чем достаточно, мы с Андрюхой сразу бы включились. Свалили бы.

— Ну не знаю. Свой же мужик. Хорошо, что все обошлось.

— Ладно, мы тебя не за этим искали. Мы же там деньги зарабатывали. Вот твоя доля. Две тыщи рублев. Это, Миша, знаешь что значит?

— А неплохо вы набренчали! Мне, кстати, понравилось. Очень жалел, что Таньку свою не привел. А значит, наверное, что в следующий раз я опять смотрю за периметром?

— Это, Миш, по желанию. А вот значит это, что в переезде твоего шкафа в другую квартиру мы с Ефремом не участвуем. Наймешь грузчиков. Они его переселят без царапин и ушибов.

— Тоха. Скажу честно. Это – пианино. И на вас вся надежда. Вы должны его уронить с третьего этажа в пролет. Иначе я всю жизнь буду его таскать за собой.

— Миха! Отец родной! Ты же мне по сердцу мёдом мажешь. Давай, я его у тебя просто заберу и отдам брату?

— Что, правда? А что тебе брат сделал?

— Он старший брат, сам понимаешь. Череда моих унижений бесконечна, и уверенно тянется в будущее. Жаль у него рояль некуда ставить.

— Слушай, Тоха, – сказал Ефрем. – Паша нормальный парень. Нельзя же так сразу – пианино! Может гитару там, или гусли какие?

— Ну нет пацаны. Здесь нужно жестко.

И мы попрощались

Миша пошел в аудиторию. Ефрем, узнав о свободном расписании, пошел спать. А я пошел искать Катю. Под любопытными взглядами, уволок на черную лестницу.

— Катя. Вот деньги, возвращайся потом домой на такси.

— Антон, ты дурак?

— Михайлова! Я себя чувствую полнейшим мудаком. Но настаиваю.

— Мостовский, сейчас стукну! Убери руки с моей задницы!

— Я тебе в задний карман деньги засунул, а не то, что ты подумала.

— Я себя чувствую падшей женщиной.

— Прояви уже алчность тогда.

— Боже мой, какая вульгарщина, целоваться на черной лестнице. — Заявил Сансей.

— Саня! Как ты вовремя!

— Не знаю, не знаю. Мы с Михайловой сегодня едем поздравлять нашего зауча. А тебя не берем. Отстань от девушки.

— Ну и больно надо. И вообще, Кать, если мы друг другу сегодня приснимся, давай сразу договоримся, что мы незнакомы.

И ушел. Нужно забрать машину. И позвонить Майниннену. Нужны реквизиты, куда Болдин будет отправлять средства.

Глава 49 Где-то в это время…

ФРАГМЕНТ СЮЖЕТА В ПРОГРАММЕ «ВРЕМЯ».

…Группа советских официальных лиц и специалистов прибыла в Хельсинки для подписания соглашения о проведении модернизации АЭС в г. Ловиза. Возглавляет делегацию т. Соломенцев. В ходе визита также будут затронуты вопросы расширения сотрудничества в атомной отрасли между нашими странами…

— Кать, а какая она, Пугачева?

— Да обычная. Простая такая. Она с Вороновой надо мной стебалась. Говорит: «Уведу я у тебя Антошу». А Воронова, стервоза: «И правильно», говорит. «Он ей никогда не нравился. Катя принца ждет».

— А ты что?

— А я и говорю, что фиг вам. Тоша мне и самой пригодится. А вот есть у нас гитарист бесхозный. Красавчик, глаз не оторвать. А Пугачева давай ржать во весь голос. И на Алку пальцем показывает. А та сидит, пыхтит. А потом тоже заржала.

— Эх! Счастливая ты, Катька.

— Из того, что удалось узнать. Мостовский – именно тот, за кого себя выдает. Студент. Успеваемость хорошая. Участвует в работе СНО. На пол-ставки работает в Управлении. В рамках обязанностей поручено заняться финскими долгами. Он этим занялся с фантазией. Достиг серьезных результатов. Если мы согласимся, то долги финской стороны будут погашены. Есть информация, что соглашение по продолжению модернизации – его заслуга.

— Однако! Еще и боец не из последних.

— Как удалось выяснить, во время службы прошел интенсивную подготовку по программе контрдиверсионных операций. В составе группы из шести человек, за десять месяцев, освоил двухгодичный курс. Как только не померли они там. После несчастного случая с гибелью одного из солдат, группа была расформирована.

— А два остальных?

— Один из них – Михаил Федоров. Служил у нас срочную. Универсал. Высокоэффективен в скоротечных боевых контактах. Четвертый курс. Хорошая успеваемость. Живет на съемной квартире с невестой. С Мостовским в приятельских отношениях. Второй — Андрей Ефремов. Дивизионная разведка ВДВ. Известно, что три раза был в кратковременных командировках в Кабуле. Наград не имеет. По учебе в институте — круглый отличник. Занимает с Мостовским одну комнату в общежитии.

— Что по остальным?

— Обычные студенты. Филипп Каганов – с пяти лет занимается фортепиано. Александр Серебрянский – гитарист и аранжировщик. Успеваемость высокая. В институте