Цезарь Каскабель - Жюль Верн

Пермская ярмарка была в самом разгаре. Так что артисты уверенно рассчитывали на несколько хороших сборов. Приходилось поторапливаться, чтобы успеть заработать сначала в Перми, а затем в Нижнем Новгороде сумму, необходимую для возвращения во Францию. Будущее покажет. Все в руках Провидения, всегда, впрочем, довольно благосклонного к семейству Каскабель.

Поэтому уже ранним утром все были на ногах. Жан, Сандр, Клу и оба русских матроса состязались в расторопности, занимаясь приготовлениями к спектаклю. Господин Серж так и не вернулся, несмотря на обещание, к немалой досаде Ортика и острой тревоге господина Каскабеля.

Утром же на всеобщее обозрение Сандр вывесил нижеследующую афишу, написанную по-русски огромными буквами под диктовку господина Сержа:

СЕМЕЙСТВО КАСКАБЕЛЬ

ФРАНЦУЗСКАЯ ТРУППА ПРОЕЗДОМ ИЗ АМЕРИКИ

ГИМНАСТИКА, ЖОНГЛИРОВАНИЕ,

ЭКВИЛИБРИСТИКА,

УПРАЖНЕНИЯ В СИЛЕ И ЛОВКОСТИ,

ОБАЯНИЕ И ГРАЦИЯ

САМОЙ МАЛЕНЬКОЙ В МИРЕ ТАНЦОВЩИЦЫ НА ПРОВОЛОКЕ

господин Каскабель, первый силач

госпожа Каскабель, чемпион по борьбе, Гран-При в международном кубке Чикаго

господин Жан, непревзойденный эквилибрист

господин Сандр, клоун-гимнаст

мадемуазель Наполеона, танцовщица на проволоке

господин Клу-де-Жирофль, уморительнейший паяц

господин Жако, попугай-болтун

господин Джон Булль, умнейшая из мартышек

господин Ваграм и госпожа Маренго, ученейшие собаки

БОЛЬШОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ

РАЗБОЙНИКИ ЧЕРНОГО ЛЕСА

ПАНТОМИМА С ОБРУЧЕНИЕМ, ЖЕНИТЬБОЙ,

НЕОЖИДАННЫМИ ПРИКЛЮЧЕНИЯМИ И РАЗВЯЗКОЙ.

Небывалый успех в трех тысячах ста семидесяти семи представлениях во Франции и других странах!

Примечание. Поскольку разговорная речь в пантомиме запрещена и заменена жестами самого разного рода, этот шедевр драматического искусства может быть оценен по достоинству даже лицами, подверженными достойной сожаления полной глухоте.

Для удобства почтеннейшей публики вход — бесплатный; сбор платы на месте.

Цена: 40 копеек, невзирая на пол, возраст и сословие.

Обычно господин Каскабель давал представления на воздухе, поставив купол шатра перед «Прекрасной Колесницей». Но в Перми он обнаружил на большой центральной площади деревянный цирк, предназначенный для обучения и вольтижировки наездников. Ветер и дождь свободно разгуливали внутри обветшалого, но еще достаточно крепкого и довольно вместительного — от двухсот до двухсот пятидесяти мест — строения.

Каким бы оно ни было, здание это подходило больше, чем шатер Каскабелей. Директор труппы испросил у городского головы соизволения использовать его на все время пребывания в Перми, каковое соизволение ему и было любезно предоставлено.

Да, эти русские — славнейшие люди, хотя и попадается среди них отребье, подобное Ортику! А впрочем, в какой стране нет своих изгоев! Что касается пермского цирка, то его не посрамят выступления труппы Каскабелей. Директор цирка сожалел только, что его величество император Александр Второй не почтит своим проездом его родной город. Но поскольку его величество в Петербурге, то, конечно, ему трудно присутствовать при столь знаменательном событии.

Меж тем Цезарь беспокоился, не утратили ли его артисты своих навыков в прыжках, танцах, силовых упражнениях и т. д. Репетиции забросили, когда «Прекрасная Колесница» достигла Уральского хребта, и больше не возобновляли. Ба! Да разве настоящие артисты не готовы в любую минуту блеснуть своим искусством?

Что до пьесы, то она не нуждалась в репетициях. Ее играли так часто и без суфлера, что главный режиссер ничуть не сомневался в успехе.

Тем временем Ортик уже еле сдерживался, чтобы не выказать свое беспокойство по поводу отсутствия господина Сержа. Накануне встреча не состоялась, и ему пришлось предупредить сообщников о переносе дела на сутки. Он спрашивал себя: почему господин Серж так и не вернулся вечером, как обещал господин Каскабель? Остался ли он в Вальском? Вполне возможно, так как господин Серж, несомненно, ушел именно туда. Но как Ортик ни старался скрыть свое нетерпение, ему не удалось совладать с собой, и он поинтересовался у господина Каскабеля, нет ли известий от господина Сержа.

— Никаких, — ответил господин Каскабель.

— Я думал, — продолжал Ортик, — вы ожидали его еще вечером?

— Это так, — сказал Цезарь, — и неплохо, если бы он поторопился! Он очень расстроится, пропустив представление! Это будет великолепное зрелище! Вы-то его увидите, Ортик!

Хотя господин Каскабель и говорил с беззаботным видом, в глубине души он всерьез беспокоился.

Накануне господин Серж ушел в усадьбу отца, пообещав вериться к рассвету. Шесть верст туда, шесть обратно — пустяк для такого ходока! Раз он не вернулся, оставалось три варианта: или господин Серж арестован по дороге в Вальское, или он дошел, но состояние князя Наркина задержало его в поместье, или же полиция взяла его на обратном пути. Предположение, что сообщникам Ортика удалось заманить господина Сержа в какую-нибудь ловушку, маловероятно, и, когда Кайетта высказала что-то в этом роде, господин Каскабель ответил ей:

— Нет! Тогда бы этот паршивец Ортик не волновался! Он и не подумал бы спросить о господине Серже, будь он уже в руках у бандитов! Ах, подонок! Пока я не увижу, какую гримасу он скорчит на виселице, на другом суку которой будет дергаться Киршев, не будет мне счастья на этом свете!

Господин Каскабель уже плохо скрывал свои эмоции. Корнелии, тоже немало обеспокоенной, даже пришлось заметить ему:

— Цезарь! В конце концов, ты успокоишься или нет? Ты слишком много суетишься! Нужно тебе вправить мозги!

— Вправить можно только то, что есть, Корнелия, и люди пользуются тем, что дал им Бог, и рассуждают как могут! Я знаю только, что мой друг обещал вернуться к утру, а мы до сих пор его ждем!

— Пусть так, Цезарь; ну и что? Ведь никто и не подумает, что он и есть граф Наркин!

— Да, никто… И правда, никто… Если только…

— Что это значит? Что за «если только»? Почему ты заговорил, как Клу-де-Жирофль? О чем речь? Только мы с тобой знаем тайну господина Сержа… Или ты думаешь, что я кому-нибудь проболталась?

— Господь с тобой, Корнелия! Ты — никогда! И я тоже!

— Ну тогда какого черта…

— Видишь ли, я. полагаю, в Перми полно людей, которые когда-то общались с графом Наркиным и могут его узнать! Или вдруг кому-то покажется подозрительным русский в нашей труппе! И наконец, хотя кое-кто считает, что я преувеличиваю, но я слишком уважаю господина Сержа, чтобы в данный момент оставаться спокойным! Если бы я мог хоть чем-нибудь помочь своему другу!