Могучая крепость. Новая история германского народа - Стивен Озмент

у власти находился консервативный Христианско-демократический Союз — экуменическая послевоенная реконфигурация старой католической Центристской партии. Между 1948 и 1952 годами план Маршалла позволил жесткому и умному Аденауэру встать еще выше, практикуя то, что некоторые без восхищения называли «канцлерской демократией»{740}. Целью было восстановление промышленности Западной Европы и построение экономической стены, отгораживающей от коммунизма восточной зоны — первой из двух великих стен, которые поднимутся между двумя Германиями.

В декабре 1946 года англичане и американцы объединили свои зоны («Бизония»), а через два года, в июне 1948 года, к ним присоединились французы («Тризония»). В июне 1948 года произошла реформа западной валюты. Это была оригинальная мысль, детище министра экономики Людвига Эрхарда, она дала слившимся западным зонам второй большой толчок к созданию государства в Западной Германии. С момента печатания новой немецкой марки в Соединенных Штатах Америки и введения ее в своих зонах после уведомления в сорок восемь часов 20 июня, западные союзники стали продвигать новую валюту в занятые ими сектора Берлина, которые находились внутри русской зоны. Оттуда она проложила путь в советскую зону и Восточный Берлин, где на следующей неделе советскими оккупантами была введена отдельная валюта — восточно-германская марка. Западная акция нарушила понимание с Советами и послужила началом блокады главных западных дорог в Берлин. Тремя месяцами ранее, после обнаружения плана союзников о создании отдельного западногерманского государства, Советы вышли из Наблюдательной комиссии союзников. Во время кризиса самолеты союзников сделали 270 000 вылетов менее чем за одиннадцать месяцев, чтобы обеспечить 2,5 миллиона людей, не имеющих запасов провианта, в западных секторах Берлина. Из этой конфронтации родились Восточная и Западная Германии{741}.

ЧУДЕСА И СМЕНА НАПРАВЛЕНИЯ

Подавляющее большинство немцев надеялись на гибридный союз Востока и Запада. Вместо этого новые правительства повели свои государства в противоположных политических направлениях, указанных оккупационными силами. Однако новые режимы имели и кое-что общее: в отличие от Веймарской республики и Третьего рейха, каждый стал очень предсказуемым и производительным государством.

Восточногерманский коллега Аденауэра, Вальтер Ульбрихт, провел годы войны в Советском Союзе, откуда вернулся в Восточную Германию, как глава Коммунистической партии в 1945 году. К концу того же года крупные сельскохозяйственные поместья были национализированы, а привилегированный класс юнкеров исчез. На протяжении двадцати двух лет в должности руководителя Германской Демократической Республики, с 1949 по 1971 год, Ульбрихт национализировал финансы и промышленность Восточной Германии. Он превратил пять отдельных восточногерманских земель в партийные округа [в административном отношении ГДР делилась на десять округов, после воссоединения Германии на ее территории образовано пять земель. — Прим. ред.] и коллективизировал сельское хозяйство. 17 июня 1953 года жители Восточного Берлина восстали против советской оккупации, движение было жестоко подавлено. После присоединения к странам Варшавского договора (военный союз Восточной Европы) и СЭВ — Совету Экономической Взаимопомощи (экономический союз стран Восточной Европы [впоследствии он расширился и за счет стран на других континентах, в него входили 10 из 16 официально признанных СССР соцстран. — Прим. ред.]) в 1955 году, новое сталинистское государство стало самым важным зубцом Советской империи. В 1960 году новый этап сельскохозяйственной коллективизации вызвал очередные протесты, большое количество людей пыталось сбежать на Запад. К тому времени, когда на следующий год была построена Берлинская стена, 1,65 миллиона жителей Восточной Германии перебрались в Западную{742}. В 1968 году Социалистическая единая партия Германии объявила о своем суверенном правлении в новой конституции.

Федеративная Республика зеркально отражала западные демократии с политикой конкурирующих партий, недрогнувшим материализмом и запретом Коммунистической партии{743}. Между 1950 и 1980 годами западногерманская марка увеличивалась по стоимости в среднем на 8 % в год, в то время как марка ГДР поднималась на 3 %. Это очень значительный рост, учитывая более резкую трансформацию Восточной Германии{744}. В дополнение к экономическому успеху, Федеративная Республика Германии смогла сделать так, чтобы симпатии ее граждан были на стороне демократии. В этом она достигла высот, о которых Франкфуртское Национальное Собрание могло только планировать и мечтать, а Веймарская республика — реализовывать прерывистыми этапами. Доверие вызывали эффективное правительство и банковская надежность. Основной закон содержал новые положения, разработанные для предотвращения анархии и фашизма, которые разрушили Веймарскую республику. По нему запрещалось получать места в Бундестаге, федеральном парламенте Германии, партиям, которые получили менее пяти процентов голосов, а парламент определял преемника действующего канцлера{745}. Таким образом, Федеративная Республика Германия стала более стабильной демократией, принципы и цели которой не выходили за определенные пределы, не пыталась кого-то перехитрить или испугать.

Политика совместного принятия решений промышленностью и трудящимися поддерживала западный промышленный бум тридцать лет — с 1950 по 1980 год. В дополнение к этому консенсусу успех Западной Германии во многом обязан способности немецких трудящихся сделать больше и лучше за тридцатипятичасовую рабочую неделю, чем у многих их конкурентов получается за сорокачасовую{746}. В Восточной Германии подобная рабочая этика, одновременно направляемая и подавляемая коллективизацией, национализацией и политическим конформизмом, устанавливала уровень производительности внутри СЭВ.

Западная Германия

В то время как новое материалистическое общество приводило в смятение и тревожило некоторых жителей Западной Германии, поднимающиеся стандарты жизни и свободы вместо рискованной, направляемой идеологией политики, радовали большинство. Однако в 1960-е и 1970-е экономическое чудо стало целью нарастающей леволиберальной критики, которая также обращала внимание на медлительность правительства в обращении к нацистскому прошлому в школах и университетах. Такая критика помогла отправить в отставку коалицию трех партий Курта-Георга Кизингера — Христианско-демократический Союз, Христианско-социальный Союз и Социал-демократическую партию Германии. К власти в 1969 году пришел Вилли Брандт и новая коалиция Социал-демократической партии Германии и Свободной демократической партии. После этого начался четырнадцатилетний период правления леволибералов. Смело высказывавшему свои мысли социалисту Брандту угрожала опасность, и поэтому он провел годы войны в Норвегии, помогая движению Сопротивления внутри и за пределами Германии. До того, как стать канцлером, он был популярным бургомистром Западного Берлина и министром иностранных дел, оттягивавшим внимание на себя в правительстве Кизингера.

В отличие от него Кизингер был членом нацистской партии на протяжении 1930-х и 1940-х годов и работал в Министерстве иностранных дел, как пропагандист на радио. Он был задержан в 1945 году, но признан невиновным в каких-либо военных преступлениях в 1947 году. То, что такая странная на вид пара смогла создать коалиционное правительство, было истинным отражением послевоенной Германии в процессе перехода. Брандт победил Кизингера в 1969 году, и к тому времени прошло тридцать девять лет после ухода последнего канцлера от социал-демократов.