Темные души - Ана Рома

class="p1">Он опустился обратно на свое место, взволнованно изучая меня и причину, которая создавала дискомфорт.

– Не мог бы ты подать мне стакан воды? – отвернувшись, я коснулась руки Марко. – Марко.

Повторила я, толкнув мужчину, чей взгляд прожигал спину отца. Он медленно обернулся, и ледяная синева его глаз скользнула вниз, к моему ожерелью. Движение было стремительным: рывок – ожерелье рвется, частички камней осыпались на стол, звонко отскакивая от поверхности.

Эта была безмолвная война взглядов отца и сына, что-то радикальное и неукротимое.

– По случаю нашей встречи, – начал Алдо, отвлекая всех присутствующих. – Я бы хотел прояснить очень важную деталь, Бернардо, при всех.

– Говори, – Волларо старший был спокоен, сложив руки в замок, словно не желал смерти сыну секунду назад. – Только будь внимателен к деталям.

– Моя жена, Витэлия, – вмешался Кристиано. – Находилась в плену у Каморры, что нарушает закон, вторгнувшись на мою территорию.

– Упускаешь детали, юноша, – поправил Бернардо.

– Лишь только в момент, когда мог перерезать твою глотку. Действительно, здесь я упустил момент.

– Какая нам с этого выгода, поддерживать чью-то сторону? В Лас-Вегасе все равны, и независимо от неприязни мы уважаем друг друга, – Контини не поддерживал, но и не отрицал кровавой бойни, если дойдет до перестрелки. – Напомните мне, почему умер Рензо?

– Слухи приводят к мнению, не закрепленное фактом, – бросил в ответ Кристиано.

Его грудь вздымалась, он был похож на разъяренного быка, такой величественный и безумно сексуальный в порыве гнева. Он все еще был моим.

– Тебе недостаточно того, что человек лежит под землей? – по другую сторону от меня Марко приходил в ровное состояние.

Моя трясущаяся рука обхватила стакан с водой, поднося ко рту, сделав маленький глоток.

– Почему мы все еще обсуждаем это в присутствии женщины, которая могла бы разъяснить ситуацию? – мужчина из американской семьи обратился ко мне. – Витэлия, вас действительно держат насильно, и вы хотите вернуться?

Чтобы у тебя не было сомнений, я поясню. Алдо и Кристиано приедут только с одной целью, убеждения, они в этом отличные игроки. Два человека против моих ребят, не думаю, что будет проблемой. Поэтому, как только ты сделаешь неправильный выбор, они умрут. Не расстраивай меня, невестка.

С этими словами Бернардо вышел из примерочной, оставляя меня полностью опустошенной. В ужасном белом платье с кровавым градиентом и россыпью рубинов, вшитых в нежную шелковую ткань.

Я всегда буду желать ему смерти, засыпать и просыпаться с этой мыслью. Всегда.

Максимально спокойно опустив стакан, я взглянула на Бернардо, а затем сказала:

– Могу ли я ответить? – спрашивая разрешение у Бернардо.

Кристиано, нахмурившись, посмотрел на меня, скорее, он был удивлен, когда я просила разрешения. Потому он никогда не запрещал, а я никогда не спрашивала.

Бернардо кивнул. И я посмотрела на Алдо, готова делать то, что у меня получалось лучше всего – огорчать.

– Как думаете, хотела бы я вернуться в организацию, где члены совета предают своих же людей? – слова хуже пуль. – Хотела бы я жить с людьми, зная, что они не держат свое слово и зачищают целое локале? Служить тем, кто предает, обвиняя в смерти брата?

Алдо растерянно на меня смотрел. Замешательство на лице застыло, и он ослабил галстук, явно занервничал от моих слов.

– Волларо не похищали меня, я добровольно пожелала остаться с Каморрой. Потому что на протяжении всей жизни…

Я обернулась на Кристиано впервые, увидев его темные глаза, которые продолжали смотреть на меня с нежностью, но они терялись в вихре мыслей от сказанных мной слов.

Прошу, прости меня.

– На протяжении всей моей жизни на меня нападали те, кто должен был защищать.

Меня впервые охватило худшее чувство из всех – отказываться от человека, не желая того, но понимать, что это нужно сделать.

За прожитый год я даже не сказала, как сильно его люблю. Когда он постоянно только и делал, что подтверждал, был предан и любил меня. Мой острый, вспыльчивый, колкий характер. Мою гордость и неуступчивость. Поддерживал, оберегал и защищал, а я пытаюсь оставить в его груди дыру, которая будет напоминать ему о женщине, что отказалась от всего хорошего, что он долго и упорно доказывал, прокладывая доверие.

– Что он сделал? – этот ровный и глубокий тембр голоса не сулил ничего хорошего. – Что он тебе сказал?

Кристиано взял мою руку в свою, я отдернула ее до того, как Марко поднялся с места, пытаясь защитить от любимого человека. Кого и стоило защищать – Кристиано.

– Ничего, я пообещал ей прощение и место в своей семье. Тем более они так хорошо поладили с Марко, что скоро мы с Алдо поменяемся ролями, – Бернардо улыбнулся мне, едва заметно кивнув, что одобряет мою сыгранную сцену.

– Mon ame, тебе не нужно переживать, все, что требуется, это взять мою руку, и мы поедем домой.

Его протянутая рука вернула в день помолвки Элены, когда он нашел меня в луже крови младшего Босси. Тогда Кристиано впервые позаботился обо мне. В горле неприятно защипало от кома, который провоцировал подступающие слезы.

Я не смогу и дальше продолжать смотреть на него, я не выдержу. Мне нужно было убежать.

– Думаю, она достаточно сказала, чтобы ты отвалил, – Марко коснулся моего плеча.

– Убери руку! – прорычал Кристиано.

– Боюсь, что ехать никуда не придется, – я аккуратно поднялась, перехватив руку Марко, сплетая наши пальцы. – Я уже дома.

– Какая прекрасная новость, – хлопнув в ладоши Эдоардо. – Марко, ты же знаешь о нашей старой традиции? Если ты не против, мой старый друг?

Мартина закатила глаза, утомленная шоу, за которым наблюдало итало-американское общество криминальных авторитетов.

Мужчина опустился передо мной на одно колено, его пальцы обхватили мою лодыжку, приподнимая ногу. Я вцепилась в его плечо, ища опору в этом внезапном действе, ощущая на себе прожигающий взгляд Кристиано.

Марко снял туфлю с ноги, поднялся, наливая шампанского, затем достал нож. Кристиано перехватил холодное оружие из руки Марко, и в одно мгновении разрезал свою ладонь. Мне удалось сдержать крик, когда несколько капель крови скатились в мою туфлю, смешавшись с шампанским. Выхватив туфлю, выпивая содержимое, смиряя победоносным взглядом соперника.

– Это моя женщина.

Кристиано опустился, надевая туфлю на ногу, затем молча встал, готовый взять мою руку. Марко оказался быстрее, перехватив ладонь, заслоняя собой.

– У тебя раздутое самомнение, думать о том, что тебя все хотят, – Марко склонил голову вбок, изучая соперника. – Смирись, Ринальди, ты проиграл.

– Могу ли я вести диалог с человеком, которого отправили по канализационной трубе в первые минуты жизни? – Кристиано сократил расстояние между ними. – Которого хотели утопить, как бродячего пса.

Глаза Марко похолодели, он