Цезарь Каскабель - Жюль Верн

— Он! Точно! — ответил Ортик. — Слушайте дальше! У графа Наркина миллионы; я думаю, он охотно уступит нам один… если мы не сдадим его охранке!

— Вот это да, Ортик! Но зачем тебе подмога? — поинтересовался Ростов.

— Затем, чтобы Киршев и я остались вроде бы как ни при чем в том случае, если дело с графом провалится; тогда мы возьмем свое в другом. Пока мы не завладели деньгами и фургоном Каскабелей, нужно, чтобы мы, как и до сих пор, считались потерпевшими бедствие матросами, обязанными им своим спасением и возвращением в родные края. А вот как избавимся от семейки клоунов, так сможем свободно разъезжать по городам и весям, полиция и не подумает искать нас под шутовским нарядом!

— Ортик, так ты хочешь, чтобы мы прямо сейчас напали на фургон? Схватить этого графа и предложить наши условия?

— Погодите! Чуть-чуть терпения, кореша! — остановил их Ортик. — Граф Наркин собирается вернуться в Пермь повидаться с отцом…Что ж, пусть идет! А вот там… Там он получит весточку, в которой его попросят явиться на встречу, где вы и познакомитесь с ним ко взаимному удовольствию.

— Так что, пока нам ничего не предпринимать?

— Ничего, — сказал Ортик. — Но постарайтесь нас опередить… Да так, чтобы и следа вашего никто не унюхал! Вы должны оказаться в Перми раньше нас.

— По рукам! — ответил Ростов.

И злоумышленники расстались, нисколько не подозревая, что Кайетта отлично слышала весь разговор.

Ортик и Киршев вернулись в лагерь, уверенные, что их отсутствие никем не замечено.

Теперь Кайетте известен план злодеев. В то же время она только теперь узнала, что господин Серж — граф Наркин и ему угрожает смерть! Впрочем, как и всем его спутникам… Его тайна раскроется, если он не согласится отдать немалую часть своего состояния!

Кайетте, объятой ужасом от всего услышанного, понадобилось немало времени, чтобы прийти в себя. Как расстроить коварные планы Ортика? Что за ночь она провела во власти острейшей тревоги! Иногда она даже спрашивала себя, не приснилась ли ей эта зловещая сходка?

Нет! К сожалению, это была горькая действительность.

Последние ее сомнения развеялись утром, когда Ортик обратился к господину Каскабелю:

— Вы знаете, что мы, то есть Киршев и я, намеревались расстаться с вами по ту сторону Урала, чтобы направиться в Ригу. Но после некоторых раздумий мы решили пойти с вами в Пермь и обратиться к губернатору с просьбой помочь нам вернуться в родной город… Вы позволите нам сопровождать вас?

— С превеликим удовольствием, друзья мои! О чем речь! Когда столько пройдено и пережито вместе, лучше подольше не разлучаться! В любом случае это произойдет слишком рано!

Глава XII

КОНЕЦ БЕСКОНЕЧНОГО ПУТЕШЕСТВИЯ

Вот такое грязное дело готовилось против графа Наркина и семейства Каскабель! И как раз тогда, когда после стольких тягот, лишений и опасностей долгий путь подходил к счастливому концу! Еще два-три дня, и Уральский хребет останется позади; «Прекрасной Колеснице» останется каких-нибудь сотня спокойных лье до Перми!

Цезарь Каскабель задумал провести некоторое время в этом русском городе, чтобы дать господину Сержу возможность навещать каждую ночь Вальское поместье, не рискуя попасть в лапы полиции. Затем, в зависимости от обстоятельств, граф Наркин или останется с отцом, или пойдет со своими товарищами в Нижний, а то и во Францию!

Да! Но если господин Серж решит остаться в Перми, придется расстаться с Кайеттой!

Эта мысль не давала покоя Жану, угнетала и разрывала душу. Тоску юноши всем сердцем разделяли его отец, мать, брат и сестра. Никто не мог смириться с мыслью никогда больше не увидеть «маленькую перепелочку».

Поутру Жан в еще большем отчаянии, чем когда-либо, увидел Кайетту и поразился ее бледному, осунувшемуся лицу и покрасневшим от бессонницы глазам:

— Что с тобой, Кайетта?

— Ничего, Жан! — ответила она.

— Как же ничего! Ты заболела? Ты не спала! Ты плакала?

— Ах, это из-за вчерашней грозы! Я всю ночь не сомкнула глаз!

— Тебя утомило наше путешествие, ведь так?

— Нет, Жан! Я не устала, у меня полно сил! Я привыкла ко всяким бедствиям! Это пройдет!

— Но что же с тобой, Кайетта? Скажи мне… Прошу тебя…

— Да ничего, Жан, все в порядке!

Жан не стал больше настаивать.

Бедный мальчик казался столь несчастным, что Кайетта едва все не выложила. Ей было не по себе оттого, что она что-то скрывает от милого Жана. Но, зная его решительный характер, она думала, что он не сдержится в присутствии Ортика и Киршева. Скорее всего он выдаст свои чувства. Однако один неосторожный шаг стоил бы жизни графу Наркину, и Кайетта промолчала.

После долгих раздумий она все-таки решила рассказать обо всем господину Каскабелю. Для этого ей необходимо остаться с ним наедине; она выжидала удобного момента, боясь, как бы матросы слишком рано не почувствовали, что вышли из доверия.

Впрочем, у нее хватало времени на размышления, ведь разбойники ничего не предпримут до прихода в Пермь. Они по-прежнему верили, что все идет как по маслу, потому что господин Каскабель и все его домочадцы, как всегда, по-дружески относились к обоим матросам. Мало того, господин Серж, узнав об их намерении идти в Пермь, не скрывал своей радости.

Седьмого июля в шесть часов утра «Прекрасная Колесница» вновь отправилась в путь. Час спустя она вышла в долину истоков Печоры, имя которой и носит это ущелье. Превратившись вскоре в одну из самых больших рек северной России, могучий поток длиной в тысячу триста километров гонит свои воды в Ледовитый океан[193].

Но здесь, высоко в горах, Печора всего-навсего небольшой ручеек, стремившийся вниз по извилистому перекатистому руслу через сосновые, березовые и лиственничные леса. Дорога к выходу из ущелья лежала по левому берегу. Не забывая о мерах предосторожности на крутых склонах, путешественники рассчитывали спуститься довольно быстро.

За весь день Кайетта так и не улучила минутки на разговор с господином Каскабелем. Впрочем, по ее наблюдениям, русские не вели больше никаких подозрительных бесед и во время привалов никуда не отлучались. А зачем? Сообщники впереди, только в Перми состоится новая сходка…

На следующий день путники совершили отличный переход. Ущелье расширялось, становилось все более пригодным для проезда экипажа. Печора бурлила и шумела, зажатая в скалистом желобе. На юге возвышались пики Денежкина и Конжакова[194]. Горный проход выглядел уже не таким диким и безлюдным. Навстречу проходили, опираясь на обитые железом палки, коробейники с заплечными мешками, набитыми товарами. Попадались группы искателей редких металлов, которые обменивались приветствиями с путниками. У развилок ущелий попадались отдельные хутора и небольшие деревеньки.